Create post
Liberal Arts ИОН РАНХиГС

LIVE FAST, DIE YOUNG... Политический и индивидуальный бунт

“Живи быстро, умри молодым” — призыв к действию, один из мотивов панк и рок-н-ролл субкультур, философия молодых людей нескольких поколений.

Культовая фраза “live fast, die young, leave [have] a good-looking [pretty] corpse” была произнесена главным героем картины “Стучись в любую дверь” в исполнении Джона Дерека (иногда её ошибочно приписывают Джеймсу Дину). Также существует и современная вариация “live fast, die young, be wild and have fun”, созданная Ланой Дель Рей.

Целая гедонистическая концепция, уместившись в ёмкой фразе, предлагает жить ярко, насыщенно, но не продолжительно. Кредо захватывало юношеские умы и сердца, становилось частым упоминанием в массовой культуре, модифицировалось. Так, например, идея “жить здесь и сейчас” воплотилась и в более позитивном растиражированном призыве YOLO (you only live once).

Почему же всё-таки рок-н-ролл и панк, 50-е, 60-е, 70-е годы? Именно в этот период молодые люди захотели жить быстро, а умирать молодыми. В этом контексте важна история эволюции рок-н-ролла с момента условного возникновения (начало 50-х) до конца 70-х, а также возникновения и становления панк-рока как обособленного продолжения рок-н-ролла.

Общий сумасшедший драйв стилей — результат бунта: личного и политического. Ответ на государственную монополию на общество, конформизм, социальную несправедливость, пуританское воспитание родителей, войну, подрывающую саму основу жизнедеятельности людей — с одной стороны. Самоубийство и саморазрушение, глубокий экзистенциальный кризис — с другой. “Живи быстро, умри молодым, оставь красивый труп” оказалось вполне актуальным кредо в этом споре человека с государством, обществом и самим собой.

Фото: Unsplash

Фото: Unsplash

Говоря о рок-н-ролле, в первую очередь хочется вспомнить лиризм Чака Берри, Джерри Ли Льюиса, Бадди Холли, Бига Боппера, бессмертных “Битлов” и “Роллингов”. И разумеется, короля Элвиса Пресли. Первоначально аполитичный, популярный, коммерческий, раскованный рок-н-ролл — исходный рубеж философии “live fast, die young”.

Рок-бунт имманентен самому звучанию электрогитар (что справедливо и в реверсивном порядке). В начале “нежное” их звучание у Элвиса становится всё более агрессивным, и рок ушёл с танцплощадки, на которой так полюбился быстрый темп и чёткий рок-н-ролльный ритм. Возникает практически митинговое рок-пространоство — open air. British Invasion врывается в чарты и доминирует на мировой музыкальной арене. Воспитанная на рок-музыке молодёжь готова бунтовать, движение хиппи растёт и становится политически значимым. Бунт против буржуазного государства сублимируется, переходит в употребление психоактивных веществ и злоупотребление ими (что характерно и для панка), порождает контркультуру straight edge. Субкультуры рождаются, модифицируются, сменяются довольно быстро — live fast!

Термин “рок” начинает употребляться в 60-х как более широкое понятие: музыкальный стиль и культурный феномен. Послевоенный бэйби-бум подготовил прекрасную почву для становления рока популярным жанром музыки. Бунтующие в 68-м году воплотили политическое действие. Испытывающие глубокое чувство безысходности и послевоенный экзистенциальный кризис вершили индивидуальный бунт, воплощённый в lifestyle, образе жизни. Выросшие в уже комфортных условиях молодые люди нуждались в новой общественной морали.

Мятежники против системы задаются нетривиальными вопросами: куда подевалась социальная справедливость, старый добрый нонконформизм и можно ли в современных мире говорить о свободе личности?. «С 1936 года я боролся за повышение зарплаты. Раньше за это же боролся мой отец. Теперь у меня есть телевизор, холодильник и “фольксваген”, и все же я прожил жизнь, как козел. Не торгуйтесь с боссами! Упраздните их!». Такова риторика уличных художников, бастующих студентов, маргиналов и анархистов.

Явные политические движения комбинировались с сублимированными:“этика любви”, “сексуальная революция” “пацифистский бунт‘ движения хиппи. Не смотря на явные политические посылы (“Make love, not war”, “Hell No, We Won’t Go!”, каламбур “Off The Pig!’) хиппи-бунт довольно аполитичен (если подразумевать активное политическое участие и не учитывать особо активных, Йиппи): никаких выборов, заседаний и вообще — бюрократическое табу. “Рюкзачная революция” и коммунитарная организация позволили как бы броситься с моста всей политической системы. Тем не менее, индивидуальный бунт хиппи был очень продуктивен и так или иначе связан со многими движениями современности: энафизм, Food not Bombs, фриганизм, Really Really Free Market и прочие антиглобалистские, антиконсьюмеристские, пацифистские и зелёные движения.


А что же с панком?

Фото: Unsplash

Фото: Unsplash

Он возникает в начале 60-х с британских Sex Pistols и американских Ramones. Дальше — больше, различней (от заводного кельтского панка Dropkick Murphys до апатичного готик-рока Joy Division и The Cure). Максимально политизированный, бунт здесь одновременно и максимально индивидуальный. Панк-рок критичен к обществу, политике, нормам и даже самому себе, всё время балансирует на грани тотального нигилизма. Необузданный драйв, “сырой” звук, впечатляющая концентрация политических посылов в текстах, восполняющая иногда не слишком техничное исполнение. Впрочем, и лиризм и романтизм в панке, разумеется, присутствует; и возможно ли вообще его тотальное исчезновение в поэзии?

Справедливо отметить, что двигатель панка — внутренне сгорание его исполнителей. Употребление наркотиков, алкоголя, бесконечные тусовки и беспорядочные половые связи. Саморазрушение и крайнее его проявление — суицид — неотъемлемы. Они часть панк-борьбы за альтернативу. Вспоминается не слишком известная, но довольно плодотворная для течения группа Suicide, но история панка содержит множество более известных саморазрушительных персоналий, которые воспринимали “die young” отнюдь не фигурально. В “Клубе 27” Брайан Джонс, Джимми Хендрикс, Джим Моррисон, Дэвид Александр; позже — соотечественник Александр Башлачёв и фронтмен “Нирваны” Курт Кобейн. Естественно, список самодиструктивных личностей в истории рока гораздо более внушителен.

Стоит воскресить в памяти и ключевые фигуры стиля, риторики, субкультуры и эстетики панка, которые занимают важное место среди прочих персоналий рок-культуры. Значимые в этом контексте “панк-саморазрушители” — Игги Поп в собственной крови, Сид Вишес с многочисленными порезами, суицид Иена Кёртиса. Несмотря на особую политизацию искусства протест движения очень похож на эскапизм хиппи.

Дистанцирование, перманентные самодиструктивные импульсы в виде пьянства и употребления наркотиков панк-тусовки будут жестоко критиковаться последующими “свободными от яда” стрэйт-эджерами. But still, die young!

Фото: Unsplash

Фото: Unsplash

“Живи быстро, умри рано, оставь красивый труп” добавила рок-субкультурам не только внешнюю атрибутивность, но и философскую составляющую. Все прошлые паттерны перевёрнуты с ног на голову: культ здоровья, долголетия, семейных ценностей сменяется саморазрушающим гедонизмом. Отсутствие сильных институтов не способны разрешить кризис в обществе.

Быстро набравшая обороты индивидуализация, примат свободы личности над коллективным благом оставил личность в одиночестве. Идеология панка не имеет чётких границ и утверждается с помощью отрицания — от существующего истэблишмента до собственного бытия. Панк- и рок-бунт нельзя назвать в чистом виде политическим протестом, как и протестом индивидуальным; мятежный дух часто носит сугубо провокационный характер против системы и воплощается лишь в искусстве. Система включала в себя всё: армию, религию, семью, систему образования, капитализм, — против всего был направлен незрелый бунт, в чём заключалась особая красота панка.

Философия LFDY как культурный феномен возникла именно на почве рок-н-ролла и панка, и философия “перегоревших” занимает важное место не только в истории музыки.


Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Author

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About