Create post

Ситуация обывателя, или Отчуждение мира от человека

Меня попросили сделать доклад для Московского кружка практической философии. Данный текст — письменное изложение содержания доклада.

Тема моего доклада заранее определена не была. Была определена лишь общая направленность темы, звучавшая: «Религия, философия и наука», — а мне предлагалось самостоятельно выцепить в ней то, чем я готов с заинтересованными слушателями поделиться. Соответственно, когда я приступил к подготовке выступления, первой моей задачей стало сформулировать тему исходя из озвученной направленности, что означало необходимость осознать сперва ни много ни мало религию, философию и науку, разместить их на одном поле сопоставления и там уже, увидев их сущностные проявления, наметить такой предмет рассмотрения, который эти сущностные проявления мог вполне схватить.

Уже на этом этапе отчётливо проявилась моя несостоятельность в деле решения той задачи, которая, по моей задумке, должна была быть решена, в связи с чем показалось естественным обратить своё внимание на саму проблему подобной несостоятельности. Концептуализация этого феномена даёт возможность к нему подступиться, работать с ним и, в конце концов, открывает перспективы его преодоления. Назовём эту проблему «ситуацией обывателя».

В современном языке слово «обыватель» означает человека скудного мировоззрения, которое можно исчерпывающе охарактеризовать местом проживания или иной подобной чертой. В обычном смысле обывателем человек становится ввиду неотрефлексированного принятия неких установившихся порядков (траекторий бытования) как самих собой разумеющихся. Способствуют этому два фактора: отсутствие перед глазами примеров других порядков и окружённость другими такими же обывателями. Соответственно, типичным решением проблемы обывательства является просто дать человеку увидеть, как живут люди в других местах, для чего человеку достаточно поездить по миру.

Наш обыватель на этом фоне несколько отличается. Он может свободно перемещаться по стране и по миру, владеть языками, быть образованным и знакомым с разными культурами, и всё равно оставаться обывателем в одном главном смысле: он плохо понимает, что стоит за его образом жизни, т.е. зачем свободно перемещаться по стране и по миру, зачем владеть языками и т.д. Иначе говоря, все достижения цивилизации даны ему в готовом виде и требования все к нему так же уже сформулированы, а от него остаётся лишь слепо двигаться по уготованным ему траекториям бытования. Всё, что он зачастую знает, это односложные утверждения на уровне: это хорошо, это значимо, а это плохо, это бесполезно; Пушкин — солнце русской поэзии, а колесо — поворотный момент развития человеческой цивилизации. Возвращаясь к исходной ситуации, я знаю, что наука — это круто, она обеспечивает нам технический прогресс, но далеко не только поэтому, философия — мать науки и всякого рационального познания, но вновь не только, религия — основа нашей цивилизации и по-прежнему не только. Т.е. я знаю, что оно заслуживает моего внимания, но почему оно такое, как мне к этому подступиться и что мне с этим делать — этого я не знаю, детали для подобного осознания в достаточной мере мне не знакомы.

Картина, которая передо мной как перед обывателем рисуется, это некий далёкий фон больших свершений. Потому фон, что воспринимается однообразно, плоско, без перспективы видения: что Пушкин, что изобретение колеса — одинаково большие вещи. И любые профессиональные изыскания в этой области будут для нас плоскими: замысловатыми, но лишёнными понятного нам смысла. Поэтому фон и далёкий, что до него нельзя ни дотянуться, ни соприкоснуться с ним, ни рассмотреть его с разных сторон; поэтому далёкий, что живёт по каким-то своим, нам — обывателям — не ясным законам. Словно звёздное небо, глядя на которое неискушённый зритель решит, что звёзды одинаково далеки и движутся по неземному, надлунному закону. Наконец, свершения большие, потому что мы от них тотально зависим, они определяют нашу жизнь. Напрямую мы можем не знать от чего мы зависим и в какой степени, до тех пор, пока оно не даёт сбой (просто переставая работать или делая то, чего мы совсем не хотим). И вот, всё это грандиозное, и такое от нас отрешённое, отчуждённое, — подавляет. Что обывателю в такой ситуации делать? Я вижу три основных пути.

Первый путь самый простой и самый сложный: делать то, к чему цивилизация подталкивает, и брать то, что она предлагает. Простой по причине того, что лежит на поверхности, а сложный, т.к. оставляет наедине с неспособностью осмыслить и как-то повлиять на происходящее и подталкивает к потреблению суррогатных смыслов. Второй путь сложнее, но и обещает чуть большее: получить свой шанс на что-то повлиять. Для этого требуется включиться в развитие цивилизации по одному из многочисленных направлений, которое она предлагает, с тем чтобы подобраться к авангарду её развития и там, «стоя на плечах гигантов», созидать дальше. Третий путь самый невозможный и амбициозный: пытаться самостоятельно осмыслить, почему можно и нужно быть так, а не иначе, и исходя из этого пытаться осмысленно двигаться. Первый подход даже не рассматриваю, в чём проблема последних двух подходов?

Включаясь во всеобщее разделение труда, восстановить цельный смысл своих действий очень сложно, т.к. воплощение этого смысла раскинуто в необозримом масштабе. Существует большой соблазн «закруглить» смысл в более-менее обозримой перспективе, а всё остальное в итоге игнорировать. Другая проблема: неизбежная поверхностность представлений, которые не подкрепляются актуальным опытом. Всё это приводит к тому, что мир постоянно ускользает от нас, а мы лишаемся возможности через него полноценно быть. Рассмотрим типичную ситуацию: студенту дают научную задачу смоделировать разрушение кристалла. Допустим, студент поинтересовался зачем и узнал, что кристалл этот подвержен разрушению, тогда как в перспективе может использоваться для генерации, скажем, 4-ой гармоники, которая продуцирует лазерное излучение, которое может быть использовано для реализации термоядерного синтеза. Знать большее студенту не положено, да и вряд ли у него есть возможность сильно дальше копнуть и докопаться, с одной стороны, до нужд человечества, с другой, до своих собственных — смысл закругляется куда раньше. С другой стороны, он не знает и не может узнать, в какой мере его моделирование полезно в понимании феномена разрушения кристалла, какое место занимает этот кристалл в ряду других возможных для соответствующего использования кристаллов, то же самое он не знает и применительно к лазеру, и применительно к реализации термоядерного синтеза с помощью лазера, — а ведь всё это влияет на его работу и на её ценность, которая в присутствии стольких факторов неопределённости может показаться нулевой. Тяжело что-то делать, если есть подозрение, что это бессмысленно.

Двигаясь же вперёд строго в соответствии с собственным осмыслением, мы тормозимся скоростью нашего осмысления, а также рискуем остановиться в этом на какой-то промежуточной стадии и маргинализироваться. Стоит также добавить, что по-дилетантски «изобретая велосипеды» и «открывая Америки», мы не получаем с этого ресурсов для продолжения движения. Под ресурсами здесь можно понять самые разные вещи: от материальной выгоды или от признания до социального запроса на продолжение движения и ориентирования в том, куда двигаться. Ресурсов нет по той простой причине, что цивилизация уже прошлась по этому пути и все ресурсы с этого выработала: велосипеды есть уже во всех городах мира, имя его изобретателя высечено в Википедии, велосипедные компании подключили на себя весь социальный запрос, по которому сориентировались дойти до текущего уровня технологий.

Ситуация, которую я в докладе описывал, в философии известна давно под термином «отчуждение», но своё видение и этот термин я связал уже после того, как моё видение появилось. В этом есть ирония: моё описание картины отчуждения оказалось изобретательством велосипеда, которое, надеюсь, позволит мне не допустить отчуждения термина «отчуждение».

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Author

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About