5 сентября в пространстве «ЭМА» пройдет вечеринка HUB 3.0., на которой сыграют посланники португальской танцевальной сцены DJ Marfox и DJ Niggafox.

В апреле 1974 года в Португалии произошла «революция гвоздик», положившая конец установившемуся еще в первой половине века авторитарному режиму. Через несколько лет в страну хлынули мигранты и беженцы из бывших африканских колоний, для которых на периферии Лиссабона начали строить недорогое жилье, не соединяя его со столицей решительно никакими видами транспорта.

В сентября 2006-го вышел сборник «DJ’s Do Guetto Vol.1», собравший 37 треков, непривычно звучавших для белых поклонников танцевальной музыки. Техно и хаус смешивались с элементами таких африканских направлений, как кудуро, кизомба, фунана и таращинья. Один видный португальский журналист позднее назовет сцену, связанную с этим сборником и вылившуюся в лейбл под названием Principe, «более важным явлением, чем тысяча политических митингов».

Создателям и диджеям Principe тридцать лет спустя удалось сделать то, о чем подзабыли архитекторы 70-х — соединить людей с разных окраин города, заставив их приходить в одно и то же место. Этим местом стал танцпол. Более того — когда-то не надеявшиеся добраться до Лиссабона музыкально одаренные португальцы теперь разъезжают по миру, становятся героями здоровых текстов на Pitchfork и Resident Advisor, донося свою, не вдохновленную никакой Англией или Америкой музыку до слушателей во всех частях света.

Если Principe — это посольство, то у DJ Marfox в нем точно один из высших рангов.

В детстве Марлон Силва до умопомрачения резался в одну из первых трехмерных игр для Super Nintendo — Star Fox (отсюда прозвище). Хотя тогда он вряд ли мог предположить, что однажды после 48 часов без сна будет играть музыку для огромной толпы в Нью-Йорке, кроме Star Fox у Марлона было еще одного увлечение — с семи лет он на кассетных деках двоюродного брата пробовал записывать первые микстейпы. В 2004-м на вечеринке в своем районе Марфокс увидел, как DJ Nervoso играет собственную обработку таращиньи — и захотел делать как он. В 2007-м люди из Principe услышали диджея Марфокса и заявили, что его музыка достойна того, чтобы звучать отнюдь не только на окраинных улицах. Марфокс, по его словам, был страшно удивлен.

«Мне не нравится называть себя руководителем лейбла, — скромничает теперь Марфокс, — но я чувствую ответственность за поколение молодых музыкантов». Пять лет он был главой студенческого совета и за это время научился вести себя так, чтобы люди обращались к нему с определенным почтением. Сейчас Марфокс вообще чуть-чуть важничает — например, не захотел отвечать на некоторые вопросы в интервью, потому что «почувствовал дискомфорт»: однажды обмолвился, что живет и творит в одной комнате все с тем же двоюродным братом, но говорить о том, до сих ли пор все так, не решился. Подзазнаться Марфоксу, в общем, было немудрено — спустя несколько лет те самые молодые музыканты вслед за ним начали приставлять в псевдонимы часть «фокс»: Liofox, Nigga Fox, Dadifox. Некоторых «фоксов» Марфокс приводит на лейбл, если чувствует, что у них есть собственный почерк.

«Говорят, что я толстый, но я же постоянно двигаюсь!», — недоумевает Марфокс, инстаграм которого в основном состоит из счастливых улыбок автора в Осло, Венеции, Льеже, Лос-Анджелесе и где только не. Живет Марфокс совсем недалеко от аэропорта («Я уже не замечаю шум от самолетов — думаю, это как-то влияет на сочинение музыки») и уезжать из города никуда не планирует: «Это лучшее место в мире — еда потрясающая и очень дешевая, а еще 70% времени в году светит солнце». Его родители приехали в Португалию из островного африканского государства Сан-Томе и Принсипи. Он рос на кизомбе, самбе и кудуро, а в молодости слушал Карла Кокса, но и только — новая танцевальная португальская музыка, которую некоторые называют словом «батида», замечательна именно своей герметичностью. Для Марфокса и других «фоксов» истории электронной музыки то ли не существовало, то ли она была не такой уж важной и точно не такой сильнодействующей. Много лет спустя все сошлось в одну точку, и теперь под безостановочную перекуссию батиды танцуют те, кто до дыр заслушал пантеон Warp; Warp в свою очередь заинтересовался необычным звучанием; в треках Марфокса электронная составляющая становится более эклектичной, но ритм вряд ли когда-нибудь станет менее буйным. Как заметил Педро Гомеш с Principe, открывший Марфокса, феномен батиды заключается в том, что она сработает и будет понятна во всех частях света — не только в Америке, Европе, Азии и Австралии, но и, конечно же, в Африке.

Один из главных лозунгов «революции гвоздик» звучал так: «Единый народ непобедим!». Что ж, ровно то же верно и в отношении танцпола.