Create post
мой стриптиз

Больница

Забрали меня в больницу короче. Воспаление почек. Причин может быть много и они, в общем, не плохие. Ну то есть например, у меня воспаление не потому что я подмышки не мою. Если поняли что я имею в виду, извините за сарказм. У каждого есть свои мячики в лунке. То, что попадает и остается. У меня это, например, чистота (не порядок. чистота) и чтобы эстетически все ок было. Раскачивающиеся по коридору влево вправо в грязных пижамах и с грязными головами больные, приносят неприятное чувство. И не потому что они больны и не потому что грязные, а потому что всё вместе. Туда же и запахи, и кашли, пердение и характерный звук для зевания. Вот его уже, я считаю, можно оставить при себе. Не обязательно же растягивать глубокое «ааааа» на все отделение. Если коней можно попридержать, то свое зевательное "А" тем более. Я на втором этаже, а на первом есть кафе в пять столиков. Тут можно купить гречку, рыбу и салат, уложившись в двести рублей. Еду здешнюю не ем. Но скоро придется. Так как фрукты и деньги для кафе заканчиваются. Не ем не потому что она выглядит жутко и не потому что тот кто ее развозит накладывает еду с таким видом будто плюнет сейчас тебе в тапки, а потому что да — всё вместе. Я стараюсь быть вежливой. Спрашиваю — Скажите пожалуйста, что сегодня на обед? — а в ответ молчаливый взгляд, наполненный отвращением. Ну может я не на долго здесь. Я надеюсь. Боль прошла, температуры больше нет. О! Еще я тут умудрилась схитрить и оставить верхнюю одежду при себе. Когда меня заселяли на этот болезненный этаж, мне сказали — Куртку на склад! — это были страшные слова. Они будто закрывали любую возможность выйти отсюда. Ставни захлопнутся и никакие волшебные слова их больше никогда не откроют. Будто склад — это что-то темное и находится очень далеко, а охраняет его пес с тремя головами. Поэтому я спрятала куртку в пакет и пронесла. Теперь, благодаря этому, у меня есть возможность выходить гулять. А это прекрасная возможность. Так как в коридоре, в палате, в туалете, душе и везде (даже иногда в кафе с пятью столами) стоит запах. Вонючий запах. Когда в плацкарте едешь например сутки, воздух тухнет и приобретает специфический оттенок. Вот здесь также. Смешались люди, кони, грязные пижамы, моча, кряхтенье, ворчанье медсестер, еда. Короче пиздец. Но зато лечат. Это же хорошо. Зато нет боли, с которой я сюда прибыла. Че. Я не жалуюсь. Но мое эстетическое чувство прекрасного глубоко страдает. Когда я только вошла в палату и меня накрыла сначала затхлость, а потом грязный казенный пододеяльник, оно заплакало. Я говорила ему — Эй…, ты чего? Прекращай. — а оно плакало. Это не было истерикой. Просто слезы текли потихоньку и все. А потом оно замолчало. Сидит теперь внутри и молчит. А я чувствую ее презрительный укор ко мне. Будто я, Марвин, подвел это чувство и загремел сюда. Но благодаря смекалки, о которой я рассказала выше, я выгуливаю прекрасное чувство по морозному воздуху, хрущу снегом и оно улыбается как дурачок. Выйду отсюда и мы помиримся. Я уверена, этот дурак снова станет моим другом.

Соседи по палате у меня нормальные. Забавные. Но я даже скучаю по вычищенным, выбеленным, вымытым девочкам из клуба. Скучаю по этим красавицам с надутыми губками. Скучаю по шампанскому холодному. Теперь видимо, я не скоро выпью его снова. Ну так соседи. Есть милая бабушка. Тихая, приятная. Шоколадки раздает. Есть толстушка с добрыми глазами. Я так описываю, потому что не знаю имен. Я вообще не люблю малые социальные группы, как следствие не люблю в них входить. И если ко мне не лезут знакомиться, я тем более этого делать не стану. Зато если я выбрала какого-то человека и он мне пиздец как интересен, я докапаюсь до него точно. Ну так короче толстушка. Она тоже приятная. Больше молчит. Иногда кидает комментарии с улыбкой. Еще есть упитанная женщина. По разговорам я поняла, что она работает в детском саду поваром. Каждый раз когда приносят еду, она комментирует так — А у нас все не так. Мы о детишках заботимся. Если варим кашу, то с молоком и маслом! Обязательно! — а потом принесут омлет, она — А омлет у нас румяненький, желтенький! Яйца и вообще продукты только свежие! Привозят каждое утро точное количество, чтобы не оставалось и не тухло. — ну такая барышня. Есть молодая девушка, двадцать пять. У нее всегда высокая температура. Это не хорошо. Рассказала историю, что жила на новом Арбате у старухи. Снимала комнату за десять тысяч. Старухе этой было восемьдесят. И померла она короче. Вот недавно. Девушка говорит, что пришла с работы, а она мертвая лежит на полу. И родственников нет и дача в подмосковье есть. Девушка разысказала каких-то ну ооочень далеких. Они приехали бабушку хоронить. Но чтобы им получить квартиру на Арбате и дачу в подмосковье, надо найти все звенья их родовой цепи и все свидетельства о браках. Что маловероятно. В палате на эту информацию все отреагировали так, что надо было этой старушке все оставить девушке и быть может она так и сделала, просто та не знает. И пятый человек — это женщина лет пятидесяти. Она все время ворчит. Ее разговор построен на этом принципе. Она должна высказывать свое недовольство постоянно. Сложно с таким жить в одной палате. Хочется подушкой запульнуть.

Расписание такое: в 6:30 подьем, с 6:30-8:30 завтрак, с 10:30-13:30 врачебный осмотр, процедуры там всякие, в 13:30-14:30 обед, с 15:00-16:00 час отдыха, в 16:00 полдник, с 16:00-19:00 визиты к больным. С 16:30-17:00 измерение температуры, с 18:00-19:00 ужин, с 19:00 до 21:00 процедуры, а в 22:00 отбой. То есть с 13:30 до 19:00 меня никто не хватится. А измерение температуры — это не так важно, потому что ее мерят утром и вечером перед отбоем. Так что в это время я ем в кафе «пять столов», гуляю по улице, потом возвращаюсь в кафе пить кофе, так как в пять оно уже закрывается. А потом снова гуляю. Это толстушка из моей палаты и молодая девушка не выходили на улицу одна семь, вторая десять дней. Не представляю. Поэтому радуюсь такой возможности. Быть может, завтра уйду гулять куда-нибудь подальше.

Поймала классное чувство — никуда не спешить. Прекрасное чувство.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Author

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About