Первое упоминание о Химере находится в шестой песне «Илиады». Там написано, что она была божественного происхождения — перед льва, туловище козы, хвост змеи; она изрыгала из пасти огонь… Голова льва, брюхо козы и хвост змеи — таково самое естественное ее описание, содержащееся у Гомера, однако «Теогония» Гесиода приписывает ей три головы, и так она представлена в знаменитом бронзовом изваянии из Ареццо, датируемом V веком. Посредине хребта у нее козья голова, на одном конце змеиная, на другом — львиная. В шестой песне «Энеиды» снова появляется «огнедышащая Химера»… Со временем Химера превращается в понятие «химерического». Cлово используется для обозначения невозможного, несочетаемого, ложной идеи, пустого вымысла.

Ложной идеей и пустым вымыслом по мнению Хейдиз является сам понятийный аппарат современной культуры, часто оперирующий понятиями, которым невозможно дать точную дефиницию.

Например, пресловутая «загадочная русская душа», на которую ссылается всякий путешествующий по России иностранец — что это? Как она выглядит? Почему именно русская душа является «загадочной»? «Ранний русский капитализм»- что это? Какой ассоциативный визуальный ряд возникает в воображении среднестатистического гражданина? Что такое большевизм? Капитализм? Что есть сексуальная революция и как выглядит «американская мечта»? Что такое философия?

Художник, сумевший изобразить на холсте философию Ницше, богатую парадоксами и метафорами (в истории искусства на сегодняшний день это пока единственный удавшийся опыт визуализации философского текста), вправе нанести художественный удар и по самому понятийному аппарату современной культуры.

В одном из интервью на вопрос «А что для тебя первичнее — слово или образ?» Хейдиз говорит о слове-образе, о своем умении «видеть» слово и о легкости, с которой слово воплощается в живописный образ на холсте ее картин. Возможно, легкость слововоплощения как-то связана с лингвистической одаренностью художницы, владеющей шестью европейскими и читающей тексты на трех древних языках. Она не первая воплощает слова в пространстве картины, например, Кристофер Вул в Черной книге рисунков тоже «пишет» слова, но делает это отстраненно и механистически, как если бы слово существовало лишь в виде графемы, не обладая плотью образа вообще.

У Хейдиз -другая художественная задача — через структуру понятия вернуться к понятийной плоти, сделав понятие «живым». Здесь она возвращается к «мертвой» и «живой» воде русской мифологии, где, как известно, «мертвая» вода собирала разрозненные части тела воедино, а «живая»- давала телу жизнь. Тело понятия, сведенное художницей к ассоциативной структуре, обретает жизнь в образе Химеры, которая подобно своей прародительнице с Собора Нотр-Дам де Пари, уже по-настоящему ЖИВАЯ. Химеры Хейдиз лучше не рассматривать на репродукции, их надо видеть на самом холсте, тогда кажущаяся графическая карикатурность образа исчезает и зритель рассматривает образ на картине как ЖИВОЙ и ЖИВУЩИЙ объект, как если бы химера перестала быть «ложной идеей и пустым вымыслом» и стала РЕАЛЬНО живым существом, которое художник пишет не «из головы», а с живой натуры.

Химеры Хейдиз- это даже не живописно-графическая серия, это нечто большее, скорее это «химерическое искусство» — Арс Химера — Ars Chimaera, призванное «раздевать» понятия догола, до самого понятийного «скелета», до его визуально-ассоциативной структуры.

Химерическое искусство не ограничено количеством картин и графических работ, оно неисчерпаемо, как неисчерпаемо количество понятий , которыми оперирует современный человек. Это не только Химера Свободы, Равенства, Братства, Химера большевисткая, Химера Капиталистическая, Химера Свободы, Химера Геополитики, Химера Загадочной русской Души, Химера Раннего Русского Капитализма, Химера Научно-Технического Прогресса (заложниками последней являемся мы все) Это еще и Химера Христианства, Химера веры, Химера Православия, Химера Рынка, Химера Рекламы- «химерический» список можно продолжать до бесконечности: у современного человека много игрушек — химер.

А.Панов, 2009