Create post
Диалог искусств

Летние этюды и истории. Виталий Комар

Виталий Комар — не только сооснователь направления соц-арт, но и настоящий романтик. Художник делится увлекательными историями о летних пленэрах, необъяснимых особенностях закатного неба и цыганском пророчестве, которые впервые были опубликованы в журнале «Диалог искусств» №3, 2017.

Виталий Комар и Александр Меламид. Суд Париса, или Ялтинская конференция (4 части). 1989

Виталий Комар и Александр Меламид. Суд Париса, или Ялтинская конференция (4 части). 1989

Я очень рано полюбил писать этюды на летнем пленэре. Когда мне было пятнадцать лет, я все лето провел под Москвой и писал по три пейзажа в день. Большей частью это были этюды неба. Я бродил с этюдником и искал места, откуда рано утром можно было увидеть восход, а вечером закат. Закончив очередные два этюда утренний и вечерний, я соединял их в своего рода диптихи.

Виталий Анатольевич Комар (11 сентября 1943, Москва) — советский и американский художник, известный совместными работами с Александром Меламидом, чей дуэт «Комар и Меламид» является основателем направления «Соц-арт». Работы находятся в коллекции Музея современного искусства (Нью-Йорк), Метрополитен-музея (Нью-Йорк), Музее Соломона Гуггенхайма (Нью-Йорк), ГЦСИ (Москва), ММОМА (Москва), Музее Виктории и Альберта (Лондон), Стеделик музее (Амстердам).

Виталий Анатольевич Комар (11 сентября 1943, Москва) — советский и американский художник, известный совместными работами с Александром Меламидом, чей дуэт «Комар и Меламид» является основателем направления «Соц-арт». Работы находятся в коллекции Музея современного искусства (Нью-Йорк), Метрополитен-музея (Нью-Йорк), Музее Соломона Гуггенхайма (Нью-Йорк), ГЦСИ (Москва), ММОМА (Москва), Музее Виктории и Альберта (Лондон), Стеделик музее (Амстердам).

Эти спектральные оттенки неба стали частью моей памяти. Я так сжился с ними, что совсем недавно, увидев этюд художника XIX века, названный закатом, стал объяснять владельцу, что, судя по особому, слегка зеленоватому проблеску в небе, это не закат, а очень ранняя стадия восхода солнца. Скоро я получил от него письмо с интересным сообщением. Его друзья нашли в архиве художника упоминание, что в последние годы тот страдал от бессонницы и написал несколько очень ранних восходов солнца. Закатом работу назвали по ошибке и, видимо, потому, что большинство людей крайне редко созерцают восходы солнца, в то время как любование закатами стало частью массовой культуры.

Самый странный, самый незабываемый закат я видел в Казахстане, когда уже поступил в Строгановское и вместе с другими студентами был послан на целину. Однажды после работы я ушел далеко в степь. Вдали заметил сайгаков и из любопытства стал медленно подходить к ним. В какой-то момент сайгаки встрепенулись и побежали. Я остановился и вдруг увидел, как вдали, у самого горизонта, в небе появились лучи света, исходящие от невидимого за облаками, заходящего солнца. Эти лучи напоминали мощные прожектора, направленные высоко в небо. Поднимая глаза все выше и выше, я стал видеть верхнюю часть противоположной, восточной стороны неба. Возникло ощущение, которое бывает, когда кто-то смотрит вам в затылок. Я обернулся и замер. Такого я не встречал даже в книгах о миражах и необычных оптических явлениях природы.

Виталий Комар. Из цикла «Аллегория Правосудия». 2014–2015

Виталий Комар. Из цикла «Аллегория Правосудия». 2014–2015

Позади себя в небе я увидел черные лучи. Они были похожи на гигантский негатив заката. Черные зеркальные двойники тех светлых солнечных лучей, которые были передо мной. Я стоял в бескрайней степи, в непостижимом центре симметрии, между черными и белыми лучами. Черными на восточной и светлыми на западной стороне неба. Позже, когда я рассказывал об этом явлении, мне говорили, что, возможно, черные лучи были не в небе, а отпечатались на сетчатке моих глаз. Поверьте, подобное предположение сразу же пришло мне в голову. Что бы проверить это, я стал обращать свой взор в разные стороны, но черные лучи не двигались вместе с моими глазами. С этой же целью я перестал смотреть в ту сторону, где сияли лучи заходящего солнца. Я несколько раз подолгу держал глаза закрытыми, потом открывал их. Но все равно там, где завтра должно было всходить солнце, я опять видел черные лучи. Черные прожектора…

Через год после этого, когда я учился на четвертом курсе, мне предложили вести летний пленэр и архитектурные зарисовки у студентов второго курса, так как их преподаватель заболел. Я спросил, где. Мне сказали: под Суздалем, и я согласился. В то лето все мы подружились и провели незабываемый, чудесный июнь. Однажды вечером за веселым ужином я рассказывал моим студентам о своих ранних этюдах и диптихах. Говорил о визуальных каламбурах и метафорах. Сравнивал восход с весной, а закат с осенью. Поделился идеями о происхождении так называемой незаконченности в живописи Нового времени. Незаконченность как стиль и цель казалась мне открытием Микеланджело. Я и сейчас вижу его незаконченные скульптуры как отражение дошедших до нас в полуразрушенном виде статуй античной Греции и Рима. Я спрашивал: можно ли сравнить незаконченность с весенним восходом солнца, а руины с осенним закатом?

Виталий Комар. Раскольников убивает старушку. Конец 1960-х.

Виталий Комар. Раскольников убивает старушку. Конец 1960-х.

На следующий день произошло чудо, работа закипела по-новому. Но в тот же день со мной произошла странная история, которую я никогда не смогу забыть. На поле, где расположились со своими этюдниками мои студенты, появилась живописная группа цыганок с детьми. Одна из них, удивительно красивая и совершенно по-сказочному одетая, стала подходить к некоторым студенткам, хватала их за руки и предлагала погадать. Я подошел к ней и сказал, что работа художника требует сосредоточенности и, предложил ей прийти завтра и попозировать нам. У меня с собой был «Зенит», и я попросил разрешения сфотографировать ее. Она сказала: «Дай рубль». Я дал и сделал снимок. Вдруг она протянула руку к объективу и с какой-то неожиданной интонацией, будто на что-то обиделась, почти крикнула: «Ничего не получится, ничего». На следующий день она не пришла. Больше я никогда ни ее, ни ее друзей не видел.

В конце июня, вернувшись в Москву, я стал проявлять свои пленки и первым делом пленку с моей гадалкой. Кадр, где я ожидал ее увидеть, был засвечен. От этого пустого, абсолютно прозрачного прямоугольника на соседние два кадра с частично сохранившимися видами Суздаля исходили два пустых треугольных «луча». Напечатав эти три части пленки, я увидел черный прямоугольник и два, исходящих от него влево и вправо черных луча. Поверьте, я хорошо помню, она не прикасалась и не могла незаметно прикоснуться к моей камере.

Черный свет. Фаворская тьма…

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About