Публикуемая статья Ф. Гваттари была написана не в предсказанную им постмедиальную эру, а гораздо раньше, в «свинцовые 70-е». В это время в Италии расцветает террор, идёт активная борьбы правых и левых течений внутри страны, активизируется рабочая и студенческая самоорганизация и изобретаются её новые формы. После отказа государства поддерживать независимое радио количество пиратских передатчиков растёт с каждым днём, и в 1975 году независимые радиостанции получают возможность легализоваться благодаря упразднению госмонополии на радиовещание.

Отделившиеся от консервативной Итальянской компартии автономисты создают в Болонье в 1976 собственное общественное свободное «мао-дадаистское» радио. Основатель радио «Алиса» — Франко «Бифо» Берарди — итальянский философ, впоследствии теоретик медиаактивизма. Близок к организации «Алисы» был и французский философ Феликс Гваттари. Радиостанция была закрыта год спустя после убийства одного из активистов и последовавших за этим столкновений студентов и карабинеров на территории университета. Роль радио «Алиса» в освещении событий, организации связи между участниками волнений, влияние на общество отражены в фильме «Работай медленно» (2004, реж. Гвидо Кьеза), снятом при участии основателей радио.

Как нам кажется, радио, распространяемое по волнам, а не в Интернете является интересным художественным средством по нескольким причинам. Это одно из так называемых тактических, или DIY медиа, поскольку разрешенный во многих странах уровень мощности позволяет вещание на небольшой территории нескольких кварталов или населённого пункта. В связи с этими ограничениями получили распространение радио небольших территориальных сообществ. Такое «узковещание» предполагает физическую, если угодно, телесную, близость к создателям радио, их доступность, возможность непосредственного участия, функционировании в качестве иного субъекта — «организованного меньшинства».

Участники глобального интернет-пространства атомизированы; их фокус внимания рассеян, рецепция не интенсифицирована по одному — слуховому — каналу; для создания микрорадио необходим заинтересованный в локальной ситуации ручной труд. Микрорадио — не просто серьезная альтернатива гипермедиуму — Интернету, по словам Тетсуо Когавы — автора манифеста микрорадио, микро значит разнообразный, полиморфный, множественный, в этом смысле и большая станция может быть микро, если она осуществляет микрополитику — ориентирована на интересы конкретной группы слушателей, формирует микросообщество соучастников.

В публикуемой статье телевидение и централизованные медиа подвергаются жёсткой критике по теперь уже самоочевидным для нас причинам. Тем не менее даже развитие Интернета как децентрализованного медиа не отменяет ценности анализа Гваттари, поскольку реальным предметом его критики является не форма организации информации, но механизмы образования свободных субъективностей. Микрополитика, или молекулярная политика, стала своеобразным инструментом борьбы не только против централизации общества, но и гомологичных процессов на уровне отдельного человека. Несмотря на децентрализованность создания контента, интернет-медиаплатформы задуманы с расчётом не на микрополитику, а на политику самопредставления. Создание аудиовизуального материала для YouTube или Instagram не так часто способствует появлению действительно уникальных микротенденций, сколько содействуют фрактализации одного и того же набора нарциссических желаний и импульсов, поданных под соусом политики идентичности. Таким образом, тексты Гваттари остаются и сегодня ценнейшим инструментом для гибкого политического анализа процессов субъективации.

По всей видимости, эволюция средств массовой информации продвигается в двух направлениях.

Первое движется к сверхцентрализованным системам, контролируемым госаппаратом, монополиями, крупными политическими машинами с целью формирования общественного мнения и приведения индивидуальных суждений, неосознанных моделей поведения населения к доминирующим общественным нормам.

Другое направление — это движение к миниатюрным системам коммуникации, которые создают возможность коллективной апроприации медиа, в свою очередь предоставляющей реальные средства общения не только крупным социальным группам, но также меньшинствам и разного рода субкультурам.

С первой стороны, всегда бо́льшее нагнетание централизации, конформизма, подавления. А с другой — перспектива нового пространства независимости, самоопределения и удовлетворения личных творческих желаний.

Как же так получилось, что относительно старая технология, такая, как радио, установила стандарт для прорыва в эту территорию свободы? Во Франции и Италии это произошло благодаря появлению независимых радиостанций. Почему не видео, на которое не так давно возлагались большие надежды? Почему не кабельное телевидение? Было бы очень сложно выявить все причины, которые предопределили появление независимого радио. Однако есть два фактора, которые заслуживают особого внимания.

Во-первых, технология производства и вещания кино и телевидения по большому счету остаётся в руках больших компаний.

Во-вторых, технология производства и вещания независимого радио в основном зависит от творческих способностей самих его участников.

В данном случае предпочтение одной технологии другой всегда скрывает политический и микрополитический выбор. Например, технические возможности телевидения всегда были направлены на популяризацию семейного или индивидуального потребления. Таким образом, сама идея широковещания ограничивается пониманием зрителя как пассивного потребителя. Хотя никакие внешние факторы не навязывают такой политический выбор на техническом уровне!

С самого начала можно было придумать техническое оборудование для производства и потребления, которое было бы адаптировано к разного рода коллективным субъективностям, а не к субъективированным идентичностям. Но когда у власть имущих отсутствует всякий интерес к поддержке творческих инициатив, посредственные технократы одерживают победу. Сегодня подобное положение дел оправдывается «естественным» развитием технологий, которые не позволяют децентрализовать СМИ.

Похожая технополитическая проблема встаёт перед нами, когда мы говорим о независимом радио. Но здесь — именно из–за конфронтации с властью — не технократы, а люди «малых средств» проявляют себя. В настоящее время единственный способ оказывать сопротивление глушилкам и обыскам — увеличение количества передатчиков и уменьшение продолжительности выпусков, для того чтобы свести к минимуму риск обнаружения. Однако сторонники независимого радио делают акцент на другом аспекте технологий. По их мнению, вся совокупность технических и человеческих средств должна позволить установить систему обратной связи между слушателями и радиокомандой. Это может быть осуществлено непосредственно по телефону, через проведение открытого дня в студии или через интервью и производство программ самими слушателями. Итальянский опыт в этом отношении открывает огромное поле новых возможностей. Особенно интересен опыт работы болонской группы «Радио “Алиса”» и журнала «А/траверсо». Из их опыта нам стало ясно, что радио лишь один из центральных элементов средств общения, которые включают в себя диапазон от повседневных сходов на площади Маджоре до газет, включая билборды, граффити, постеры, брошюры, общественные мероприятия, праздники. Мы очень далеки от технократических идей французских партизан с их местечковым радио, которые настаивают на том, что люди, выражающие себя на радиоволнах, представляют свои собственные интересы. Мы также далеки от идей политических партий, которые заботит только передача партийной идеологии. На независимом итальянском радио всё обстоит по-другому: очень часто серьёзные политические дебаты прерываются юмористическими или даже нелепыми поэтическими перебивками. Также мы далеки от художественных формалистов, требующих нового, увлекательного звучания от своих радиопередач. Как нам кажется, все эти требования, предъявляемые к качеству ведущих, содержанию передач, к самой форме выражения, только ограничивают возможности радио.

Как локалисты из первого примера, так и политиканы из второго, схожи с художниками-модернистами в том, что они претендуют на роль экспертов — знатоков культуры, форм самовыражения и политики. Мы считаем, что путь, открытый независимым радио, уводит нас от идеи «знаточества». Важными остаются коллективные высказывания, где участники дополняют друг друга.

Конечно же, такой упор на прямую речь социальных групп различного толка не остаётся без последствий. Он принципиально ставит под вопрос традиционные системы представительства, критикует идею делегирования депутатов, лидеров, даже журналистов… В этом гигантском постоянном собрании каждый, даже самый застенчивый, с самым слабым голосом, мог бы высказаться когда бы ни пожелал. Некоторое время назад Бертран Булен запустил на «Европе 1» передачу, в которой дети, выходящие из школы, могли рассказать о себе прямо по телефону. Результат был совершено неожиданным и тревожащим. Тысячи собранных свидетельств показали реальную картину того, что значит быть ребенком. Такую картину, конечно, не мог бы отобразить ни один психолог, журналист или педагог. Имена, места и обстоятельства всех свидетельств также были обнародованы, это вызвало скандал, и историю замяли…

Для того чтобы составить наказы третьего сословия, в 1789 году его представителям пришлось изобрести новые средства выражения, новый язык. Сегодня «четвёртое сословие» в очередной раз ищет альтернативные средства выражения и новые субкультурные языки, которые говорят о проблемах, касающихся общества в целом. Как раз в этом контексте экспериментов с новым типом прямой демократии вопрос о независимом радио становится актуальным. Прямая речь, живая речь, полная уверенности, но также и смущения, противоречий, даже бессмыслицы, является носителем скрытых творческих желаний. Именно этот аспект индивидуального желания комментаторы, бюрократы и телеведущие всех мастей стараются усмирить. Язык официальных СМИ ведет свою историю от нормативного языка менеджеров и университетов. Это уходит корнями к фундаментальному расколу между говорением и действием, согласно которому только те, кто мастерски овладел речью, имеют право действовать. Язык желания в отличие от этого изобретает новые средства и безостановочно ведёт прямо к действию. Этот язык начинается с ощущения, со смеха, с провокации, а потом он предлагает идти навстречу говорящим.

Кто-то может возразить, что Франция — это не Италия, и существует огромный риск в разрешении частным коммерческим станциям и акулам рекламы действовать на территории СМИ, прежде охраняемой государством. Независимое радио часто критикуется с позиций, ратующих за сохранение государственной монополии. С этой точки зрения, независимое радио рассматривается как агент рыночной коммерциализации радиоволн. Как нам кажется, речь идёт о двух разных проблемах. С одной стороны, стоит вопрос о ликвидации монополий как условии для распространения независимого радио. А с другой — более широкий вопрос о том, как контролировать коммерческую рекламу где бы они ни находилась. Почему проблема засорения эфира рекламой должна подразумевать государственный контроль и неизбежную цензуру свободного радио? С помощью большого капитала рекламщики охотно открывают новые радиоканалы. Отлично! Давайте регулировать рекламу, а не радио. Даже запретим её на радиоволнах. Было бы странно, если бы в таких условиях рекламщики открывали бы новые станции. Тем не менее кто-то может возразить, что государство тайно поддерживает рекламную индустрию и в то же время оказывает давление на свободное радио, свидетелями чего мы были во время изъятия материалов «Радио 93», Парижского свободного радио и радио «Ракета».

Что же окажется наиболее продуктивным в конце концов — государственная регуляция, неформальные политические действия или открытый баланс сил? Пусть десятки свободных существующих радиостанций откроют дорогу сотням новых социальных групп, целым стратам населения, позволят им начать участвовать в организации, финансировании и защите этих новых радиостанций. Тогда нам станет ясно, насколько сильна связь между государством, местными элитами и коммерческим сектором. Ни монополия, ни госрегуляция не защищают общество от рекламы и коммерции, что очевидно на примере телевидения. Кто же, как не мы сами, должны взять под контроль рекламу? Люди не дети, и кроме того дети сами не хотят, чтобы к ним относились как к безответственным существам. Они не нуждаются в ограждении их от вредных влияний. В тот день, когда они смогут настроиться на сотни разных интересных станций, они сами выберут ту, которая им подходит.

Настороженность левых партий и профсоюзов по отношению к свободному радио свидетельствует об их устаревших взглядах на массовые интервенции в социальное пространство. Тексты, петиции, установления, делегации — это одно, но живые общественные группы контролирующие ситуацию — это другое. Если кто-то действительно хочет организовать широкий бойкот рекламы и коммерциализации, как и всех форм приручения (на которых держится власть не только государства, но и тех организаций, которые только заявляют о своем сопротивлении), тогда ему остается надеяться, что найдутся достаточно милитантные бюрократы в этих организациях, которые перестанут препятствовать тем, кто действительно старается создать инструменты борьбы.

Source: Radiotext (e), Neill Strauss, Dave Mandl (Ed.), Autonomedia Press, New York, 1993 [this book is a highly recommended collection of short articles about the radio movements adding some context to “net.radio”.]

Перевод и редактура: Михаил Лылов и Татьяна Данилевская.

Первый вариант перевода статьи на русском вышел в эфире 6 выпуска радио «Голос Дивногорья» (8.08.2015)