Create post

О КРИВИЗНЕ СУБЪЕКТИВНОГО ПРОСТРАНСТВА

Субъективное пространство неэвклидово, ибо параллельные прямые в нем встречаются в точках схода. На прямых, как стрела, дорогах аварии происходят чаще, чем на криволинейных, видимо в мозгу человека-водителя как-то записан поворот — кривизна субъективного пространства. Проблема кривизны субъективного пространства заинтересовала меня в связи с моими занятиями рисунком и лепкой. Я обратил внимание на стойкую проблему: в портрете левая часть лица рисуется или лепится труднее, чем правая. Я долго считал эту особенность исключительно личной проблемой. Но однажды спросил об этом у знакомого скульптора, казавшегося мне вполне «симметричным», и что же? Он сказал, что испытывает те же трудности. «Когда правая часть закончена, левая еще нет». Стало понятно, что я не исключение. На основании моего опыта преподавания рисунка и лепки в израильских художественных вузах, я могу засвидетельствовать, что в подавляющем большинстве случаев, после общей наметки, студенты начинают проработку головы, (аналитическая стадия), где-то в районе правого глаза модели, затем движутся разными путями к левой стороне лица. Затруднения начинаются в районе левого глаза, скулы, лобной кости, здесь обнаруживаются необъяснимые и труднопреодолимые проблемы построения. Когда мы смотрим на портреты профессиональных художников, нередко можно заметить легкую асимметрию, но асимметрия явная встречается не часто потому, видимо, что опытный художник ее преодолевает в соответствии с требованиями художественной идеологии (правильности). Но идеологии меняются, художник-модернист деформации не боится, но сам ее ищет: «Искажение, деформация — это жизнь… это красота» говорит Хаим Сутин. Кроме того, и у опытных художников встречаются деформации непреднамеренные, своего рода фрейдистские «оговорки» за которыми скрывается глубокая проблема кривизны субъективного пространства.

Ошибки в рисунке начинающего художника считаются столь же естественными, сколь и «противозаконными», нарушающими законы правильного рисунка. Между тем у деформаций, искажений есть свои законы, и они представляют собой интереснейшую тему художественно-психологического исследования. Задача этой статьи обратить внимание лишь на верхушку айсберга. С этой целью я и обратился к естественной и закономерной асимметрии процесса рисунка и лепки, процесса, который начинается с одной стороны объекта (правой) и движется ко второй стороне. Симметрия как бы вторична, она приходит, если приходит, потом, в конце.

Конечно, многое зависит от ракурса, угла зрения, под которым художник видит модель, образ. Когда рисуем голову слева, то слева и начинаем. Тогда может появиться подобие деформации правой, но, думается, что это именно подобие. Поскольку «левая деформация» проявляется и в скульптуре, ее нельзя объяснить только ракурсом, это нечто совсем другое, более глубокое.

Надо сказать, что объект в искусстве, несмотря на скромные его масштабы, является нам и субъектом и вместе объектом космическим. Без понимания этого факта, мы упустим весьма важные основы эстетики и искусства. Существует, как говорилось в предыдущей статье, визуальная гравитация, благодаря которой выпуклости формы, контуры удаленные от центра оказываются областью неустойчивых, трудно уловимых в рисунке точек и линий. И наоборот, вогнутости формы, — это визуальные устои, зрение действует подобно текучей стихии, подобно воде находящей устойчивое положение в углублениях почвы. Это имеет большое значение в рисунке и лепке, позволяет, опираясь на устои строить форму в целом, что очень важно учитывать в преподавании рисунка и лепки.

Визуальные устои, таким образом, создаются визуальной гравитацией, ибо гравитация симметрична, ведь она создает в космосе шарообразные тела. Но действуют в космосе и другие силы — асимметричные, с которых мы начали, они заставляют космические тела двигаться, вращаться в определенном направлении, они же заставляют галактики двигаться по спирали и они же вводят асимметрию в работу художника.

Понятия «устой — неустой» мы взяли из музыки, где звуковые тяготения подобны визуальным и наоборот. Движение — это асимметрия, и поскольку жизнь — это движение, то асимметрия здесь принципиальна. Человеческое тело симметрично, но есть в нем и асимметрия — расположение некоторых внутренних органов и др. Это специальная сфера, мы обратим внимание только на одну маленькую деталь. Волосы на голове человека растут по спирали, потом у мужчин по вискам волосы переходят в бороду с двух сторон и где-то в бороде, асимметрично два потока встречаются, иногда образуя едва заметный стык, «конфликт». Спиралевидны также отпечатки пальцев. Какие силы заставляют волосы расти так, а не иначе, нам неизвестно. Но ясно, что рост волос, как и отпечатки пальцев — это лишь внешнее проявление сил более глубоких. Смею утверждать, что эти же таинственные силы действуют и в нашей психике, обусловливая определенную асимметрию в рисунке и лепке.

Четче всего асимметрия проявляется в рисунке головы. Как уже говорилось, в подавляющем большинстве случаев, не только студенты, но и художники начинают рисовать или лепить голову, ее подробное построение в районе правого глаза модели и двигаются постепенно вниз, вверх и к левому глазу модели-портрета. Своеобразным препятствием на этом пути оказывается нос, ведь это выпуклость — область неустойчивых линий. Так или иначе, в районе левого глаза, стыка скуловой и лобной костей, линии развития рисунка должны «сойтись», но они почему-то именно здесь не хотят сходиться. Возникает тот же конфликт, что на стыке двух потоков волос, только в рисунке это происходит на противоположной, левой стороне — трудности построения. Один студент назвал этот стык — область левого глаза, «бермуда», воспользуемся его словом, второе название явления «левая деформация» ибо конфликт наблюдается с левой стороны скульптуры, рисунка. (Заметим, что в рисунке, со стороны зрителя это оказывается правой стороной). Это типичное проявление кривизны субъективного пространства, которая у всех разная, но сохраняет и общие черты. Есть люди более и менее симметричные. Их симметрия или асимметрия, иногда едва заметны во внешности, но всегда — в рисуемых ими портретах. Таким образом, мы констатируем в пластической работе два принципа: симметричный принцип гравитации и асимметричный принцип спирали. Художник, как сказано, обычно преодолевает асимметрию, но он не всегда этого хочет, а модернист, как говорилось, деформаций не бежит, но идет им навстречу, и эти деформации совершаются по своим законам. Приведу лишь несколько примеров.

Утрированная асимметрия «бермуда» в рисунке Пикассо, конфликт концентрируется в районе левого глаза модели.

У Ван-Гога в пейзаже «Звездная ночь» воочию видны космические асимметричные силы. Этот же искривленный космос делает мазок, линию Ван-Гога энергично искривленными. Но его портреты, автопортреты построены прочно, что по нашей логике говорит о том, что здесь он опирается на принцип гравитации. Он подчеркивает устойчивые линии, преодолевая деформацию, асимметрию, но, преодолевая так, что это преодоление, борьба ощущаются, сообщая рисунку Ван-Гога конфликтность, драматизм. В этой связи интересно обратить внимание на такую деталь. В одном из приведенных ниже портретов Ван-Гога 1887 г. кончик носа слишком заострен вследствие «падения» контурной линии носа в сторону основной зрительной массы (визуальная гравитация).

По этой же причине в другом портрете того же года переносица сдвинулась с середины также в сторону преобладающей зрительной массы, т.е. вправо, считая от зрителя, ведь, как отмечалось, нос — выпуклость, его линии неустойчивы.

В этом портрете ощущается также влияние обратной перспективы — это проблема особая, уходящая часть лица преувеличена.

В первом портретете (слева) есть едва заметное «падение» контура носа. Во втором (справа) переносица сдвинулась вправо, уходящая часть лица преувеличена. Оба автопортрета 1887 года.

Обратная перспектива, как ее описал Лев Жегин в своей книге «Язык живописного произведения» проистекает от подспудного стремления художника как бы развернуть форму и показать то, что с данной точки зрения увидеть невозможно — это одно из проявлений кривизны субъективного пространства.

Но вернемся к левой деформации. В следующем автопортрете Ван-Гога 1889 г. заметна определенная асимметрия, в районе левого глаза — то, что мы назвали «бермуда», не состыковка скулы, глаза, лба. В буйной своей экспрессии Ван Гог иногда пренебрегал точностью.

Еще примеры «левой деформации»: Игаль Варди. типичный пример — «бермуды». Левая сторона головы совсем не прорисована.

И еще примеры кривизны субъективного пространства, асимметрии.


«Бермуда» у Ф. Бэкона, левые стороны лиц много уже и деформированнее правых.

«Бермуда» у Пикассо.

Бермуда» у О. Целкова

Левая сторона головы (она для зрителя правая) сплюснута.

В рисунке Леонардо есть асимметрия лица («бермуда»).

Асимметрия у Сутина, левая часть сужена, правая расширена.

Кривизна субъективного пространства проявляется не только в асимметрии, но и по другим параметрам. Укажем на некоторые моменты. Рисунок головы обычно проходит в своем развитии нечто подобное биологической эволюции: сначала студент приуменьшает череп и лоб, преувеличивает нижнюю часть лица, потом в процессе уточнения «эволюции» череп растет, а подбородок соответственно уменьшается. Назовем это «атавистической деформацией».

В этом рисунке Пикассо намеренно утрирует

атавистическую деформацию.

Субъективное пространство, как мы уже отмечали, неэвклидово, поскольку параллельные прямые в нем не параллельны и встречаются в точках схода. Это определяет законы линейной перспективы. Они объективны и действуют также при фотосъемке. В противовес этому объективно-субъективному искажению действительности психика человека создает феномен обратной перспективы, о котором мы говорили. Интересно, что обратная перспектива проявляется не только в условностях древней живописи, о чем писал Жегин, но и более непосредственно, например, в рисунке головы в три четверти. Художники и студенты часто преувеличивают уходящую часть лица, как бы желая развернуть ее на себя, приуменьшают ближнюю часть, как мы только что наблюдали в автопортрете Ван-Гога.

Интереснейшее явление представляет собой то, что можно поименовать аутоидентификацией. Это явление, на которое впервые обратил внимание Леонардо да Винчи. Формы и линии нашего тела какими-то неведомыми путями переходят в формы нашего рисунка, скульптуры и в линии нашего почерка. Леонардо упрекает художников повторяющих в своих персонажах самих себя. Когда художник рисует от себя, причем не карикатурный, а правильный образ, он невольно создает то, что можно назвать «своим монотипом», монообразом. То есть у каждого художника есть определенный тип лица, к которому он тяготеет, когда работает без натуры. Этот монообраз выражает идеал, а иногда и антиидеал художника, но в нем есть черты и самого художника. Портрет — это и автопортрет.

Аутоидентификация проявляется не только в портрете, но прежде всего в самом стиле художника («стиль — это человек»), в особой кривизне его линий. Есть что-то кубистическое в форме головы и рук Пикассо, создателя кубизма, но есть у него и плавные, текучие линии, они, видимо, выражают какую-то скрытую и, возможно, женственную сторону его личности.

Пропорции тела Модильяни удлиненные. Таковы и пропорции его персонажей. Главным персонажем Ван Гога является он сам, склонность к автопортрету — одна из форм аутоидентификации. «Грешил» этой склонностью и Рембрандт, в его автопортретах мы видим мягкие черты лица, таковы же переходы тонов в его картинах. Пухлость, мягкость характерна для его изображений жены Саскии — это показывает, что вкус Рембрандта в искусстве и в жизни был один. Рубенс на его автопортрете — человек полный, что с лихвой ощущается в его персонажах. Все женские лица Ренуара — одного типа (курносые). Из этого мы можем сделать вывод: таков его идеал женской красоты.

Женщины Ренуара

Где-то глубоко в сознании, подсознании, в психосоматике человека, художника имеется некий его код-самообраз, который является важнейшим фактором «искривления» субъективного пространства, влияет на самые непроизвольные действия человека. Это своеобразный центр, с которым соотносятся мысли, действия и образы художника, в том числе и главный его монообраз. Студентка-скульптор лепила очень удлиненные фигуры, объясняя это как компенсацию за свой невысокий рост. Все элементы сознания соотносятся с кодом аутоидентификации по принципу консонирования или диссонирования.

Существует ли все–таки «правая деформация» противоположная и эквивалентная левой, той, что мы описали? Думается, что нет, это как вращение земли — только в одну сторону, и видимо тут есть какая-то связь. Во всяком случае, автору этих строк не доводилось наблюдать явных проявлений правой деформации ни в преподавательской его работе, ни в искусстве, хотя интересно было бы услышать и о других наблюдениях в этой сфере. В то же время следует сказать, что асимметрия характерна для искусства современного, индивидуального, субъективного, экспрессивного. В искусстве традиционном, особенно культовом, где сильны коллективистские начала, где индивидуальное как бы суммируется, усредняется, преобладает стремление к симметрии.

Кривизна субъективного пространства достойна пристального внимания художника и исследователя искусства.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Author

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About