«В поисках пересечения я старательно сплетаю из противоречий венок».

Андрей Белый.

Искусство авангарда зародилось в начале двадцатого века как реакция на прежнюю традицию и стремление изменить мир, стоящий на пороге значительных перемен. Это течение в искусстве по праву можно назвать реакционным. Искусство модернизма обращалось к новым формам выражения в поисках объяснения не только реальности, но и одновременно создавало некую мистическую платформу для своего творчества, вплетая философские контексты в обоснование творческой деятельности. Известно большое число манифестов и трактатов художников-авангардистов, в которых они формулировали свои требования к новому искусству, уточняли и усложняли техники, превращая творческую деятельность во все более изощренный процесс, доступный для понимания публике, ознакомленной с их идейными позициями. По сути авангардисты занимались сакрализацией искусства, избавляя его от академичности, но одновременно нагружая другими критериями, творя произведения нарочито странные и неочевидные. Этот процесс имеет свои последствия и в современной эстетике. Андрей Белый писал: "Сущность искусства — есть открывающееся посредством той или иной эстетической формы безусловное начало… Углубление смысла эстетики неминуемо подчиняет искусство более общим нормам; в эстетике обнаруживается сверхэстетический критерий; искусство становится здесь не столько искусством, сколько творческим раскрытием и преобразованием форм жизни. Идя таким путем, сталкиваемся мы с многообразием существующих форм, приемов техники, не вмещающих смысла искусства, не вмещаемых в этом смысле». Ему вторит и художник В. Кандинский: «Мы получаем безусловное подтверждение наших предположений о существовании единого корня всех явлений, выходящих на поверхность предельно различными и совершенно оторванными друг от друга».

Речь идет о создании новой картины мира, где искусству отводится роль в некотором смысле и религиозная — для достижения понимания тайны мира (того самого единого корня связанных явлений), необходимым условием является процесс создания арт-объектов, отличных от всей предыдущей традиции, которая оказалась с точки зрения авангардистов неэффективной в смысле возможности внешних преобразований и новых открытий. К. Малевич прямо заявляет, что живопись больше неспособна дать человечеству ничего принципиально нового: «О живописи в супрематизме не может быть и речи. Живопись давно изжита, и сам художник — предрассудок прошлого».

Таким образом, речь идет возложении на искусство роли преобразовательной, открывающей новые жизненные пределы и тайны; в этом была как внутренняя, личностная, так и внешняя, социально-политическая потребность. Искусство и творчество были намеренно сакрализованы деятелями авангарда, что также отмечает В.Ф. Асмус: «Для Андрея Белого “творчество», «преобразование жизни», «расширение личности», представлялись возможными лишь как религиозное творчество, религиозное преобразование жизни, религиозное преобразование личности, то критика эстетического формализма по сути превратилась у Белого в призыв к подчинению искусства религии и мистике”. Соответственно, искусство начинает принимать на себя посредническую роль — между человеком (художником и зрителем и некой потусторонней реальностью, скрытой за условно кажущимся реальным миром). Об этом свидетельствуют и экспериментальные произведения Сальвадора Дали, столь широко известные, пропитанные идеями бессознательного, и творчество Рене Магритта, стремящегося увидеть дополнительные смыслы в простых объектах; располагая на своих полотнах обыденные объекты окружающего мира в их идеализированной форме (идеальное яблоко, идеальный образ мужчины в шляпе), Магритт подчеркивает амбивалентность этих предметов, составленных в несочетаемую композицию. Это отмечает и К. Малевич: «Интуитивное чувство нашло новую красоту в вещах — энергию диссонансов, полученную от встречи двух форм».

Искусство авангарда стремилось прикоснуться к тайнам бытия. Ставя перед собой задачу познать неведомое и скрытое, абстракционисты нарочно стремились избегать форм, даже отдаленно напоминающих повседневность; сюрреалисты создавали и исследовали дополненную реальность, составленную из наслоений реального и воображаемого; символисты обратились к многочисленным аналогиям и тонким перекличками между различными, иногда безумными и безусловно новаторскими образами. «Именно подобные цели — принципиальное обновление жизни, перестройку искусства — формулирует радикальное искусство». Понимание роли искусства в авангарде сводится к сакрализованному ритуальному действию, позволяющему познать трансцендентные смыслы и тайны бытия.