В книге «Конец времени композиторов» Владимир Мартынов выделяет два типа музыки — композиторскую и некомпозиторскую и соответствующие им два типа сознания/два типа человека — человек традиционных культур и человек исторически ориентированный. Я подойду к этому разделению с философской точки зрения.

I. Человек, онтологически укорененный в мире Традиции, живет в соответствии с принципом imitatio Dei, любое его действие есть повторение действий богов, имитация неких парадигматических моделей. В «Тайттирия-упанишада» сказано: «Так поступали боги, так теперь поступают люди». «Шатапатха Брахмана» гласит: «Мы должны делать то, что делали вначале боги».

Человек традиционных культур всегда пребывал в изначальном времени, времени мифа, и восставал против истории. Для него реальным было исключительно то, что имитировало архетип, являлось его отражением. Сфорцинда — идеальный город эпохи Возрождения, детально описанный и созданный великим Филарете в местечке Виджевано под Миланом имел форму октаграммы, или восьмиконечной звезды, которая символизировала звезду Вифлеема, — был для человека традиционного типа реальным, в то время как многочисленные неказистые архитектурные монстры эпохи постмодерна — нет. Для человека этого типа история — не более чем отпадение от реальности.

II. Человек исторически ориентированный не знает священного времени, ибо живет во времени историческом: он подчиняет его себе в той же мере, в какой сам ему подчиняется. Для него реально лишь то, что исторически обсусловлено. Ход истории можно изменить посредством неких из ряда вон выходящих событий, которые полностью меняют заведенный порядок. В отличие от человека традиционных культур, этот тип знает одну стратегию по отношению к миру — революцию. В то время как его антипод сконцентрирован на ритуале. Разумеется, этот подход распространяется и на область музыки: музицирование как ритуал основывается на принципе повторения, то есть воспроизведении определенной архетипической модели (как указывает В.Мартынов: «Повторение, понимаемое как ритуал, осуществляется путем совершения заранее установленных и предписанных действий. Совокупность предписанных действий образует канон»); музицирование как революция опирается на принцип новации, т.е. подразумевает собой создание принципиально новой музыкальной структуры и выход за пределы канона. Мартынов противопоставляет «канон» «произволу», подчеркивая, что последний означал в древних русских певческих рукописях «мелодические структуры» выходящие за рамки канонических правил».

III. Я хотела бы обратить внимание на то, что кроме двух этих типов человека, типов мироощущения определенно можно выделить и третий, который будет своего рода объединяющим звеном. Каким образом миф примиряется с историей? Как видит мир человек, ЖИВУЩИЙ В МИФЕ, проводящий в жизнь мифические модели, и в то же время НЕ ЖЕЛАЮЩИЙ ВЫПАДАТЬ ИЗ ИСТОРИИ, лишаясь возможности участвовать в ее развитии? Наконец, как этот человек представлял себе процесс музицирования?

1. В основе любого ритуального действия, любого религиозного акта лежит некая парадигматическая модель. Любое историческое событие, меняющее лицо мироздания, имеет свой небесный прототип. Шпенглер упоминает короля Карла XII, который постоянно носил с собой жизнеописание Александра Великого и желал во всем подражать этому величайшему завоевателю. В свою очередь Александр подражал героям Ахиллу (за что его стали называть «новым Ахиллом») и Гераклу, более того — можно допустить смелую мысль, что он сознательно воплощал многие парадигматические модели, взятые из «Илиады» Гомера, что сопровождала его в военных походах. Подражал Александр и богу Дионису (вспомним его индийский поход). Египетский фараон, сражавшийся с врагами, подражал богу Ра, воспринимая своих противников, как воплощение гигантского змея Апофиса (Апопа). Так некоторые греческие герои видели в своих врагах древних Титанов, в то время как сами они имитировали действия победоносных олимпийских богов, низвергнувших чад великой матери Геи в мрачный Тартар. Молитва к Тифону, обнаруженная в Большом Магическом Папирусе, является иллюстрацией противоположного — антибожественного — пафоса, поскольку произносящий ее, имитирует богоборческий акт врага Зевса. Подражание богам, титанам, даймонам, мифическим предкам, героям лежит в основе всех древних мистерий.

2. Современные французские философы Ж.Лаку-Лабарт и Ж.-Л.Нанси вводят понятие «ИСТОРИЧЕСКАЯ ИМИТАЦИЯ», подразумевая под ним мимесис классической древности. Даже в самоубийстве Клеопатры авторы усматривают подражание какому-нибудь эпизоду из мифа об Иштар-Астарте. Подражание богам и мифическим героям исконно лежало в основе всех значительных исторических событий. Свой прототип имеют как войны, пережитые человечеством, так и архитектурные шедевры: храмовые комплексы Древнего Египта и Древней Греции, храмы в Кхаджурахо, Парфенон, мечеть Омейядов, готические соборы, замок Шамбор, Лувр, московский Кремль. Там, где существует тонкая связь между божественным и человеческим, «полотно» становления способно отразить на себе росчерки бытия. Там же, где этой связи нет, все «становящееся» явственно несет на себе признаки распада и скорого конца. Удел его — сиюминутность, эфемерность.

Сколькие властители не расставались с «Жизнеописаниями» Плутарха и пытались (возможно, неосознанно) следовать за своими великими предшественниками? А скольким властителям сегодня под силу вытянуть жребий Менелая или Агамемнона, а, вытянув, достойно принять и исполнить? История современного человечества пишется уже не «исполинскими биографиями», но карликовыми интересами, а подражание богам и героям уступило место подражанию друг другу. ЛИЧНОСТЬ, которая была уникальным воплощением вечного типа (ἀρχέτυπον), постепенно перестала являться в истории и ее подменил ИНДИВИД. Личность созидала земной порядок в соответствии с пра-формами: возводящиеся ею идеальные города — от Сфорцинда Филарете до Пьенца Росселино — имели свой прототоп в Адоцентине «Пикатрикс’а», Космополисе стоиков, идеальном государстве Платона, Небесном Граде «Откровения святого Иоанна Богослова». Я подчеркиваю, что речь идет о личности, которая ВОПЛОЩАЛА СОБОЙ АРХЕТИП и в то же самое время активно проявляла себя в истории, влияла на ее развитие. В этой личности МИФ СОПРИКАСАЛСЯ С ИСТОРИЕЙ, и не просто соприкасался, а порождал ту реальность, которая охватывала собой все: и земной, и небесный порядок.

3. Можно ли, музицируя, воспроизводить структуру космоса и в то же самое время нарушать границы канона во имя создания уникального музыкального произведения?

Что делает композитор, который ищет в своем творчестве способ отобразить изначальный звук (названный в Ведах «анахат»), наполняющий всю Вселенную, пронизывающий все сущее, сокрытый и спящий во всех созданиях? — творит в соответствии с каноном или выходит за его границы («анахат», к слову, означает «безграничный звук») — к той звуковой первопричине, которая породила всю музыкальную гамму? Это о ней Гауптман говорил как о «дифирамбе вселенной».

Я не отвечаю на вопросы. Я их ставлю.