«Психология — конечная форма рационализации»  Жиль Делёз 

Цитата Делёза показалась мне лучшим началом и заголовком для данной темы. Явление которое будет описываться по ходу статьи именуется Терапевтическим обществом, я предпочту несколько другое название, которое мне кажется более уместным. Психологизация масс — процесс сродни формированию религиозного учения. Наука как общее абстрактное представление не возымела способности стать жизненным ориентиром, как и не смогла продать образ рая на земле, где вместо жизни после смерти, мы сможем существовать на земле вечно благодаря научным открытиям. Вера в науку, хоть еще и является популярным явлением, не имеет достаточной силы, чтобы заставить людей по настоящему верить, ведь у науки никогда не было подобных целей. По этому психология, которая еще до своего существования имела прототипы в виде церковных исповедален, священников, а также наставляющих книг, имеет более плодовитый фундамент для того чтобы стать заменой классическим религиям. 

«Поскольку человек — животное болезненное, любые его высказывания или поступки равнозначны симптомам.»

Эмиль Чоран — Признания и проклятия

Мы начали использовать специализированные термины в бытовых рассуждениях, создавая при этом бесчисленное количество интерпретаций, каждая из которых отдаляет нас от сути. Может это и не стало бы большой проблемой, но терапевтический язык не создает качественных и глубоких образов. У него никогда не было цели быть чем-то большим чем классификацией. Это подрывает даже самое очевидное правило психотерапевтического процесса — видеть не диагноз, а человека. Делёз критиковал психоанализ в первую очередь из-за того, что он на тот момент ограничивал способы лечения психотических и пограничных пациентов лишь одним — нормализацией пациента до невротической организации, что также сочеталось с анти-психиатрической повесткой того времени. Нельзя с помощью агрессивного лечения сделать из шизофреника относительно нормального человека, само понятие нормы карательно, как и непризнание индивидуальной логики пациента, его внутреннего мира со своим устройством. Вместо нормализации мы пришли к адаптации, но современная поп-психология начала страдать идентичной проблемой. За ширмой распространения знаний о пограничниках, нарциссах и невротиках, стоит прямое и тупое объяснение каждой психической организации, болезни и травм как набора всеобъясняющих симптомов, понимание которых предположительно должно помочь человеку принять себя. Вместо этого мы стакиваемся с прямо противоположной тенденцией, вместо принятия человек начинает постоянно типировать каждый свой поступок согласно его психической организации или же расстройству, находясь в постоянном ощущении себя как нездорового и уязвимого. Наше изъяснение причин и паттернов поведения становится определенной поведенческой схемой. Один из важнейших постулатов психотерапии зиждется на том, что человек должен перестать идентифицировать себя со своим расстройством или же травмой, он должен преодолеть свое состояние, чтобы начать жить своей подлинной личностью, но этого никогда не произойдет, если человек находится в постоянной подпитке своей иллюзии о всемогуществе расстройства перед возможностью контролируемой жизни.  

Мало обсуждаемая сторона терапевтического общества, это также его влияние на восприятие мудрости. Интеллект отступает перед осознанностью, логика проигрывает самоощущению. Излишняя эмоциональная вовлеченность сопутствует магическому восприятию окружающего мира. Теперь невозможно жить одним лишь фактическим восприятием реальности, необходимо подпитывать реальность тайными смыслами и посланиями. Даже самая обыденная коммуникация становится предметом чувственного анализа, а вместо человека перед нами предстают его травмы, комплексы и желания. Вместо слов — шифры и тайные коды. наполненные то ли проклятиями, то ли любовными признаниями, за которыми опять же таки скрывается какая-либо потребность. Все это возможно и необходимо анализировать в кабинете психотерапевта, но восприятие жизни таким образом дает ложное ощущение непомерно высоких аналитических, а скорее экстрасенсорных способностей. Склонность к постоянному прогнозированию и предугадыванию, что в эзотерике, что в психологии, можно объяснить лишь страхом перед неизвестностью. Там где все сразу понятно, будь это благодаря мудрости, сверхъестественным способностям или психологической осведомлённости, никогда не бывает неоднозначных, серых или попросту сложных представлений. Пройденный жизненный опыт, который образно подчинен нескольким схемам поведения и представлений о мире, к старости заменяет нам разум, опыт и знание таким образом обращаются слепотой.   

«Чем в большей степени другой становится опорой для субъекта, тем меньше он является "подлинно другим", и наоборот, чем сильнее утверждается субъект в качестве собственного Я, тем больше его отчуждение.» 

Дьяков А.В. — Жак Лакан. Фигура Философа

«Отстраненность может быть достигнута лишь ценой болезненного чувства одиночества и оставленности, переживаемого унаследованной примитивной животной частью психики, из которой проистекает отчужденность, и теми аспектами личности, которые отстранились от объекта исследования, воспринимающегося как неотличимый от источника жизнеспособности.»  

Уилфред Бион — Элементы Психоанализа

Для удобства, далее в тексте под отчуждением будет иметься ввиду как Лакановская отчужденность, так и Бионовское отстранение.

Отчуждение возможно только в среде где нет каких-либо оценок или же суждений, отчуждение, которое присуще каждому живому индивиду, тот дар, который мы утратили в мире где нет дистанции, а до каждого объекта нашей или же чужой психике подать рукой. Дистанция, соразмерность, сама жизнь — ускользающие субстанции в мире сочиненном религиозной психологией. Как и эзотерика, такой вид психологии является особым видом рационализации, которая лежит в основе нашего страха перед неизведанным. Мировые кризисы вкупе с распространением психических расстройств повергли нас в специфическое состояние, в котором мы сочиняем реальность наполненную нарциссами и энергетическими потоками, позициями жертвы и матрицами судьбы. Мы непременно столкнемся с идентичностью жертвы, если все будет подвержено неведомым силам и химерами в облике других людей. Наш условный героизм, исходящий из проявленности, осознанности и прочем становится неспособностью находится в реальности, со своей радостью, горем и прозаичным сюжетом. Человек, живущий в мире где все объяснено психологией, не может, или по крайней мере не имеет столь большой возможности, для того, что бы объяснять мир через призму иных видений и точек зрения. Оканчивая психологический факультет, в разговоре с друзьями и знакомыми мне приходилось сталкиваться с тем, что я говорил им:  

-Это не психология, это никак не связано с психологией, это называется жизнью.

Жизненная сфера, определенная атмосфера быта и человеческой практики, отдала свое место мета-осознанию происходящего. Вместо того, чтобы руководствоваться более эмпирическими ощущениями и жизненной практикой, люди замещают самоощущение знанием о самоощущении. 

Процесс психолигазиции не остановить, как невозможно свергнуть ни одну религию. Всякая критика, кем бы она не публиковалась, чтобы она не объясняла, не сможет заставить человека отрешиться от смысло-образующего источника. Остается только ждать, когда психология выйдет из моды, люди сами разочаруются в ней. Возможно психологию ожидает темные века, когда не справившись с навязанной людьми функцией, она будет погребена очередной волной массового недоверия. Но и этот сценарий нельзя назвать худшим, возможно тем самым мы избавимся от огромного количества шарлатанов и тех, кто всеми силами пытались нажиться на ее популярности. Нашему академическому сообществу будет о чем поразмыслить, насколько высоки наши стандарты, насколько резонно завышать цены на обучение и свои услуги, давая пространства тем, кто возьмет дешевле и сделает хуже. Можем ли мы сформировать необходимый для людей набор знаний, с должной профилактической эффективностью, но не станвший предметом махинаций? Может ли вся имеющаяся методологическая база создать компактный и достаточно скромный набор аксиом, которые могли бы утолить жажду потребителя к знанию, при этом, не создавая для него идеологических рамок восприятия психологии? Чтобы ответить на эти вопросы, нам необходимо особое время, которое создаст адекватный запросу ответ. На данный момент, мы можем лишь и дальше наблюдать к чему произведет терапевтическая тенденция, оставаясь в надежде, что ситуация нормализируется.

Цель современной психотерапии, не только помочь справиться индивиду с его трудностями и психологическими проблемами, но и натолкнуть на тот уклад вещей, где психические механизмы, внутренняя логика индивида, не являются целью постоянного анализа и жизни с оглядкой на эти механизмы, а лишь одной из точек зрения на личную природу, которая должна в первую очередь воплощаться, а не быть тенью кухонного исследования. Только таким образом мы можем помочь отыскать человеку его внутреннюю свободу, но совсем противоположным результатом будет, когда вместо помощи в поиске свободы мы будем учить его "осознанности" того, за что сами не вправе ручаться.