Create post
Блог 6-й Московской биеннале

Августас Серапинас: «Жизнь многообразна, в ней есть не только критическая теория»

Danila Ermakov
panddr

Проектом Августаса Серапинаса в программу 6-ой Московской биеннале является работа над заброшенными и скрытыми от посторонних глаз помещениями внутри Центрального павильона ВДНХ. Из остатков строительных материалов он строит чайный домик, который находится прямо за картиной Цю Чжицзе. Андрей Шенталь поговорил с художником о его работе.

— Августас, вы, кажется, самый невидимый участник биеннале, ведь нет даже намека, где искать вашу работу. Ваше присутствие мимикриркует сам «процессуальный» характер выставки. Есть ли у вашей работы хотя бы название?

— Да, название я придумал вчера вечером: «За третьим миром». Оно непосредственно связано с картиной Цю Чжицзе «Карта третьего мира».

— Как указано на сайте биеннале, вы «опровергаете бюрократические структуры и институциональное назначение объекта, с которым вы работаете». Заметили ли вы какое-то сходство структуры «тоталитарной» советской архитектуры и системой международной биеннале современного искусства?

— Любая организация должна быть выстроена и выполнять определенные функции, если она не выстроена, то это будет хаос.

— Как вы считаете, имеет ли такой выбор места проведения 6-й Московской биеннале политический подтекст?

— Одно я понял точно: в здании нельзя прикасаться к стенам, это правило. Возможно это из–за того, что была найдена стертая фреска с изображением лица Сталина. В прошлом году во время реконструкции павильона был найден огромный барельеф с профилем Сталина. Возможно, это не будет ответом на вопрос, но российские политики собираются пересмотреть наследие Сталина. Это может повлиять на процесс реставрации и, возможно, фреска снова появится на стене.

— А какими находками можете похвастаться вы?

— Когда я пришел, здесь везде были строительные леса. Перед открытием биеннале все рабочие были перевозбуждены и очень торопились. Каждый был предельно сконцентрирован на своей работе. Это было по-своему красиво. Вскоре меня заинтересовали эти архитектурные леса, и мне в голову пришла идея использовать пространство за картиной.

— На биеннале вы используете в ваши работах оставшийся строительный материал. Это напоминает мне процесс жизнедеятельности сапрофитов или сапротрофов, которые питаются разлагающимся и гниющим органическим материалом, оставшимся от прежних видов. Не похоже ли это на ваши отношения с другими участниками биеннале?

— В том-то и дело, что все, что здесь появляется, появляется очень структурно как единое целое. Я работаю с двумя рабочими, которые первоначально уже работали на этой стройплощадке. Материалы, которые я использовал для работы действительно были остатками материалов, которые использовались в процессе подготовки здания к биеннале. Я имею в виду, что то, что я делаю могло бы быть чем-то другим. Это что-то, что растет само из себя, нечто имманентное и закрытое в самом себе. Это появляется в данном месте и в данное время, а затем начинает раскрываться.

— Можно ли рассматривать вашу работу как комментарий на тему «общественно необходимого рабочего времени» (используя известную формулу Маркса), которое неким образом мистифицировано на биеннале и скрыто за ее интеллектуальной и артистической аурой?

— Я считаю, что монтажники это очень важные люди, без них ничего бы не было — как не было бы биеннале без кураторов. Конечно, заменить кураторов сложнее, чем рабочих, поскольку они создатели этой выставки, но, в целом, кураторы, рабочие, художники и координаторы одинаково важны. Не хочу никого обидеть, просто подчеркиваю их важность. Мы пытаемся общаться, установить некую связь, просто делая что-то вместе. Они воспринимают это по-разному, что очень интересно. Очень важно установить с ними связь. Не очень понимаю, к чему вы ведете…

— Я подвожу вас к старой идее институциональной критики.

— Да, это институциональная критика, но если вы будете ее использовать так: «Смотри, там не только художники, но и рабочие», то это будет слишком банально и мне это не интересно. Я предпочитаю работать более изящно, задействовав и другие аспекты, ведь жизнь многообразна и состоит не только из критики. В каждом деле присутствуют разные элементы, такие как человеческие отношения, политический фон, коллективная память, даже архитектура и музыка могут изменить определенную ситуацию. Каждый случай уникален.

— Рассказывая о своем проекте, сделанном на рынке «Хала Мировска» в Варшаве, вы упомянули, что ваша работа является антропологической. Каким образом ваш текущий проект может быть назван антропологическим?

— Он посвящен не одной цели. Все связи возникают из–за необходимости и интереса. С одной стороны, я могу показаться циничным, а с другой — вежливым. Если нам обоим нравится баскетбол, то мы начнем его обсуждать, то есть у нас появится возможность установить определенную связь. Вся эта ситуация мне крайне интересна: начиная с постройки и заканчивая рабочими.

— Для своих работ вы находите тайные промежуточные пространства, углубления и труднодоступные места. Вы считаете, что эти места интересно показывать и занимать?

— Пространство само по себе обладает потенциалом. Следовательно, новое пространство обладает новыми возможностями. Также, каждое помещение специфично, например, в одном очень темно и холодно, то есть его возможности ограничены. Вот это-то меня и интересует. Что можно сделать в этом конкретном месте в это конкретное время? Вот откуда мой происходит интерес. Когда я занимаю определенное место, оно и определяет мою реакцию.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma
Danila Ermakov
panddr

Author

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About