Публикуем сокращённую и дополненную версию эссе социальных философов Андрея Юрова и Даниила Горецкого об архитектуре гражданских групп и о вселенной гражданственности.

«Просматривая следующие страницы, читатель должен считаться не только с общим маршрутом, намеченным выше, с его многочисленными побочными заездами, туристическими тупиками, вторичными кругами и прихотливыми отклонениями, но также с тем фактом, что…»

Владимир Набоков, «Лолита»

О чём мы не будем говорить

Для начала хотелось бы определить сферы, которых мы в нашем путешествии не коснёмся. Мы не будем говорить о феномене «гражданского общества» как таковом. Не будем проводить классификацию гражданских групп.

Обойдём вниманием и такое явление, как «гражданские симулякры» — псевдоструктуры, именующие себя «независимыми неправительственными некоммерческими организациями», со всеми их разновидностями, для которых придуманы намеренно абсурдные англоязычные аббревиатуры:

— GoNGOs [ГоНГО] = Governmental NGOs, то есть «правительственные неправительственные / некоммерческие организации» — те, что созданы властью, но формально провозглашают себя как «независимые общественные»,

— BuNGOs [БиНГО] = Business NGOs, то есть «коммерческие некоммерческие / неправительственные организации» — те, что созданы бизнес-структурами с коммерческими целями, но позиционируют себя как «независимые некоммерческие»,

— MaNGOs [МаНГО] = Mafia NGOs, то есть «мафиозные неправительственные / некоммерческие организации» — те, что созданы «теневыми структурами» для различных целей, но объявляют себя «независимыми гражданскими»,

— MiNGOs [МиНГО] = Military NGOs, то есть «военизированные неправительственные / некоммерческие организации» — те, что созданы полувоенизированными структурами для соответствующих целей, но формально провозглашают себя как «общественные ненасильственные»,

— PoNGOs [ПоНГО] = Political NGOs, то есть «политические неправительственные / некоммерческие организации» — те, что созданы для определённых политических целей, но камуфлируются под «независимые общественные неполитические»,

— ReNGOs [РеНГО] = Religious NGOs, то есть «религиозные неправительственные / некоммерческие организации» — те, что созданы как полурелигиозные, но формально считаются «нерелигиозными общественными».

Мы постараемся не касаться и вполне честных политических и религиозных организаций, которые составляют значительную часть гражданского ландшафта, но требуют совершенно отдельного рассмотрения…И нам уже страшно продолжить перечисление всего того, о чём мы не собираемся говорить: оно рискует разрастись до огромного «справочника неописанного».

Поговорить же нам хотелось бы о независимых гражданских инициативах, носящих некоммерческий, неполитический, нерелигиозный и ненасильственный характер и являющихся к тому же не разовыми, а формирующими устойчивые гражданские группы и организации.

Разговор этот, однако, имеет смысл только в том случае, если в наших широтах ещё встречаются люди, мыслящие, действующие и несущие ответственность за происходящее как граждане (см. civitas — гражданство; гражданское общество; сообщество, содружество; город; народ; цивилизация и др.), а не как «население», «электорат», «масса» и «отдельные жители».

Гражданские группы, власть и политика

«Мудрецы древности считали, что всякая политика связана с властью, но далеко не всякая власть связана с политикой. Возможно, они ошибались».

Из «Сообщения о стратегиях воинов и морских змеях»

Г.Г. и власть

Гражданские группы часто выбирают один из двух типов отношения к власти: сотрудничество (вплоть до полного подчинения и врастания) или жёсткую оппозицию (вплоть до превращения в радикально оппозиционную политическую силу). Это вполне естественно, и мы не видим необходимости подробно рассматривать такие процессы.

Есть ещё один тип отношений гражданской группы с властью: тотальный уход (бегство, изоляция, замерзание). Этот тип не всегда является контрпродуктивным: порой гражданским группам удавалось выживать именно благодаря ему. Тем не менее, нам интересен прежде всего четвёртый тип, а именно: сопротивление или альтернатива.

Под альтернативой мы понимаем такое выстраивание социального пространства, при котором у группы нет жёсткой изоляции от внешнего мира, но есть стремление отделиться от многих его ценностей, принципов и практик. Альтернатива есть не уход, но попытка создать автономное социальное пространство со своими законами и принципами, которое при этом безусловно (и иногда достаточно активно) влияет на внешний мир.

Г.Г. и политика

Гражданские группы формируют сферу гражданской политики, policy, стратегических социальных изменений. Именно она должна менять жизнь каждого гражданина при его же участии вне зависимости от выборов, геополитических ветров и чиновных назначений.

Гражданская политика существует либо в виде слабых, разрозненных попыток давления граждан на власть, либо становится системой, способной, при отсутствии агрессивной силы, развеивать горы и создавать моря.

Такая система невозможна без общегражданской политической платформы, формирующейся совместно гражданскими группами разного профиля. Эта платформа должна иметь как утопические программные принципы (без которых, как без любой мечты, невозможны никакие позитивные изменения), так и «требования сего часа», абсолютно реалистичные и совершенно необходимые для самого существования граждан как граждан.

Именно поэтому ядром гражданской политической платформы зачастую становятся принципы современной системы защиты прав человека. Далёкая от совершенства, она, тем не менее, предлагает — и почти утопические идеи, и более чем реалистичные стандарты, применяемые уже сегодня во многих цивилизованных странах.

Возвращаясь к политике как politics, то есть борьбе за публичную власть, — важно понимать, что, как только гражданские группы выходят играть на её поле, они почти сразу перестают быть по-настоящему гражданскими, независимыми и альтернативными.

Чтобы реализовывать гражданскую политику, гражданские группы обязаны выковать своё, совершенно особое метафизическое «оружие» — ненасильственное, эффективное и, по возможности, весёлое, иначе они будут проигрывать «обычной» политике везде и всегда.

Г.Г., медиа и идеология

Гражданские группы почти не могут действовать ненасильственно и — одновременно — эффективно без мощных средств коммуникации. Им эти средства значительно нужнее, чем любой публичной власти, опирающейся на стандартные формы силы (не хочется говорить «насилия и принуждения»). Относиться к этим средствам стоит как к абсолютно необходимым, но очень опасным и обоюдоострым инструментам.

Осознание того, что именно массовые коммуникации являются носителями всех традиционных форм власти, и прежде всего — самых антигуманных и примитивных, является важнейшим этапом самосозидания гражданских групп и всей гражданской сферы. Именно поэтому для гражданских групп так важны альтернативные и сетевые формы медиа, а поиск и создание «ненасильственных медиа», как и способов противостояния любой «ментальной агрессии» типа «промывания мозгов», является одной из естественных и важнейших задач гражданских групп.

С идеологией ситуация ещё серьёзней. Если средства массовой коммуникации всё-таки являются «инструментами», полезность и вредоносность которых зависит от тех, в чьих руках они оказались, то идеология — это набор смыслов и ценностей; гражданские группы, лишённые смыслов и ценностей, являются «несуществующими».

Но группы, поддавшиеся искушению служить одной из «сильных идеологических доктрин», рискуют стать страшной деструктивной силой. Единственный известный нам способ отличать «гуманные гражданские идеологии» от «деструктивных» — это, с одной стороны, почаще призывать на помощь Сократа с его сомнением и юмором (самоиронией), а с другой — слушать голос сердца, которое нередко намного мудрее «ума».

Г.Г., тоталитаризм и сопротивление

Гражданские группы, если они есть, если они сильны и со-организованны, являются естественным противоядием от любой тоталитарной модели. Тоталитарная структура (прежде всего — «тотальное государство») либо уничтожает любые независимые гражданские группы — хотя бы и путём их поглощения и встраивания в систему («имперская молодежь», «имперские женские союзы граблей и топоров», «имперские союзы ветеранов и инвалидов», «имперские филателисты и садоводы»), — либо умирает сама.

Ни одна тоталитарная власть не в состоянии пережить метафизическое сопротивление сильных, ненасильственных, интеллектуальных, солидарных и независимых гражданских групп. И здесь хочется ещё раз сказать о сопротивлении, точнее — о гражданском сопротивлении, не о том, которое возникает в вооружённой форме в стране, оккупированной бесчеловечным режимом, уничтожающим миллионы, а о том, что должно быть противопоставлено любой — даже самой демократической и гуманной — власти по одному простому основанию: потому что она — публичная власть!

Публичная власть, которую граждане не стремятся сдерживать и контролировать, всегда имеет шансы превратиться в тираническую. Поэтому гражданское сопротивление — не война против власти. Скорее наоборот, в том смысле, что это — антивойна. В ней не должно быть «врагов»: в ней должны быть только союзники и оппоненты.

Ибо цель такого сопротивления — не «свалить» «дурную» власть и поставить на место неё «хорошую», а создать ситуацию, при которой любая власть была бы вынуждена быть «хорошей», то есть действовать в гуманном правовом поле.

Гражданские группы и волнорезы в стихии толп

«Массы не формируют граждан. Они формируют антиграждан».

Хосе Ортега-и-Гассет. «Восстание масс»

Г.Г. и ответственность

В эпоху восстания масс граждане (как особый тип людей), установившие между собой взаимодействие, то есть объединённые в гражданские группы (как в особый тип структур), и таким образом сформировавшие гражданскую сферу (как особый тип системы), — могут и с неизбежностью противостоят обесцениванию всего социального и духовного.

Масса перестаёт быть безликой и серой «массой», как только её представители оказываются вовлечены в гражданские группы, предлагающие достаточно высокую планку производства интеллектуальных продуктов и социальных практик. Совокупность гражданских групп — уже совершенно не «масса», а сложная система взаимоотношений и связей, к тому же наделённая гуманитарными ценностями.

Масса в этом смысле оказывается полностью солидарна с тоталитарными структурами. Либо выживают гражданские группы и распадается «масса» (соответственно, разрушается тоталитарная структура), либо безликая масса перемалывает все гражданские группы и выплёвывает «народонаселение», лишенное почти всех гражданских доблестей.

Важнейшим элементом, разрушающим «массовость», является осознание ответственности. Ответственность — это то, без чего не бывает гражданина. Без чего не бывает гражданской группы. Без чего по определению не бывает общественных (не индивидуальных или групповых, а именно общественных!) интересов, а значит — альтернатив и социальных изменений.

Массовый человек — это прежде всего беглец от ответственности. Участник гражданской группы — тот, кто осознаёт, принимает и реализует её в повседневной жизни.

Г.Г., интеллектуальность и автономность

Гражданские группы, если они действительно гражданские, не могут быть анти-интеллектуальными по определению. К сожалению или счастью, только огромная гуманитарная работа может привести к осознанию гражданских ценностей и общественных интересов, формированию сферы гражданской политики, построению альтернативных социальных систем и движению по пути социальных изменений без насилия.

Гражданские группы, не пронизанные сомнением и интеллектуальным поиском, легко превращаются в фанатические социальные секты, теряя всю свою гражданственность. Именно интеллектуальность гражданских групп — фактор, стоящий на пути всевластия толп и превращения самих гражданских групп в манипулируемых либо в манипуляторов.

Гражданские группы не могут существовать и без определённого уровня автономности. Автономность — свойство, защищающее гражданскую сферу от всепоглощающей природы масс. Масса противится любой автономности (вплоть до любви к вторжению в самые интимные сферы жизни); автономность гражданских групп не даёт массе стать по-настоящему всеохватной.

Гражданские группы — это ответственные автономные интеллектуальные структуры, которые, подобно волнорезам, ослабляют давление масс и не дают волнам толп разрушить набережные цивилизации.

Гражданские группы, ресурсы и контроль

«Когда люди прекратят конкурентную борьбу за обладание ресурсами и начнут соревноваться в возможности предоставить ресурсы друг другу, человечество начнёт развиваться…»

Марек Домбровский

Ресурсы

Гражданские группы предоставляют обществу много ресурсов, ряд из которых абсолютно уникален: в чистом виде эти ресурсы не может предоставить ни один другой институт — ни семья, ни круг друзей, ни коммерческие структуры, ни механизмы публичной власти (включая государство), ни международные надправительственные образования.

Сколь бы они порой ни казались абстрактными, эти ресурсы имеют не только духовную, но и вполне материальную ценность, изменяя качество жизни отдельных людей и общества в целом. Мы упомянем лишь некоторые из них, возможно — не самые важные, но наиболее характерные в свете наших рассуждений.

Доверие и солидарность

Степень доверия в обществе всё ещё недооценена как фактор экономического процветания любой страны, чрезвычайно важный в постиндустриальную эпоху, и чуть ли не самый важный — в наступающую эпоху постинформационного («гуманитарного») общества.

Заслуга Фрэнсиса Фукуямы, быть может, вовсе не в провозглашении «конца истории» — а в очень аккуратном исследовании доверия как именно экономического фактора.

Гражданские группы создают настоящие горизонтальные пласты социального доверия, не связанного с узко-групповыми или корпоративными интересами, и делают систему общественных отношений на порядок сложнее и человечнее.

Широко распространённая солидарность гражданских групп — не просто особая форма взаимодействия, но и один из главных компонентов силового поля, скрепляющего разрозненные гражданские группы в пространстве смыслов и действий. Солидарность — коммуникационный ресурс, вполне реальный механизм и практика, успешно опробированная во многих социальных средах (являющаяся, к тому же, серьёзной гуманитарной ценностью).

Иные типы власти

Гражданские группы зачастую предлагают совершенно иные типы иерархий, а значит — иные типы власти, не связанные с правами большинства или манипулятивными технологиями управления массами.

Это не просто идеи, которые можно предложить обществу в виде прекрасных утопий, а повседневные практики, уже сейчас самим фактом своего существования меняющие структуру социума.

Гражданские группы предлагают людям пространства с совершенно иными типами отношений, чем приняты в мире, всё еще мыслящем схемами социал-дарвинистской борьбы за выживание.

Локальность (уникальность) и всемирность (универсальность)

Это весьма интересный геоэнергетический ресурс, позволяющий как, с одной стороны, концентрировать социальные практики на очень локальном, местном уровне, создавая высокое напряжение (концентрацию) социальных практик, — так и, с другой стороны, создавать трансграничные сети, быстро перемещая социальную энергию из одной точки планеты в другую. Этот же самый ресурс проявляет себя в возможности устанавливать универсальные стандарты, опираясь на наиболее успешные практики социальных изменений, и учитывать при этом абсолютную уникальность отдельных пространств для создания настоящих социальных шедевров.

Контроль за использованием и воспроизводством ресурсов

Ответственный производитель какого-либо ресурса, например, общественного, не в праве не осуществлять контроль за тем, как созданный им ресурс используется: нет ли попыток его присвоения, дискриминации при распространении и так далее.

В случае, если использование ресурса носит неэффективный или антигражданский характер, гражданские группы обязаны изменить систему распространения и использования своих ресурсов (даже если для этого придётся откорректировать механизмы публичной власти).

В этом — одна из функций гражданского контроля, того самого контроля, который гражданские группы осуществляют по отношению к структурам публичной власти (прежде всего — к бизнесу и государству). Не менее важная составляющая гражданского контроля — контроль за наличием самой возможности для гражданских групп производить свои уникальные ресурсы.

Если становится ясно, что производство ресурсов гражданских затруднено или осуществляется в сверхсложных условиях, то есть сталкивается с давлением коммерческих, политических или идеологических структур, — то задачей объединённых гражданских групп является осмысление этих препятствий и их последующее преодоление (устранение) путём изменения социальных практик.

Гражданские группы должны осознавать не просто ценность ресурсов, предоставляемых ими обществу, но и собственную обязанность вырабатывать эти ресурсы, а значит — и устранять преграды, мешающие свободе создания альтернативных практик.

Утопии для гражданских групп

«Влюбленные Драконы питаются мечтами. И потому часто травятся».

Ян Словик. «Трактат о драконах»

Гражданские группы предлагают философию гражданского сопротивления и практику социальных изменений. Ни то, ни другое невозможно без утопии — мечты о более справедливом мире, — а значит, необходимы новые мечты и те, кому хватит мужества эти мечты реализовать.

Ненасилие — не как «отказ от насилия», а как особый способ изменения действительности — это утопия, доказавшая свою способность стать реальностью. Именно эта реальность должна прийти на смену современным практикам установления «справедливости», зиждущимся на репрессиях и воздаяниях.

Гражданские группы предлагают новые типы социальных форм жизни. Это — своеобразные социальные лаборатории, где можно пробовать создать новые вселенные, моделировать то, что когда-нибудь станет реальностью для всего мира или, напротив, останется лишь малой боковой ветвью человеческой цивилизации. Это школа, в которой каждый чувствует, что его обучение не завершено, но даже тот, кто только недавно начал учиться, знает, что ему есть, чем поделиться с миром.

Фундаментализм, гуманизм, космос

«Ещё важнее было то, что <…> утвердился обычай видеть в умственной деятельности не размышление в монастырском уединении, целью которого является сохранение раз и навсегда установленной ортодоксии, а восхитительное общественное приключение».

Бертран Рассел. «История западной философии»

Если фундаментализм не есть «зло», а лишь стремление на сложные вопросы находить простые, быстрые и однозначные ответы, а гуманизм — не «добро», а лишь отказ от монополии на истину, попытка поиска сложных системных ответов на непростые вызовы, — то борьба между ними проходит через каждого человека, каждую группу, каждое сообщество.

Очень редко можно встретить законченного «фундаменталиста» или «гуманиста» — чаще всего оба живут в каждом из людей.

Гражданские группы являются такой же ареной сражения между ортодоксиями и поиском, как и любые другие социальные структуры. Однако сама по себе гражданская сфера уже предполагает значительное разнообразие идей и практик и может являться естественной средой для развития подходов, основанных на поиске и сомнении.

Как и любые сообщества, гражданские группы предлагают своим участникам три космоса: внутренний космос сообщества (самой гражданской группы), космос гражданской сферы (сообщества сообществ, пространства взаимодействующих гражданских групп) и внешний космос (пространство социума, изменения в котором являются одной из естественных целей гражданской группы).

Эти три космоса связаны между собой и предлагают каждому участнику гражданской группы, каждому гражданину возможность действовать как в фундаменталистском, так и в гуманистическом ключе. Какое из начал будет развиваться, а какое — ослабевать, зависит от каждого из нас, и происходит это каждую минуту — при формировании и распространении новых гражданских смыслов и новых гражданских практик.

Между хаосом и хтоном. Гуманитариат

«Но есть одна простая вещь, которая делает формирование гуманитариата неизбежным…»

Даниил Горецкий. «Гуманитариат»

Гражданские группы — это не беспорядочный хаос и не застывшая кристаллическая решетка жёсткого порядка, спрятанная в глубинных «подвалах» вселенной.

Это — живой и динамичный космос, требующий, с одной стороны, веселого приключения («авантюризма»), впускающего в социальное пространство элементы буйного и энергетичного хаоса, а с другой — постоянного упорядочивания всей этой системы и периодического удаления в качестве «шлаков» слишком жестких и регидных структур, не поддающихся изменениям и потому тормозящих движение.

Это — свободный поиск, в меру ограниченный рамками гражданских принципов и в меру способный их совершенствовать, отчасти преодолевая; срединный путь космоса, между хаосом и хтоном.

Однако гражданским группам многого не хватает — и вовсе не только людей и ресурсов. Им не хватает интеллектуальных моделей. Моделей, способных предложить совершенно новые и иногда, казалось бы, безумные альтернативы — новые практики, работающие в новых социальных условиях.

Гражданским группам не хватает вовсе не специалистов, менеджеров или активистов. Им прежде всего не хватает интеллектуалов, которые были бы готовы сделать гражданскую сферу значительно более системной, осмысленной и эффективной.

Но гражданские группы не спешат призывать в свои союзники интеллектуалов, так же, как и интеллектуалы зачастую не готовы работать в гражданских группах. Пока это так, ни интеллектуалы не смогут выживать в качестве независимых (и во многом — бескорыстных) производителей интеллектуального продукта, ни гражданские группы не сформируют сферу, рождающую реальные альтернативы не слишком гуманному устройству современного общества.

Для поиска и изменений нужна энергия — энергия взаимодействия смысла и действия, интеллектуальной работы и социального творчества. Если гражданские группы сумеют стать «плавильным котлом», соединяющим интеллектуальные альтернативы с практиками социальных действий, — мы получим воистину уникальные реакторы. Такое уже не раз наблюдалось в истории отдельных территорий и стран; особенность сегодняшнего дня в том, что теперь эта задача стоит уже перед всем человечеством.

Гуманитариат — утопия об объединении независимых интеллектуалов, являющихся носителями гуманитарных ценностей, в активное солидарное сообщество, и об их участии в жизни социума. Если гуманитариат не станет важнейшей частью гражданской сферы (а гражданская сфера не изменится благодаря вхождению в неё гуманитариата), то нам еще очень долго ждать социальных изменений, которые позволят нам жить в чуть более гуманном мире.