Дэвид Фостер Уоллес

Тонкошеей Вождь: Неоконченный роман

Перевод: Максим Елисеев

Мы заполняем уже существующие формы, и когда мы их заполняем, мы их меняем и меняемся.

— Франк Бидар, «Борхес и я»

§ 1

Мимо фланелевых равнин, асфальтобетонных смолистых извилин, абрисов скошенной ржавчины, мимо табачно-коричневой речонки, подвешенной вместе с семейством ивовых и орлами и решками солнечного луча, сплавляющихся вниз по течению туда, за лесозащитные полосы, что гасят ветер, где закипают в утренние часы пронзаемые зноем девственные поля: сорго, мари белой, леерсии рисовидной, пилбриара, сыти круглой, дурмана обыкновенного, мяты луговой, одуванчика, лисохвоста, мускадина, китайской капусты, золотарника, будры плющевидной, канатника Теофраста, паслёна, амброзии, овсюга, горошка, мясной травы, одомашненных дикорастущих бобовых; все вершки убаюкивает мерно утренний ветерок, как матушкина ладонь на вашей щеке. Стрелочка скворцов выпущена из массивов лесов соломы. Блеск росы там, где и должен быть, и с чем исчезнет в течение дня. Подсолнух, прибавив в четверо, пал и лошади вдалеке жёстко и неподвижно стоят, словно игрушечные. Всё дремлет. Букашки-таракашки зудят на своей волне. Алое солнце и бледные небеса, и кудри перистых облаков, забравшиеся так высоко, что не обронят тень. Жучки-паучки всё время в делах. Кварцевые и кремнистые, и сланцевые и хондритовые железные струпья в узоре гранита. Наистарейшая земля. Взгляни окрест. Горизонт плавится, исчез. Мы одно.

Сколько-то воронов заходят над головой тогда (три или четыре), не смертельно, с крыла, без карканья, кукурузно-перемотанные пастбищенской проволокой, за которой одна из кобыл вонь остальных чует, пасясь позади, тогда как те, что спереди, хвосты услужливо поднимают. Бренд на твоих кроссовках надрезан росой. Люцерна в воздухе. Репейник на носках. Сухие царапины внутри водосточной трубы. Ржавая проволока и покосившиеся столбы скорей знаменуют собой толерантность, нежели забор как таковой. ОХОТА ЗАПРЕЩЕНА. Шиканье региональника не пропускают лесозащитные полосы. Вороны с пастбищ, встав под углом, лепехи переворачивают, чтобы добраться до червяков, что там; червяковые скульптурки, надрезаемые в опрокинутом лошадином навозе, опаляемые солнцем в течение дня застывают на месте маленькими тире на полях, кудрями под обрез, что не досвелись, потому что ганглий никогда ни коснётся тела. Прочитано.