(Не поэтический анализ)

НИКУДА НЕ ЗВАЛА — так пел поэт расставшись со своей женой. А куда она должна была его звать? Куда он ее звал? Нужен ли ей был какой-то зов? Нет, она обрела свой желанный берег-мир в союзе с ним, так что даже «рада была любви половинной». Вот эти ключевые понятия: зов и мир — главные герои моих рассуждений.

И тут хочется опуститься к основаниям биологической жизни. Сперматозоид воплощает собой зов, он весь движение, цель проникнуть в иной высший мир в яйцеклетку, иначе гибель. Тот, который в этот высший мир проникает, совершает великое чудо — он зачинает жизнь организма, реализует себя исчезая, сублимируется, как бы растворяется в создаваемом им же мире. Это непостижимый парадокс смерти-жизни. Так зарождается человек. Зародившись, и обретя свой мир в утробе матери, организм, однако, не перестает стремиться в иной высший мир, иначе, опять же, гибель. И вот рождается человек, или проникает в высший мир — единственный, который мы знаем по собственному опыту. Это большой мир, но новорожденный видит его только через мир малый — мир мамы, семьи. Вспоминаю, что в раннем детстве мама, ее улыбка ассоциировались у меня с солнцем, это ассоциация спонтанная, не навеянная какими-то стихами. То есть родившись человек еще остается в родительском лоне, причем часто остается очень надолго. Но как всегда оставаться навсегда в обретенном мире не дано, появляются силы, выталкивающие из малого мира и очень настойчивые зовы мира внешнего. Выходя из родительского лона, человек идет по двуединому пути: пытается создать свой интимный мир в союзе с противоположным полом, вместе с тем пытается проникнуть в «общественные яйцеклетки», в различные организации и занять в них как можно более центральное, лидирующее положение, чтобы затем, возможно, подняться в более высокие сферы. Тут люди как сперматозоиды разделяются: сильные преуспевают на обоих путях, менее сильные и здоровые конфликтуют с собой, с семьей, и с работой, вся эта скверна концентрируется на аутсайдерах, обреченных на социальную изоляцию и гибель.

Удовлетворенность тем, что есть — свойство здоровой души, а вот этот зов в высшие сферы не всегда, но часто является следствием некой душевной ущербности.

Вернемся к началу: поэт представил ситуацию, когда она довольна, а его тревожит зов в высшие миры. Что же это за миры? Конечно это мир общения с человечеством через его поэзию:

"И друзей созову, на любовь свое сердце настрою,

А иначе зачем на земле этой вечной живу?"

— это идеал общественный. Но опять этот широкий мир не мыслим без мира интимного:

"просто нужно очень верить этим синим маякам,

И тогда желанный берег из тумана выйдет к нам"

— вот где желанный берег.

Двуединость общественного и интимного миров, эти миры конечно сильно взаимодействуют, да и разделить их трудно, за всеми перипетиями не уследишь. А упомянутая душевная ущербность она у поэта наличествует, в его песнях, когда явно, когда скрыто звучат интонации одиночества и отчаяния:

"Когда мне невмочь пересилить беду,

Когда наступает отчаяние…"

Тут отчаяние названо по имени, но в других случаях оно скрыто. В самом преклонении поэта перед женщиной чувствуется страх ее потерять.

«Ваше величество, женщина» — при неожиданной встрече, и тут же:

«Просто Вы дверь перепутали, Улицу город и век.» — потеря и безнадежность.

И еще: «Красивые и мудрые как боги» — это когда люди встретились и обрели друг друга, и все–таки они «грустные как жители земли». Это потому, что обретенный мир не вечен, конец грядет.

Фрейд в этой связи развивал идею инстинкта смерти-Танатоса, как стремление превратиться в первозданное неживое состояние. Но я не верю, что живое появляется из неживого, и, следовательно, отвергаю стремление живого вернуться в не живое состояние. Мы в нашем коротком тексте уже проследили стремление и осуществление перехода именно живого-живчика в иные миры: его проникновение в иной мир яйцеклетки, рождение организма — переход в иной по сравнению с внутриутробным — в наш посюсторонний мир света, сотворение-внедрение человека в социальные яйцеклетки, а в конце жизни у каждого, даже у атеиста появляется (если не появилась раньше) мысль о боге и о переходе в божественные высшие миры. Остается верить, что и этот переход реален.