клуб и немножко лично

Мой режим сейчас такой. Просыпаюсь я разбитая. У меня есть часа два. Я умываюсь, собираюсь, ем и назад в клуб. Такое ощущение, что какая-либо иная жизнь отсутствует вообще. Клуб, сон, клуб, сон. Никакой другой реальности нет. Есть только длинная ночь, барная стойка, девичьи разговоры, обнаженные тела, гости-мужчины, алкоголь, пьяные взгляды, темнота зимы, усталость. Я как вампир. Ложусь — темно, встаю — темно. Света не вижу. Окончание вашего рабочего дня — это мое время пробуждения. Вы едите в метро с работы, а я еду на работу недавно проглотив завтрак. Поэтому, не успеваю писать вовремя.

В эту ночь приезжал тот директор. Мы с ним договорились встретиться. Я рассказывала про него немножко. Ну даже не про него, а про его талант взаимодействовать с деньгами (18 ноября). Миша стал первым гостем клуба. Он вошел, улыбнулся мне, хостес проводила его к дивану. Этот человек любит производить впечатление при личном общении. В общественных местах он, скорее, наблюдатель. Я такая же кстати. Нужно сесть куда-нибудь туда, где ты не в поле зрения, зато тебе видно что происходит. Охват короче. Когда Миша выбрал тот диван, что подальше от сцены по выше указанным причинам и сел, я написала сообщение, чтобы он пригласил меня через официантку, потому что в очередь на шест я была одна из последних, и подошла бы к нему через минут сорок, учитывая количество девушек и то, что одна песня длится пять минут. Официантка подошла ко мне и сказала, что гость зовет меня. — Привет, Миша, — сказала я, — Привет. — мы улыбнулись друг другу. Как вы уже поняли, у нас с ним были близкие отношения. Под близкими отношениями я понимаю секс и общение. Нашу историю рассказывать не буду, ибо ни к чему это. Просто скажу, что секс был отличным и общались мы глубоко. То есть доверие, важные и личные темы. Мы знаем друг друга четыре года, плюс минус. Сейчас не встречаемся. Остались теплые отношения, иногда общаемся. До этой ночи, не виделись пол года, но по моему восприятию, за него говорить конечно не берусь, он остался на этот момент для меня близким человеком. Какой именно смысл я вкладываю в «близкий человек» — это когда ты уважаешь и доверяешь. Эти два пункта самые важные в данном понятие. Здесь вопрос не в физической близости, то есть в сексе, а в том, насколько ты впускаешь другого человека в свою жизнь, о чем говоришь с ним, что рассказываешь о себе, какие вопросы обсуждаешь. То есть уровень глубины. По другую сторону от этого «уровня глубины» находятся пальцы вытянутой руки, когда ты не подпускаешь человека даже в это свое внешнее личное пространство. Понимаете.

Он заказал себе чай, а мне определенно надо было поесть. Естественно я не выбирала консумационные блюда. Я взяла рыбку и белое вино. — Как сделать, чтобы ты не уходила танцевать, а просто посидела и мы пообщались? — Так как ты единственный пока здесь, я могу сказать, что тебе как гостю танцы не нужны. Тогда девочки этого делать не будут и я соответственно. — Отлично. — Но если ты вдруг захочешь, чтобы тебе станцевали, — сказала я, — То я не против. — мой комментарий был сознательным и это не было кокетством. Учитывая данное место и учитывая, что у нас когда-то были сексуальные отношения, то есть контекст, в котором мы существуем, я подумала, что это надо обозначить. Чтобы не стесняться и не создавать дурацких ситуаций. И я действительно не была против. Миша на мой комментарий улыбнулся и ответил, — Я же не за этим сюда пришел. — Хорошо. — улыбнулась я тоже, а потом встала и пошла к менеджеру, чтобы сообщить, что танцевать не нужно. — Ну как тебе здесь? — спросила я когда вернулась, — Колхоз, — ответила он, а я засмеялась. — Почему? — Интерьер непонятный, музыка тоже. И еще я не понимаю, как подобное место окупается. — Наверное за счет девочек и цен на алкоголь, — ответила.

Я была рада что он предложил подъехать сегодня сюда. Мне было приятно, что кто-то близкий разделит со мной, и пусть только на часик, эту сторону моей жизни. Потому что не со всеми можно делить такое, а потребность есть.

Через некоторое время первая по списку девушка пошла на шест и стала плясать и еще четыре залезли на тумбы. Началось движение. — Что произошло? — спросил Миша. — Не знаю. Странно. Может другие гости пришли. — сказала я, но никого не было. — Значит я увижу как ты танцуешь? — спросил он улыбнувшись. — Черт. Да. — я отошла в туалет пописать и помыть руки и, заодно, в гримерке у девочек поинтересовалась, зачем начались танцы. — Это потому что хозяин клуба пришел, — ответила мне Женя. Поэтому менеджер погнал всех танцевать. А че он приехал? — спросила она про Мишу. — Покормить меня, — отшутилась я и засмеялась, но ей это не показалось смешным. — Ты же понимаешь, что если он скоро не уйдет, то мы тебя возненавидим. — теперь засмеялась она. Я понимаю их чувства, что просто так безрезультатно танцевать не хочется, но мне срать. Я вернулась к Мише. Рыба оказалась суховатой, но так как я была очень голодная, мне было вкусно. И еще когда я ее ела, то поймала странное ощущение. Мне было лет пять тогда. Весь наш детсад положили в больницу на карантин с желтухой. К нам не пускали ни друзей, ни родных. Но мой папа смог договориться и однажды вечером ко мне подошел какой-то ребенок. Это давнее воспоминание. Деталей мало. Это скорее цветные пятна, наполненные ощущениями. Так вот, ко мне подошел ребенок и сказал, что там мой папа. Я вскочила и побежала к нему. Помню коридор больничный, помню как я бегу, помню что босиком и помню как следом за мной бежит толпа детей. Дальше я сижу у него на коленках и ем вкусную еду. Помню фрукты, помню орешки. Помню, что вокруг сидят другие дети и смотрят на меня. Те что постарше болтали с папой, те что помладше молчали. Помню как потом все уже ели эту вкусную еду. Я не знаю как называется то, что я тогда испытывала. Я не знаю что это. Как обозначить. И вот тоже ощущение я поймала, когда ела эту рыбу в клубе. Вдруг накрыло, вошло, растеклось во мне вот это что-то. — Тебя девушки возненавидят, — сказал Миша. — Да, — улыбнулась я. — Скажут, пришел мужик, денег нам не дал, с тобой ничего не сделал и ушел. — Примерно так и подумают. — мы засмеялись.

Время шло, моя очередь плясать подходила. Я чувствовала себя зажатой. — Ну, мне пора. — Танцевать? — Ага. — Давай, Марвин. — подбадривающе сказал он, — Хочешь, я не буду смотреть, пока по работе на письма отвечу. — Хочу, — Миша открыл почту в телефоне, а я пошла танцевать. Хуже я танцевала только в свою первую ночь. Вернулась. — Достойно. Зря ты переживаешь. — сказал он. Мы продолжили общение, время двигалось дальше.

— Мне скоро надо уезжать уже. Давай несколько девочек потанцуют и я пойду. — Давай. — поддержала я. — Сколько у вас принято давать на чай? — спросил он. — Минимум триста, а максимум сколько захочешь. В среднем по пятьсот. — Тогда буду по четыреста давать. — А почему по четыреста? — спросила я, — Ну средний вариант. — Не…, подожди, странно. Давай по пятьсот. — Если ты найдешь аргумент почему пятьсот, буду давать пятьсот. — мы улыбались. — Ну аргумент. Аргумент. Аргумент короче такой. Ты будешь выглядеть классным гостем и всех порадуешь, если будешь давать по пятьсот. Ну и я буду клевой. — Миша засмеялся. — Это не аргумент. Мне все равно что они будут думать, а ты и так клевая. — Ну да, — согласилась я. — Цени себя. — Да. — Другие аргументы? — но другие мне в голову не приходили. — Ладно, ок. Хочешь чтобы кто тебе станцевал? — Не знаю. Как скажешь. Кого приведешь, те пусть и танцуют. — ответил он. Мне очень понравилась эта идея. — Пошла подбирать! — произнесла я с энтузиазмом и пошла. Первой была Алина (см. 17, 22, 29 ноября). Я подошла к ней и сказала, что гость просит ее подойти потанцевать. Она довольно улыбнулась и пошла. Потом я подошла к Ванессе (см. 12, 13 октября, 11 и 17 ноября) и сообщила то же самое. — Подойди пожалуйста после Алины. — Хорошо. — я вернулась к Мише. Алина тем временем танцевала. — Ты не против, если я посмотрю? — сказала я со смехом, — Я нет. — он тоже засмеялся. Алина закончила, ушла. — Ну так. — прокомментировал он. — Мне не очень понравилось. — Сейчас подойдет Ванесса. — Кто это? — Тебе ее жопа понравилась, когда она на сцене танцевала, — мы снова засмеялись. Подошла Ванесса, станцевала. Далее была Наташа (см. 16, 17, 18, 21, 25 ноября). Было заметно, что она ему понравилась. Мише был приятен ее танец. Тогда я решила не мешать и сходить пока снова в туалет пописать. Когда я пью алкоголь, то часто хожу. В гримерке я встретила Ирину (см. 23 и 30 августа, 11,24,25 ноября) и все ту же Женю. — Он тебе денег хоть дает? — спросили они. — Дает, — ответила я. Не знаю почему наврала. Можно было конечно ответить, что у нас другой род отношений и что мне не нужны его деньги. Но вряд ли бы они поняли и самое главное, их это не касается. — Тогда где они? Спрятала? — сказала Женя. — Сколько дал? — съязвила Ирина, — Только не говори, что триста рублей. — продолжила. — Тысячу?! — добавила Женя и обе засмеялись.

Когда я вышла из туалета, увидела, что подошли еще гости и все девочки активно заработали. Началась движуха. На этой общей волне к нашему столику стали подходить все остальные девочки. Подошла Саша (см. 11, 12, 15, 18, 21, 24, 25 ноября). Она именно что танцевала, а не изображала эротизм. Это откровенно, но на мой взгляд подход изначально, по идее, верный. Ей Миша дал триста. Была Катя (см. 24, 25 ноября). Она как только подошла, начала активно без перерыва болтать. Еще на ней было обычное совсем не откровенное, не стриптизное платье, которое она также успела обсудить с Мишей. Ей он тоже дал триста рублей. Была и другая Катя, та что визажист (см. 3 августа, 12 ноября). Я вам не успела рассказать, что теперь она не блондинка, и не только красит девочек, но и работает в зале. На шесте Катя не танцует, но к гостям подходит. Карьера складывается у нее на сегодняшний момент вполне удачно.

В какой-то момент Миша офигел уже от этого непрерывного потока девушек: одна слезла, вторая залезла, вторая ушла, пришла третья. Он состроил смешное лицо и схватил меня за ногу, как бы прося о помощи. Я засмеялась. Когда девушки закончились, он спросил меня. — А ты мне потанцуешь? — Не знаю, не уверенна. — Ну давай. — продолжил он, — Станцуй. — я не очень хотела это делать. Я была настроена на общение как с человеком, а ни как с бывшим любовником. Мне не хотелось поднимать то что у нас было давно. Он посмотрел на время. — Решай, Марвин. Мне правда пора идти. Если не танцуешь, я пойду. — фактор времени работает не только в кино, он работает и в жизни. Тогда я подумала, что почему бы и нет. Почему бы и не станцевать. Это же фан. Мы сегодня веселимся. Он пришел в этот мой мир, и чтобы завершить этот трип, надо станцевать, и я согласилась, но станцевать не получилось. То есть танца как такового не было. Я хотела это сделать, но он сразу обнял меня сильно и мы зависли. Знакомый запах, когда-то любимые руки. И я только в белье. Странные возникли ощущения. Миша стал медленно и нежно целовать мои ключицы, плечи и обнимать как когда-то тогда давно. Нам всегда нравилось обниматься. Возникла территория эротики, территория личного. Он поцеловал меня в губы. Так мы провели несколько минут. Когда я слезла с его колен, у меня было странное ощущение прострации, отключение от окружающей клубной реальности. Миша достал тысячу рублей и протянул их мне. — Ты мне деньги даешь? — удивилась я. — Да. — ответил Миша. Я настолько растерялась, что взяла и дальше не понимала что делать. — А можешь мне еще разок Наташу позвать? — вдруг сказал он. Это вытащило меня из этого состояния. — Да конечно. — ответила я. Было безусловно неприятно, но ревности я не чувствовала. Ну хочет человек получить еще раз танец от понравившейся девушки, почему бы и нет. Через официантку мы позвали Наташу, она пришла, села на него и стала танцевать. Но он, в этот раз, ей также как мне не дал этого сделать. Он обнял ее как меня, стал целовать также как меня, прикасаться к ней также как ко мне. А потом тоже поцеловал ее в губы. Я оставила тысячу рублей на столе и отошла к бару покурить.

Я не хотела рассказывать об этом. Но почему все–таки сделала это. Потому что я хочу сказать, что все то, что происходит в клубе, со всеми этими говняными танцами, с этими смешанными запахами чужих тел, секса и духов — это не пошло. Пошло — это когда вот так.

Однажды, я была очень молоденькой глупой девочкой. В тот период жизни я тусила с определенной компанией ребят, которые любили ходить по барам на концерты молодых, еще не популярных, но многообещающих групп. На одном из таких концертов я познакомилась с музыкальным продюсером. Это известный продюсер, который открыл в соучастие с еще одним товарищем двух гигантов современного рока. Без фамилий наверное обойдемся. Мы познакомились и стали общаться, периодически встречаться, ужинать. Он меня таскал с собой по ресторанам на свои деловые встречи. Тогда я не понимала, что по сути оказываю ему эскорт-услуги. Сразу обозначу — между нами ничего не было. Мы не трахались, не целовались и даже за ручку не держались. Мне было интересно наблюдать как он общается и что в этом музыкальном мире вообще происходит. Однажды, после очередного ужина, он пригласил меня к себе домой посмотреть живописную картину. Он очень много и долго рассказывал мне о ней. О том, какое впечатление она произвела на него, как много он денег за нее отвалил, как долго она с ним и всякое такое. Строил из себя как мог прекрасную «творческую» личность. Ну я все буквально тогда воспринимала. Если человек зовет посмотреть картину, значит именно это он и имеет в виду. Мы поехали к нему. Он оставил меня на кухне, а сам пошел включать свет в комнате где она висела. Потом вернулся и попросил меня закрыть глаза. Я сделала это и он за руки повел меня в комнату. Там посадил на что-то мягкое и сказал открыть глаза. Оказалось, что я сижу на кровати, а передо мной на стене висит эта картина. Ну окей че. картина и картина. Она не произвела на меня впечатление. И может быть у нее был бы шанс, если бы он не устроил весь этот пиздецовый цирк. Дальше, как вы догадываетесь, он начал откровенно приставать ко мне. Завалил на кровать и стал изображать некое подобие возбуждения. Пытался поцеловать, но ему это не удавалось, а я пыталась скинуть с себя его полное тело, но у меня тоже ничего не получалось. Тогда я серьезно и строго сказала, что трахаться с ним не буду и чтобы он слез уже с меня. Продюсер послушался и слез, а я вскочила и пошла в коридор. И пока я ходила за сумкой, одевала обувь, этот идиот поведал мне историю своей трагической любви. Ну не всю историю хронологически конечно. А просто сообщил, что в его жизни есть большая любовь, что они не вместе сейчас, но что она навсегда останется в его сердце. Причем слова использовал примерно вот такие как в романах. «Роман» — слово, которое я это употребляю сейчас как ругательное. И закончил он свой рассказ тем, как эта любовь его бросила. Как она собралась, вышла вот из этой самой двери и как ее красная машина скрылась за углом. — И больше я ее никогда не видел. — сказал он, а мне хотелось плюнуть в стекла его очков, но я сдержалась и просто вышла. То что было описано сейчас — это обычная ситуация. Она отвратительная, но обычная. Теперь, к чему я рассказала эту историю. Позже выяснилось, что он не только со мной такое проворачивал. Выяснилось, что двух, трех моих знакомых девушек он пытался соблазнить таким же именно способом. Всех звал к себе под предлогом посмотреть картину, всех просил закрыть глаза, всех сажал на свою кровать, а потом обязательно рассказывал эту историю про красную машину. А к чему рассказала? — То что он делал, это не пошло, и здесь нет задетого чувства собственной важности, нет ущемленного самолюбия, нет ревности. Ситуация неприятная и некрасивая, но не пошлая. Пошло здесь именно то, что он повторял это со всеми абсолютно одинаковым образом. Это тоже самое как разным людям говорить одни и те же слова о любви.

Пошло — это когда вот так.