Create post

Авторская граница: между молчанием и предъявлением. Истоки текста

Примечание

Статья была задумана для рассмотрения авторской позиции через анализ намерения автора себя предъявить.

Статья может явиться катализатором рефлексивных процессов авторов статей, публикаций и т.п., а может и не явиться.

Истоки текста

Рассматривая текст как нечто, несущее в себе содержательность, и предполагая, что на этом уровне все наше внимание при прочтении сконцентрировано на улавливании смысла и сути, мы попадаем в весьма непростое положение — погружаясь в прочтение и сталкиваясь с чем-то знакомым-значимым-новым-интересным etc. — мы вынуждены оторваться и отвести взор от самого автора. Подобного рода уход и погружение в текст могут напоминать ныряние за чем-то как на поверхности, так где-то между, так и на дне. Но стоит нам немного отвести взор, вознесясь над содержательностью текста, как перед нами вырисовывается весьма интересная картина — лужа, озеро, ручей, море, водопад, пейзаж с наводнением — это и есть тот или иной автор со своим исключительным намерением себя предъявить, донестись. И в этом ключе текст уже возможен как нечто, выступающее альтернативной вербальной коммуникации, где зачастую возникает вопрос: «А что же именно хотел сказать автор и кому?».


И, в этом ключе, автор это тот, кем он был в молчании и кем он стал «после» высказанного, т.е. автор выступает своего рода границей между молчанием и предъявлением. И здесь правомерно идти в сторону понимания субъекта как такового, который обнаруживает себя на границе взаимодействия с миром и может быть обозначен через эту границу (в дань ходу мыслей витгенштейновского понимания «субъекта»). Но при этом, в отличие от понимания субъекта, который в повседневности своей зачастую попадает в условия, где он вынужден хоть как-то обозначаться, а в условиях не столь вынужденных для обозначения, себя предъявлять, автор, предъявляет себя всегда, ощущая на то внутреннюю потребность, т.е. начинает говорить исходя из невозможности молчать. И в этом ключе возникает: о чем так невозможно молчать?


Таким образом, понимая автора через сложившуюся границу между молчанием и предъявлением, правомерно отметить три модуса: молчание, возникновение намерения говорить и предъявление.


Молчание здесь рассматривается в нескольких качествах:

— как молчание в качестве перевалочного пункта перед возможностью говорить, т.е. там, где сама возможность говорить является ценностью;

— как молчание, которое затаилось, как молчание накопительного свойства, которое готовится стать впоследствии чем-то иным, чем-то, дающим возможность обозначить свою позицию, намерением быть предъявленным в своей совокупности

— как молчание про что-то и о чем-то, как молчание, которое ищет новых условий, чтобы перестать им быть — таковыми условиями и становится лист или экран.

Рассматривая молчание как нечто, переходящее в предъявление, немаловажно отметить момент зарождения готовности предъявиться из того качества молчания, которое было изначально задано — в этом ключе готовности и возникает намерение говорить.

Возникновение намерения говорить может быть сопряжено с:

— невозможностью молчать;

— намерением завершиться в молчании, чтобы открыть новую сторону понимания того, о чем прежде умалчивалось;

— с обнаружением возможности оптимальной формы предъявления.

Предъявление

Сам факт предъявления зачастую носит характер намеренный — «для того чтобы». Помимо прочего автору зачастую отводится позиция «знающего», отвечающего на вопрос: «что есть что?».

Здесь хочется обратить особое внимание не на сам ответ, а на саму невозможность оставить вопрос без ответа, выдержать ситуацию неопределенности без выхода из нее за пределы молчания.

В этом же ключе любое онтологическое «Что?» порой требует дополняющего вопроса — «От чего это “Что” возникает?».

И уже в этом ключе может обнаруживаться авторская позиция, зачастую тождественная позиции субъекта, которая в силу авторитета самого автора может ставить его в догматичное положение «знатока».


Отличительными чертами положения «знатока»являются:

— наличие призыва в тексте (следование за тем или иным идеалом, убеждённое понимание того «как должно быть»);

— наличие оценочного суждения (хорошо/плохо, плохие/хорошие, виноватые/правые и т.п.);

— предоставление субъективной позиции за объективное знание;


В этом ключе возникает несколько вопросов к авторскому намерению:

— возможно ли написание текста без призыва и оценки? (Каковым мыслит себя автор вне сравнения с другими).

— из чего прорастает представление о том, что так должно быть? (Каковым мыслит себя автор без опоры на идеальные представления).

— возможно ли мыслить выйдя за амбивалентность представлений «чёрное не белое», найдя место взора поодаль от того и другого. (Каковым мыслит себя автор вне принадлежности к какой-либо группе.)

— что теряет автор, ссылаясь на свою субъективность, и что желает приобрести, претендуя на объективность? (Каким автор желает выглядеть в глазах читателя).


Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Author

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About