Экскурс в мужскую проблему. Часть 1 - Общие положения
«Бесплодная земля… это любой мир, в котором… есть сила и нет любви, где в законах жизни преобладают догматизм, а не образование, власть, а не опыт и где внедряемые и воспринимаемые мифы и ритуалы никогда не связаны с актуальными внутренними представлениями, потребностями и возможностями тех, на кого они оказывают воздействие.»
Джозеф Кемпбелл
Мужественность — гендерно обусловленная характеристика, совокупность черт личности или же социальный конструкт? В зависимости от времени и автора, определение термина менялось, но никогда не обретало завершенной формы. Почти два столетия развития психологии, а также углубленное изучение психологии мужчин, привело нас к невозможности универсального ответа, а непосредственное ощущение мужественности переросло в почти недостижимый идеал. Если разбить классическую проблему мужественности на этапы взросления, то первым делом мы сталкиваемся с отсутствием фигуры отца в жизни мальчика, либо же при наличии отца — его травмирующим или пассивным воспитанием, эту тему мы также затронем в будущем. Когда мальчик вырастает и становится юношей, он сталкивается с отсутствием инициации во взрослый мир, без помощи авторитетных фигур и ритуалов, юноше суждено в одиночку пережить череду кризисов, которые в лучшем случае, просто не дадут ответа на вопрос, каким же образом ему быть мужчиной и как выполнять свою роль в этом мире. Третьей, более новой проблемой является социально-политический пересмотр доминантного положения мужчин, что спутывает понятия, а также вызывает у множества мужчин ощущение, что их существование предается критике по половой принадлежности. Помимо этих трех, достаточно обобщенных проблем, я бы хотел начать экскурс с четвертой проблемы, чья специфика скорее кроется в изъянах нашего времени, а именно в том, как проблему мужественности позиционируют и пытаются решить в масс-медиа и как самые ненавязчивые, но вредные нарративы популяризируются через мемы, short-form content и "быстрые" источники информации.
У моего поколения осознание мужской проблемы зачастую было связано с первым просмотром «Бойцовского клуба» в районе 13-16 лет. Как раз в тот момент, когда популярность фильма позволила ему крепко осесть в медиа-пространстве, побывав в тысячи мемах, видео-разборах и обсуждениях. Проблемы главного героя впервые приоткрыли для нас завесу тайны, о том неясном ощущении потерянности и опустошенности, про которые не рассказывали ни отцы, ни другие мужчины. Я знаю примеры сверстников и людей намного старше меня, которые все еще придерживаются идей фильма в своей жизненной философии. Даже несмотря на то, что во многом сам фильм уже успели деконструировать, обсмеять и сделать достоянием интернета, до сих пор находятся молодые парни и мужчины, защищающие своих любимых героев и их философию. Трагикомедия ситуации в том, что фильм действительно не задумывался становиться идеологическим ядром для множества разных мужских сообществ и отдельных людей. Дэвид Финчер, режиссер Бойцовского клуба, в интервью для Guardian говорит об этом так: «Не могу представить, что люди не понимают, что Тайлер Дерден — отрицательный персонаж. С теми, кто не может этого понять, я не знаю, как себя вести… Не знаю, как реагировать, не знаю, как им помочь» [1]. Альтер-Эго Рассказчика — новая версия Ковбоя Мальборо, в отличие от своего прообраза, он заигрывает с потребителем совершенного другими методами, в своем выборе одежды, повадках и целях, выражается новый, неортодоксальный, неокапиталистический мужчина — карикатурный бунтарь и анархист, устраивающий подпольные драки и взрывающий здания, живущий по своей интерпретации Ницше. Проблема лишь в том, что если всмотреться в самого Рассказчика, то можно понять — Тайлер не был величественной тенью или же иной личностью главного героя, он был проекцией, фантазией отсылающей нас к достаточно популярному тропу мужского оборотня, являясь скорее продуктом детского эго Рассказчика, представляя собой собирательный образ той потребительской мужественности, которая просочилась в нас через рекламу и медиа. Сам фильм представляет собой повесть о глупости — в которой человек мыслящий современными стереотипами борется с породившей его современностью.
Случай с фильмом хорошо демонстрирует то, как чутко проблематика мужественности в современном мире отзывается в сердцах мужчин. Если раньше это ограничивалось Бойцовским клубом, средним по сегодняшним меркам количеством групп по интересам с цитатами и правилами для "настоящих мужчин", то сейчас с развитием новых форм контента, небольшим сдвигом в общей осведомленности о проблеме и культом медикализации, все изменилось. Ютуб уступил место Тиктоку, который помимо площадки с короткими развлекательными видео стал также одним из мест, где люди могут собраться вокруг определенного блогера или движения. Мужские группы существуют относительно долгое время и имеют разную структуру, а также идею из-за которой вызывают интерес у мужчин. Самой частой проблемой мужских движений является формирование иерархичности в таких группах, что приводит к властности организаторов, смены поддерживающего и мягкого климата группы на агрессивный и токсичный, а вера в идею, лежащую в основе собраний, может стать радикальной или сектантской. Эти проблемы в меньшей степени касаются интернет сообществ, они тяжело удерживают стабильную и активную аудиторию, сильно зависят от трендов и имеют постоянную необходимость в пополнении контента, не говоря уже о том, что зачастую эти сообщества созданы для продажи курсов или же хорошей статистики для размещения рекламы. Их идеи чаще всего имеют однобокий характер, а решения которые они предлагают своей мужской аудитории простые и от этого губительные. Как пример — вера в то, что количество тестостерона непосредственно влияет на нашу мужественность. Чем больше тестостерона, по мнению авторов этой идеи, тем больше мужчина спокоен, привлекателен для девушек и рассудителен, если у мужчины низкий уровень тестостерона, он агрессивен, переменчив, криклив и более "женственен". Помимо научной несостоятельности, отрицания иных точек зрения и огромного количество других факторов, на самой поверхности лежит фундаментальная проблема любой подобной теории, а именно, приверженность одному, конкретному образчику мужественности, они не включают в себя множество факторов в виде различия мужчин в темпераменте, целях, внутреннем наполнении и ценностях. Не существует универсального примера мужественности, так как мужественность — не является культурной аксиомой нашего поведения, как и не является социальным конструктом, давящим на определенные признаки, которые могут сигнализировать о нас как о настоящем мужчине (привет, Паскаль Буайе). Вместо помощи в поиске себя, мужские сообщества и интернет-гуру пытаются заставить мужчин свести свой внутренний мир и психологические проблемы к плоской и однородной, внешней картинке. Это классическая схема ухода в мачизм. То же самое можно сказать про современных просветителей, такие адепты классической маскулинности, как Эндрю Тейт плохи даже не по тем очевидным всем причинам по типу сексизма, зацикленности на успехе и всего остального. Самый главный и разрушающий аспект который они несут в мир — это слабость, заражающая других мужчин. Слабость и страх являются фундаментальными основами мужских поведенческих зависимостей. Демонстрация своей деструктивной силы, властности, напыщенного успеха и пренебрежения к женщинам, а также попытки контролировать их — все это гиперкомпенсация. Многих консервативных мужчин утомляет аргумент, о том что в сердце гиперкомпенсации лежит неуверенность в себе, по этому я предпочту выразить несколько иную точку зрения, пустота, наша душевная пустота, которая была сформирована деструктивными отношениями с окружающим миром, родителями и самим собой, она является причиной наших недугов. Необходимость постоянного заполнять эту пустоту женщинами, успехом или химическими веществами, искривляет нашу душу, которой мы, итак, ежедневно торгуем на рынке труда, среди себе подобных и в прочих местах, где нам постоянно необходимо идти на уступки с собственным Я, ради своего выживания или ощущения общности. «Большинство мужчин считают, что их повседневная жизнь — это борьба за существование. Ни наигранная бодрость, ни машина, ни ключ от личного душа на работе и даже ни похвала и премия от начальства не восполняют ежедневных затрат души. Мужчина глубоко осознает, что продает свою душу, и никакая цена не является достаточной компенсацией. Поэтому он возлагает бремя своей души на тактильную связь с женщиной или на Аниму другого мужчины. Затем, после соития, наступает опустошенность, и, снова потеряв эту связь, он плывет по течению, зависимый от внешнего мира и связанной с ним борьбы.» [2] Это касается каждого из нас, мы можем быть хорошими спутниками для наших женщин, можем преуспевать в любимом деле или же не иметь зависимостей, но если внутри нашего психического тела существует зияющее пространство, мы обречены быть несчастными. Что же говорить о тех, кто каждый день просыпаясь, тот час надевает на себя маску лживого мачо, наживаясь на нашем коллективном горе, заставляя своих адептов поверить в то, что болезнь и есть лекарство.
Усугубляет ситуацию то, что нынешний образ Мачо как никогда раньше сосредоточен на успешности и продуктивности, что в случае с молодыми людьми может сыграть очень злую шутку. Одно дело, когда ты не соответствуешь представлением определенной группы людей, интернет с его многообразием развил в нас способность не зацикливаться на этом столь сильно, другое дело — когда твое несоответствие лежит не только в личной сфере, но теперь и в профессиональной. Сколько бессмысленных угрызений совести и фрустраций может испытать на себе мальчик, каждый день смотрящий на то как его сверстники, а иногда парни намного младше него пропагандируют каждодневные походы в зал, постоянный поиск заработка и активный путь "к своей мечте", которая зачастую, продиктована маркетингом и поверхностными ценностями. Сейчас мы столкнулись с тем, что проживали и проживают женщины, особенно в расцвете нулевых, с развитием телевидения и медиа, когда с телеэкрана на них смотрели модели и актрисы с идеальной внешностью и фигурой, пропагандирующие определенные женские образы, не соответствующие реальности. В случае женщин, их более глубокое понимание себя, а также умение коллективного действия привело к тому, что количество таких образов немного уменьшилось, а культ идеальности сместился в социальные сети, где эта маниакальная тяга стала иметь более индивидуальный и выборочный характер. В нашем случае, любой протест против идеализации определенного мужского образа будет считываться как слабость или же попыткой запретить своим сородичам самовыражаться и мотивировать других молодых людей "искать себя". Помимо этого, мы можем наблюдать как некоторые мужчины реагируют на движения феминисток и меньшинств, ошибочно воспринимая их борьбу со стереотипами, политикой и корпорациями за борьбу с ними, уже можно представить реакцию, если подобным протестом займутся мужчины. Протест также будет неэффективен, ведь он сведет все к коллективному понимаю правильного и неправильного образа, по этому нам необходимо углубиться в то, какие существуют индивидуальные пути поиска ответов на вопрос — что же значит быть мужественным.
Мужественность — это ощущение личностной полноценности, осознание своей зрелости и ответственности перед миром, а также понимание своих жизненных целей и существование в гармонии с собственным Я, своей мужской и женской частью. «Состояние взрослости, экзистенциальной ответственности за свое выживание и развитие становится прометеевой наградой, с огромными усилиями извлеченной из глубин.» [2]
Путь к достижению такой мужественности является намного более сложным, чем мы можем себе это представить. Он не зависит от внешних навязанных представлений, не может быть извлечен через чужую жизненную призму, по этому намного более пугающий и чреват огромным количеством тяжелых для восприятия открытий, особенно когда дело коснется вопроса, живем ли мы своей жизнью, или бессознательно движемся по требованиям высказанными нашей семьей, внешним миром или же нашими ложными представлениями. Такой способ поиска себя называется мифопоэтическим, он сосредоточен на художественной концептуализации своей личности и индивидуального пути с оглядкой на мифы и архетипы. Расцвет мифопоэтического проекта начался немногим позже выхода Бойцовского клуба, такие авторы как Джеймс Холлис, Роберт Блай, Стив Биддалф и Ричард Рор основывали свои пути решения кризиса мужской идентичности на духовном поприще. Во многом их источником вдохновения послужил Карл Густав Юнг с его концептами коллективного бессознательного, архетипов и развития Самости, что помимо связи с психоанализом, тождественно идее Фрейда о генитальной стадии развития. «Идеалы "мужского" эго смещаются на разных этапах развития, пока, в конце концов, не возникает более зрелое чувство мужественности: фаллическое желание отрицать дифференциацию и сохранить неограниченные возможности, уменьшается и оплакивается, а определенные реальные ограничения, касающиеся пола, гендера и поколенческих различий усваиваются.» [3] Помимо этого существует более новый проект, который фрагментировано добрался до медиа, а именно проект саморазвития [4]. В изначальном своем смысле он обрисовывает концепт мужественности как постоянный путь саморазвития и невозможность приблизиться к "мужскому идеалу", вследствие чего нам необходимо постоянно работать над собой во всех сферах своей жизни, развивая свои социальные, духовные и психологические качества.
Все вышеописанные проекты имеют одну схожую черту, которая эпизодически упоминается, но никогда не описывается полностью. Она также постоянно преследует нас в жизни, когда мы вспоминаем истории случившиеся с нами, или слушаем чужие. Эта черта — нарративное повествование, которое с помощью своих и чужих историй, рефлексии и выстраивания эпизодов жизни, проводит нас к витиеватым и обрывочным ответам, на вопрос о том, кто мы такие. Нарратив утратил свою ценность в современности, вместо этого мы сталкиваемся с непостоянными, обсценными самопрезентациями, смысл такой репрезентации не в том, чтобы случайным столкновением с личностью или материалом, услышать или увидеть что-то важное для себя, а в том, что бы создать необходимость и зависимость подчиняться определенному образу. По этому наш путь должен быть сосредоточен в другом, уединенном поиске индивидуального смысла. Если мы не видим своего отражения в мифах и духовном поиске, у нас есть возможность находить свои призрачные очертания в литературе, картинах, любимом деле и собственной философии. Для этого не нужно огромной эрудированности и всеобъемлющего взгляда на вещи, достаточно здорового интереса и любознательности к тем вещам и искусству, которые вам нравятся. Весь процесс будет сосредоточен на постановке правильных вопросов, от обобщенных и пространственных "Кто я такой?", "Какое место я занимаю в этом мире?" до более конкретных и комплексных "Что я буду делать дальше, сколько еще продлится данный этап моей жизни?", чем бы вы не занимались, прочитанные строки текста, услышанные слова и прожитые события начнут выстраиваться в лаконичный ряд, напрашивающийся на разоблачение. Начав свой путь, вы столкнетесь с огромным количеством собственных идентичностей, которые будут отличаться друг от друга разными образами, их цели и желания тоже будут не всегда иметь одинаковый характер. Познакомившись с этими идентичностями, вы сможете больше понять о вашем внутреннем ассамбляже и осознать, в чем кроется нарратив вашей истории и какая у нее конечная цель. Этот аспект поиска связующих звеньев может нивелировать тревогу о своем месте и предназначении в этом мире, но также дать представление о целях и идентичностях других мужчин.
[2] — Джеймс Холлис — Под тенью Сатурна
[4]-https://www.researchgate.net/publication/376047437_Reforming_pastoral_care_masculinity_male_pathologies_and_gender-specific_pastoral_care
