(Современная реновация марксизма и в частности его души, исторического материализма, истмата в русскоязычном окололитературном пространстве — существует ли оная и можно ли её воспринимать серьёзно? Несколько первых глав из готовящегося трактата «Тонизирующий марксизм», апробированного в ведущих жж-пабликах.)

Гл. 1. Марксистская социобиологическая концепция

Бросая даже стремительный взгляд на всю человеческую историю, нельзя не поразиться, насколько величайшее значение на неё оказывает климат. Именно благодаря ему мы эволюционировали и слезли с деревьев, по его же изменению мы спрятались в пещеры — и вышли из них. Он же обусловил тот последний благоприятный период, продолжающийся доныне, начало которого можно было бы описать для нас библейской заповедью: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю!… — что так прочно отпечаталось в нашей исторической памяти как золотой век, первобытный коммунизм.

Конец чему был сурово положен — пусть только где-то*, но как! — достижением там естественных пределов для размножения нашей популяции… Испытание каковых могло означать только одно: жесточайшую борьбу за выживание. Обрекающую слабых на погибель!…

Что ознаменовало возникновение конкурентного общества.

(* Известным подтверждением относительной перенаселенности в древности может служить, например, стремление древних греков к колонизаторству. — Прим.)

Наша способность к труду позволила принуждать к нему слабых — с целью изъятия его плодов. Так конкурентное общество стало к тому же эксплуататорским. С оных пор зло конкуренции и довлеет над нами! Когда либо ты — либо тебя. Что, во-первых, побуждает тех, кто может то, грести всё под себя. А во-вторых, этим же самым обрекает эксплуатируемых на жалкое существование, дозволять из которого им вырваться — чревато для эксплуататоров обретением новых конкурентов…

Однако эта самая конкуренция — как сподвигает эксплуататоров расширять число эксплуатируемых, что позволяет увеличивать собираемые выгоды с них, загоняемых, как уже отмечено, в нищету. Но она и подталкивает к поддержке технологического развития, могущего обеспечить рост производительности труда, для того же роста мощи верхов… Ко всему этому побуждает их между собою конкуренция, ведь из–за неё: если ты не придёшь порабощать конкурентов — рано или поздно они придут к тебе.

В то же время, растущая производительность труда — является ключом к будущему! Возможность своим трудом обеспечивать всех всем необходимым и даже больше — ведёт к растущему осознанию того, что по-иному устроенный мир возможен. Подготавливает крах конкурентного эксплуататорского общества, какими бы привычными нам не казались его порядки. Зовёт к их смене. Народящаяся в нём революционная сила: вытесняемых из–за роста производительности труда из сферы производства, и оставляемых при том без средств к существованию — сметёт безжалостно существующие порядки. И откроет путь к настоящему началу человеческой истории. Как то провидчески смог предвидеть Маркс.

Гл. 2. Общественно-экономические формации

Как уже отмечено, стремление отбирать максимально излишки у эксплуатируемых — не только для предотвращения появлению в их лице конкурентов, но для максимизации присваиваемого от них продукта, вследствие стремления эксплуататоров к росту своей мощи из–за конкуренции между собою, подталкивает их к обращению как можно большего числа людей в эксплуатируемых. В этом — основа тенденции эксплуататорского общества к своему расширению.

При этом, благодаря свойственному человеку устремлению к свободе, а потому непрестанной борьбе за неё, ещё при феодализме начинается разделение его с собственностью. Коя труд-то и дозволяет! В самом деле, если без земли не прожить, а люди склонны, из–за естественного стремления своего к размножению, к относительному перенаселению, то получают большее значение для производства уже не столько люди сами по себе, сколько территории. (Тем более, учитывая уже указанную необходимость для эксплуататоров — отъема у эксплуатируемых излишков, дабы лишить возможности тем выступить им конкурентами.)

В то же время, с накоплением под собою изъятого, увеличением количества оного, а вместе с чем и сил, эксплуататоры теряют стимул к непрестанному контролю за эксплуатируемыми, что вместе с активным желанием последних из–под него вырваться — ведёт к замещению рабовладельческого строя феодальным. (В случае же ухудшения обстоятельств — более жёсткий эксплуататорский контроль, несомненно, всегда заноровит вернуться.)

Отпустить склонных по своей природе к свободе людей в «своё», феодальное и принадлежащее феодалу силой поле («своё» — с обитателями оного, как известно), вслед за чем оббирать их по праву всё той же силы — это и называется феодализм.

И только благодаря развитию технологий, вызываемому не без конкуренции как причины, и в первую очередь ради неё главным образом: при возникновении новых высокопроизводящих технологий становится возможен революционный рост производительности труда. Знаменующий начало капитализма — с его затем неотвратимо наступающим кризисом перепроизводства. Вместе с чем, и подготавливаемого тем же — подступлением коммунизма.

Гл. 3. Политическая сказка. Почему гномики остались без грибов

(Примечание: так как два ключевых раздела выше изложены предельно кратко и ёмко, для облегчения понимания я попробовал переложить их в виде полудетской сказки. Которая и предлагается вашему вниманию ниже. Единственный момент — допущение некоторого искажения происходящего при капитализме, в отличие от реальности, для сохранения внутренней логики повествования.)

Расскажу-ка я вам об одной чудной, неведомой никому планете гномиков… Живут на ней гномики, и горя не знают. Растут там грибы как еда — а еще сложился благоприятный климат. А как гномики появились, то никто и не ведает.

Жили они так, поживали, грибами питались — да размножались! И вот тут пришла беда… Так как численность гномиков в результате указанного лишь росла, стало их однажды слишком много. Грибов стало не хватать на всех! Опустим подробности того, что сталось со слабыми из гномиков — до того момента, пока не дотумкали они изменять окружающую среду себе на пользу своим трудом… И если прежде то, что было — самый золотой век настоящий, то затем, по причине вышеуказанного, осуществился переход к рабовладельчеству. Прогрессивность которого, однако, в том и состояла, что слабых перестали истреблять — так как пищи на всех до того не хватало, а начали принуждать к её воспроизводству.

Наступил, однако, момент, когда грибов, которые эксплуатируемые рабы-гномики производили, гномикам-эксплуататорам стало самим более, чем хватать. А если они потому теряли стимул организовывать труд рабов максимально эффективно для себя, то те сами грибов наедались, сильнели — и восставали!

Так пришла эпоха феодализма. К которому в некоторых, окраинных местах планеты, сильные гномики даже минуя рабовладельческий строй переходили. Вообщем, просто объявляли поля для грибов своим достоянием (а рабовладельцы в свои поля рабов «освободили»), и по праву силы — и силою же! — излишки грибов там выращиваемых остальными, у них изымали. По возможности — всё, что сверх того, что тем самим для выживания было необходимо. Ведь это просто эксплуататорское общество так, после зарождения своего, переоформилось, да суть его всегда — в конкурентной среде. Почему и надо у эксплуатируемых всё по максимуму отжимать. Ибо если не делать того — рискуют вырасти они сами в полноправных конкурентов своим эксплуататорам, и претендовать занять их место!…

Такая это штука злая, конкуренция. Которая промеж эксплуататоров всегда существует, а потому стимулирует их к развитию. Ведь если кто не будет развиваться, а другой, его конкурент, будет — то, опередив в развитии, станет сильнее, а конкурента съест! Вот такие вот дела.

Но что же как-то в итоге сталось. Да вот то, что совершенствуясь в технологиях, чтобы в том числе и друг друга регулярно гнобить, дотумкались как-то гномики до новых средств производства, сверхурожайно производящих! Так пришла пора капитализма. И если до того гномики регулярно от голодухи мерли, наступи неурожай, то тут все пошло совсем по-другому. Начали посредством тех упомянутых волшебных средств производства, избранные, их изобретшие — завлекая на них работников за гарантированную пайку, — как на конвейере грибы штамповать! Произведённым — подкупать остальных, да супротив своих конкурентов направлять. Так всю планету покорили.

А далее — самое интересное. Дабы разграничить производство и потребление (чтобы не смели во время производства грибов на фабрике наедаться ими работники), повводили капиталисты фантики специальные. И когда остальные туда нанимались, им за произведенное фантиками платили, которые по выходу с фабрики те могли взад на грибы обменять — уже для себя. И верховоды этого процесса прекрасно понимали, что давать работникам богатеть на фантики ни в коем случае нельзя — ведь наймут же за их счёт себе помощников, да захватят фабрику гурьбой! Потому фантиков им платили по минимуму, а потом даже, изо страхов тех, вообще так мало, что работающим гномикам их даже на грибы, им необходимые минимально, фантиков стало не хватать!…

Так тогда владельцы средств производства, вместо того, чтобы зарплаты поднимать, начали им фантики в долг давать…

А потом, осознав, что таким макаром — «в долг» обещанием дележа добычи, эти гномы-пролетарии внизу могут организоваться и их ограбить, и в него внезапно прекратили давать («долговой кризис» получился). Вместе с чем и производство приостановили — ведь на рынке не стало у трудящихся фантиков грибы покупать.

Такая вот картина нарисовалась — с одной стороны и средства для производства грибов на всех есть. С другой же — масса гномиков, вкрай от всего этого офигевающая, без работы остающаяся, а тем самым без грибов.

О том, что дальше, история пока умалчивает. Но что-то мне подсказывает, что зависит то от самих только гномиков…

(В оригинале эта сказка оканчивается так: «Пожелаем же им пробуждения классового сознания скорейшего — и победы коммунизма!»)

Гл. 4. Суть марксистской социобиологической концепции

(Прим.: сверхкратко и тезисно, ещё раз.)

1. Исторически изменяющаяся в первую очередь из–за климата (хотя само его изменение может вызываться различными причинами) благоприятная для жизни человека экосистема то расширялась, то сужалась. Когда сужалась — будучи не приспособлены к тому, мы просто гибли.

2. В её последнее расширение, сохраняющееся пока доныне, выжившие поначалу попали в тем самым естественным образом складывавшийся для них «золотой век». До того момента, когда не достигли, пусть это сперва и было лишь местами, естественных пределов экосистемы для своего размножения: относительного перенаселения. Да, мы естественно склонны плодиться и размножаться, как и все прочие живые организмы.

3. Испытание упомянутых границ ознаменовало возникновение конкурентного общества. Когда не могли выжить все. (Потому что стало не хватать необходимого на всех.)

4. Благодаря труду мы оказываемся способны изменять эти границы себе на пользу. Принуждение к тому слабых, для блага сильных — стало социальным прогрессом. (Позволив им выживать, а не продолжать погибать, как в предыдущем пункте. Продолжающийся при этом всём рост нашей численности сберегает конкурентное общество, ставшее также эксплуататорским с появлением рабовладельчества.)

5. Рабовладельческий строй замещается феодальным — по мере накопления излишков у эксплуататоров, что лишает их стимула к жёсткому контролю за эксплуатируемыми. Конкуренция между эксплуататорами обуславливает как расширение эксплуататорского общества — с целью наращивания своих сил путем увеличения числа подвергающихся эксплуатации (принимая во внимания то, что дабы предотвращать появление себе конкурентов из эксплуатируемых, эксплуататоры должны стараться оббирать тех максимально). Но та же конкуренция стимулирует развитие технологий для всё того же укрепления развития эксплуататоров, из–за всё той же конкуренции между ними, на основе чего возможен и рост производительности труда.

6. Последний рождает капитализм с его неизбежным кризисом перепроизводства. Относительным попервой, но затем и абсолютным. Не могущим разрешиться иначе, как через конфликт. Коий, на фоне подготовки всё тем же кризисом перепроизводства достатка для всех, несёт и погибель конкурентному эксплуататорскому обществу.

7. КОММУНИЗМ.