Прочитав эту книгу, вы неизбежно прочитаете целую библиотеку. Решившись отправиться в это увлекательное путешествие, вы поймаете себя на мысли, что на каждой странице зажжен факел просвещения, и вам предстоит не только сопереживать полюбившимся героям, но и непрерывно мыслить, входить в диалог с автором, задаваться вопросами, искать герменевтические ключи к этому непростому и многослойному тексту, о котором мне, к примеру, нелегко писать. Он захватил меня с первых строк. Захватил настолько, что через несколько дней я взялась его перечитывать.

Пандемия чумы, свирепствовавшей в середине XIV столетия, уничтожила две трети населения Европы. Перед «черной смертью» оказались бессильны и молитвы, и врачеватели, кружащие над больными как инфернальные птицы (подобное сравнение уместно, если вспомнить особенности костюма чумного доктора). Средневековье подходило к концу. На смену прежним умонастроениям приходили другие, церковь окончательно утрачивала свою власть. Подлинного рассвета достигает род Медичи, которому выпала исключительная роль — открыть новую страницу в истории европейской цивилизации.

Эпоха Rinascimento — время рождения новой антропологической модели, в которой человек полностью меняет свой онтологический статус: если в Средние века он мыслился как «сосуд греха» и «горстка праха», то Возрождение поместило его в центр мира. Отныне антропос стал связующим звеном между небесным и человеческим, вечным и временным. Марсилио Фичино и Пико делла Мирандола, провозгласив идею о том, что человек есть «великое чудо», посредник, промежуток между вечностью и текущим временем, осуществили попытку вернуться к архетипическому видению, утраченному в предыдущую эпоху. В книге “Миф и вечность”, в главе о символике центра мира Мирча Элиаде отмечает важный момент: «Создание человека, подобно космологии, также происходило в центральной точке, в Центре Мира. Согласно месопотамской традиции, человек был сформирован в «пупе земли», там, где также находилась Dur-anri, «связь между Небом и Землей». Ахурамазда создал первого человека, Гайомарта, в Центре Мира».

В эпоху правления Медичи зазвучала “Речь о достоинстве человека” (текст Пико делла Мирандолы, вдохновленный герметическим “Асклепием”). Гермес (Трисмегист), Меркурий вырвался на свободу, овладев умами не только ренессансных неоплатоников и герметических философов, но и злодеев всех мастей, покровительствуя ворам, нечистым на руку торговцам и мошенникам. Это время расцвета Платоновской Флорентийской Академии и появления “невизантийской античности”. Однако это было время и величайших преступлений. Профессор Жаринов, обращаясь к теории архетипов К.Г. Юнга, высказывает идею, что у каждой исторической эпохи была своя Тень. Тенью же эпохи Возрождения был…Меркурий.

Именно Меркурий, этот “бог всех мистиков на свете” будет являться и профессору Воронову, отправившемуся во Флоренцию ради «Primavera» Боттичелли («зашифрованного алхимического трактата», чью расшифровку дает Евгений Жаринов), и, казалось бы, ничем не примечательной старушке Кире Петровне, которой суждено будет сыграть свою роль в опасной «герметической» игре, и бывшему банкиру Сергею (Носферату), и исследователю Эду Берджесу, пытавшемуся разгадать секрет «Комнаты мертвых».

«Дух Меркурия» будет воздействовать на вас, как минимум, на трех планах: ментальном (непрерывно обучая вас и побуждая мыслить), плане сновидения (более чем вероятно, что ваши онейрические миры наполнят образы трех Граций, а может быть, вы услышите голос Савонаролы, бросающего проклятия на головы художников, заново пробудивших языческих богов), а также на плане имагинальном, mundus imaginalis, где вы вполне можете столкнуться с эпифанией самого Гермеса. Роман Евгения Жаринова по своей структуре и смысловой нагрузке, на мой взгляд, превосходит произведения Умберто Эко, который, вне всяких сомнений, хорошо осознавал и весьма успешно реализовывал свою просветительскую задачу. Однако «Дух Меркурия» не только сообщает/информирует, он формирует, а это гораздо важнее, поскольку это сразу отличает его произведений современной литературы и сближает скорее с текстами древних мыслителей, преображавших своих читателей, которые сумели откликнуться на некий зов, приглашение к мысли.