НАУЧИТЬ КАЖДОГО? МОЖНО...
Информационная парадигма.
Технология интенсивного развивающего обучения
(презентация проекта)
Как научить каждого?
Как сделать учебу интересной и главной в жизни ребенка?
Можно ли учиться охотно — с увлечением и с радостью?
У этих вопросов есть обратная сторона. Их можно сформулировать иначе: как стать Учителем? С большой буквы «У».
ЛИРИЧЕСКОЕ ВСТУПЛЕНИЕ
Учитель это человек, который может, хочет и умеет научить каждого ребенка. Научить тому, что умеет он сам. Умеет в совершенстве.
Я счастливый человек. Я учился у настоящих Учителей. Первыми были мама и папа. Потом они случились в моей жизни в тех школах, где я учился. Потом я работал с настоящими Учителями, как коллега. Хотя сам тогда еще был учителем с маленькой буквы. С очень маленькой.
В советской школе работали разные учителя — хорошие и не очень. «Советской школой» называлась русская школа с 1917 по 1991 годы. Есть ли сегодня в русской школе такие разные учителя я не знаю. Но, наблюдая со стороны, что творится в ней теперь, невольно прихожу к выводу, что там не только настоящих учителей не стало, но и вовсе учителя закончились. Как порода. Как профессиональный тип личности. И остались одни урокодатели, отчетописатели, массовики-затейники, конспекторисователи. И «учителя года». А еще — репетиторы да тьюторы (прости Господи за матерное слово).
Я не знаю подробно что сегодня творится в русской школе. Потому что, когда не стало Советского Союза я ушел из системы просвещения. Хотя к тому моменту посвятил ей уже два десятка лучших лет своей жизни. И уже сам успел стал Учителем. То есть мог научить каждого. И именно потому я из нее ушел. Стало стыдно работать так, как хотело от меня начальство. Вместо того, чтобы работать так, как мог и как хотел сам. И как требовала профессиональная совесть. А еще было стыдно оставаться нищим. На дворе свирепствовал дикий капитализм. И долг Мужчины требовал обеспечить выживание семьи. Даже ценой смены профессии.
Моя семья выжила. А бывшая профессия стала хобби. Я не ушел из педагогики. Я не изменил ей. Я просто стал независим от дилетантов и мародеров, взявших в плен русскую школу и убивающих ее душу и суть. Потому что настоящая русская школа это школа для детей, а не для чиновников. Так уж повелось со времен Царскосельского Лицея.
Я заработал — вдали от педагогики — какие-то деньги, позволившие мне — в свободное от бизнеса время — создать несколько просветительских проектов. Которые амортизировали несовершенство казенной системы просвещения. И помогали детям и их родителям выживать в ней, оставаясь хорошими детьми и настоящими мамами и папами. Вопреки системе. Также я помогал коллегам становиться настоящими Учителями. Потому что умел это делать, поработав в системе переподготовки и усовершенствования педагогических кадров, построенной на базе НИИ Содержания и Методов Обучения (СиМО) АПН СССР.
Триумфом моей педагогической карьеры была работа в Лаборатории Интенсивных Методов Обучения (ЛИМО) в НИИ СиМО АПН СССР. Ее возглавлял Народный Учитель СССР В.Ф. Шаталов. Лаборатория была уникальным сплавом теории и практики. У нас было несколько экспериментальных классов, работавших по нашим авторским программам. Мы совершенно не зависели от просвещенческого начальства. Потому что нашим начальством было академическое руководство в Москве. Оно исправно финансировало наши опыты в рамках установленного бюджета. И совершенно не вмешивалось в наш эксперимент. Потому что «ни уха ни рыла» в нем не соображало. А еще свобода нашего творчества объяснялась тем, что где-то в ЦК КПСС кто-то могущественный сказал: «Шаталова не трогать! Пусть творит что хочет. Ему — не мешать! И помогать всемерно». И нам не мешали. И помогали. В результате на излете Советской власти в недрах разваливающейся бюрократической конструкции возник оазис свободной педагогической мысли. И творчества.
За несколько лет, которые подарила непредсказуемая русская история, мы доказали практически, что:
1) Содержание школьной программы можно «давать» не за 10 лет, а за 9 и даже за 8. Это при том, что мы пока что «не трогали» (это в наших планах было ближайшей перспективой, к которой мы были готовы теоретически и организационно, но которая еще не нашла своего финансового обеспечения и академической легитимизации) своим экспериментом начальную школу, которая добросовестно «выбрасывала на помойку» 4 года невосполнимого времени детства, оставляя нам остальное. Мы просто не успели системно «испортить» своей технологией интенсивного развивающего обучения заповедные дебри начальной школы. Хотя в неофициальных «камерных» экспериментах некоторые из нас убедительно демонстрировали возможность ребятишек легко усваивать программы «русский язык» (1-4), математика (1-4), иностранный (английский) язык (1-4) не за 4, а за 3 и даже за 2 года.
2) «Ускорение» или по-нашему «интенсификация» происходила не за счет какого-либо сокращения содержания учебных программ, а напротив — за счет расширения их содержания. Сегодня это трудно вообразить, но было именно так. И хотя тогда еще не было интернета с его возможностями. Но уроки физкультуры, уроки художественного творчества (музыка, рисование, танцы…) были у нас каждый день в расписании занятий. Я сам, помимо истории и обществоведения, преподавал физкультуру в экспериментальных классах.
3) В наших классах не было «отстающих». То есть детей, которые бы не усвоили государственную программу. А «усвоение» для нас всех означало только одно: «5» — «отлично» — в дневнике, в табеле и в журнале. Хотя дневники, как инструмент дидактики и воспитания, мы извели за ненадобностью еще на ранних стадиях эксперимента. Они нам просто не годились. В них не хватало места. Ни для записи учебной информации. Ни для обратной связи с родителями, которая была у нас с каждым из них — ежедневная и подробная. Ни для оценок, которые получали на наших уроках школьники. А оценок каждый из наших учеников получал за один урок, как минимум, две, а, как максимум, и пять, и шесть. И не сказать, чтобы классы у нас были «неполные». Обыкновенные школьные классы по 28-37 человек в каждом. И без малейшего намека на спецотбор в них. Потому что, по условиям эксперимента, мы не выбирали себе классы. Нам их давали в готовом виде — так, как они были сформированы администрациями средних школ г. Донецка. Который тогда был еще Украинской ССР (не путать с «Украиной»! Ею Донецк не будет уже никогда). Администрациями, которые подчинялись министерству «освиты» Украины, а совсем не Академии Педнаук СССР.
Все наши ученики знали школьную программу «на отлично». Потому что мы — всей нашей маленькой дружной командой — поняли, в конце концов, что, на самом деле, не существует степеней и градаций в пропасти между «знанием» и «незнанием». Что есть одно только «знание». А что сверх — от лукавого. И, следовательно, может быть или «5» или «2». Потому что и «4», и «3» — разновидности двойки. А «1» — повод для харакири. Мы это поняли и стали ездить по всему СССР — от Прибалтики до Сахалина и Курилл, от Мурманска и Архангельска до Кушки и Ашхабада — учить коллег РАЗВИВАТЬ детей учебной деятельностью, не тратя понапрасну ни единого часа священного времени детства.
Наверное, в это трудно сегодня поверить, но ВСЕ наши ученики знали школьную программу «на отлично». В это и тогда верилось с трудом. Поэтому тысячи учителей со всего Советского Союза, проходивших переподготовку на базе нашей лаборатории, начинали свое обучение с посещения наших уроков. Здесь они убеждались, общаясь с нашими учениками, что «учить всех победно» это не миф и не пропаганда, не рекламная замануха. Что все так и есть, как они видят и слышат. А когда они заканчивали программу переподготовки и уезжали к себе домой, они увозили опыт использования дидактических технологий интенсивного развивающего обучения:
1) строгие алгоритмы профессиональной деятельности,
2) наборы специальной литературы — для учителя и для школьника, которые мы изготавливали и издавали в нашей «мастерской» сотенными и тысячными тиражами,
3) веру в себя: «и я так умею!»
4) и убеждение, что здесь нет никакого «чуда», а есть обыкновенная технология, которой можно научиться и которую можно развивать дальше, адаптируя к своим персональным особенностям и совершенствуя индивидуальный стиль профессиональной деятельности.
Убийство моей страны ее начальством в 1991 году стало катастрофой в том числе и для русской школы. Курс ее развития круто изменился в противоположную сторону от интересов и потребностей детства. И весь опыт нашей лаборатории, как и всей Советской школы, оказался ненужным и чуждым — и в
Русь это гигантский мир. Поэтому расправиться с гуманистическим наследием русской школы не так просто. Даже имея под собой послушную канцелярию виртуозных палачей из министерства просвещения вкупе с вестернизированной Академией Педагогических Наук. Поэтому местами в дебрях русской педагогики — в Украине, в России или в Белоруссии — еще можно встретить «динозавра», работающего не для начальства, а для детей. Но сколько их таких сегодня осталось? И что ждет их завтра?
Сегодня будущее системы казенного просвещения не внушает оптимизма. У школы, работающей на начальство, печальная перспектива. Ее будущее — заведение тюремного типа, знакомое по голливудским фильмам про американские «школы» в кварталах негров и латиносов. Вот чем закончится феноменальный путь русской педагогики после ее феерического Царскосельского старта в начале XIX века. Как говорится: «приплыли»! «Здравствуй, родная гавань!»
Когда приходит чума, спасение одно — карантин. Для уцелевших. И испепеляющий санитарный пламень — для инфицированных.
Стихийным карантином в русской педагогике стало движение родителей за обучение детишек в т.н. «Семейной» или «Домашней» школе. При всех его недостатках, о которых я не раз упоминал (http://56didactnik15.livejournal.com/19023.html) у него есть одно безусловное достоинство: дети физически изъяты и удалены из очага эпидемии. Это само по себе стоит всех «минусов», на которые сегодня обречены русские «бесшкольники». Когда горит дом и нет надежды победить пламя, нужно спасать из огня самое ценное. Для кого-то это дети. Их выносят на улицу. Даже если там ветер, дождь или снег с морозом. Потому что есть надежда на помощь — соседей или случайных прохожих. Которые приютят, обогреют и поделятся. Если нужно, последним. Так повелось у нас на Руси. Издревле. Потому что часто горели.
Проект, который начинается этим текстом — разновидность помощи «случайного прохожего», который чуть раньше «погорельцев» покинул аварийный «объект», угадав перспективу.
СМЫСЛ ПРОЕКТА «НАУЧИТЬ КАЖДОГО»
1. «НАУЧИТЬ КАЖДОГО» И «НАУЧИТЬ ВСЕХ»: КАКАЯ РАЗНИЦА?
Перво-наперво, «научить каждого» и «научить всех» не одно и то же. Как говорят интеллектуалы Одессы, «здесь есть две большие разницы».
Нельзя научить человека помимо или вопреки его воле. Но воля ребенка — феномен зыбкий и становящийся. Ему еще предстоит перевоплотиться из первобытного рефлекторного «упрямства» в разумный и осмысленный — планомерный — импульс настойчивого и последовательного победного действия. Или поступка. И потому, пока что, союзником и полномочным представителем Учителя в душе ребенка выступает стихийный «интерес», отражающий спонтанную — естественную реакцию Ученика на мастерство педагога. Есть мастерство — есть интерес. Нет мастерства — нет интереса. Хоть 100500 тонн бумаги изведи на конспекты и планы уроков.
Вывод: учить можно как угодно. Но! Это должно быть интересно. Ребенку! И если ему действительно интересно, он будет учиться. И отвлечь ребенка от общения с интересным Учителем не сможет ни звонок на перемену, ни конец занятий по расписанию, ни компьютерная игра (любая!), ни уличные побегушки-попрыгушки, ни телевизор… Я пробовал — я знаю. Потому что вся эта мертвая суета у компьютера или под экраном брехливого «ящика» — суррогат и унылая вялая компенсация утраченного городской культурой таинства живого общения ребенка с интересным взрослым, прописанным в человеческих генах и хорошо известным культуре аграрной сельской цивилизации, утраченной нами всего каких-то 60-70 лет назад. Могущества генов никто не отменял. И не превозмог. Но, похоже, оккупанты русской школы этого не подозревают.
Поэтому «научить всех» — невозможно. Не в силах один учитель за отведенное ему программой время не только понять, как нужно учить своему предмету, но и как мотивировать — заинтересовать собой и своим «предметом» «всех» таких разных детей. Всегда среди этих оболтусов непременно найдется кто-то, кому будет не интересно. Если учитель — «просто учитель». Вернее, если он «только учитель».
Но если он еще и психолог (!) и способен разобраться в структуре личности каждого (!) своего ученика, то это уже — Учитель (с большой буквы). Вы много таких встречали? Я нет. Поэтому рядом со всяким «просто учителем» непременно должен работать «просто психолог». И не
2. КАК БУДЕМ УЧИТЬСЯ?
Учить Вас я буду в удаленном режиме: переписки, общения по скайпу, в вайбере… — всеми доступными средствами коммуникации, а также в режиме непосредственного общения в ходе командировок, заказанных участниками проекта — «на выезде». Одним словом — в зависимости от конкретных возможностей каждого участника проекта. И от обстоятельств места и времени.
Эти обстоятельства не позволяют мне пригласить своих «студентов» в гости — в Донецк, чтобы учить их на базе моего Центра Развития Ребенка. Мой город оказался в эпицентре позорной драчки между украинскими и российскими олигархами за «бабло» и за остатки недоразворованного наследства советского. Сегодня находиться в Донецке просто опасно. Потому что каждый гость моего города, как и его обитатели, в любой момент может оказаться под артиллерийским обстрелом или в прицеле вооруженного идиота, убежденного в том, что социальные проблемы решаются с помощью оружия.
Тем не менее, учиться правильно учить детей необходимо. Хотя бы потому, что только это — единственная гарантия неповторения всего этого военно-воровского позора. Мне так хочется верить, что правильно обученные разумные и волевые потомки сумеют завтра иначе — мирно — спорить друг с другом. На любые темы. Если мы их этому научим сегодня.
3. ЧЕМУ БУДЕМ УЧИТЬСЯ?
Я буду учить технологии развивающей интенсивной дидактики. Той самой, которую я с моими коллегами в советские времена разработал, опробовал и адаптировал к разным персональным стилям педагогической деятельности. И которую, ввиду ее экзистенциальной опасности, всеми силами игнорирует и избегает, «как черт ладана», начальство казенного просвещения в наступившие буржуйские времена.
4. БУДЕМ УЧИТЬСЯ «ЗАДАРОМ» ИЛИ «ЗА ДЕНЬГИ»?
Где и когда учителям платили деньги за их труд? А то, что платили, разве это деньги? Так зачем нарушать традицию?
С другой стороны все, что дается даром, не ценится. А я ценю свой труд. Но пока его нет, не о чем разговаривать. И, в том числе, о деньгах. Тем более, говорят, что «не в деньгах счастье».
5. ПОЧЕМУ НАШ ПРОЕКТ «ЗАКРЫТЫЙ»?
«Дурака учить — только портить». И это действительно так. Все зло в этом мире от дураков — ученых и недоученных.
Умный придумал топор, чтобы рубить деревья. Дурак махнул им по голове соседа. Умный расщепил атом, чтобы согреть людей и слетать в космос. Дурак спалил атомом людей в Хиросиме и Нагасаки. До смерти! «Что с дурака возьмешь кроме анализа?»
Нам тут не нужны ни дураки, ни их анализы. Наш проект объединяет умных людей. Потому что только умные люди понимают, что нет ничего важнее и драгоценнее Детства, Материнства и Семьи, которым не просто выжить в стране дураков, превративших русские школы и вузы в индустрию неучей и идиотов.
6. КАК СТАТЬ УЧАСТНИКОМ ПРОЕКТА?
Нужно в свободной форме (как Бог на душу положит) сообщить мне в «личке» или по адресу: nikpolmir@gmail.com о своем желании присоединиться к проекту. И кратко рассказать о себе:
1) Ф.И.О.
2) Год рождения.
3) Образование.
4) Специальность.
5) Опыт и векторы социальной активности (где и кем работал?). Педагоги хвастаются стажем и называют типы «использованных» учебных заведений.
6) Состав семьи.
7) Возраст детей (если таковые имеются).
8) Информированность в области педагогики и психологии (Что читал? Где и у кого учился?)
9) Цель участия в Проекте. Это самое главное!
7. НУЖНО ЛИ СПЕЦИАЛЬНОЕ ПЕДАГОГИЧЕСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ ДЛЯ УЧАСТИЯ В ПРОЕКТЕ?
Я предполагаю участие в Проекте и профессионалов педагогов, и дилетантов. У всех у них есть свои преимущества и недостатки. Например: педагогам будет легче (я очень надеюсь) понимать специальные тексты с их неизбежной узкоспецифической лексикой. Зато профессиональные стандарты, стереотипы мышления и привычные алгоритмы «учительского» поведения, словом, все то, что психиатры ласково именуют «профессиональным кретинизмом», будут непременно мешать всякий раз по-новому — свежо и непредвзято — воспринять некоторые «еретические» истины, которыми я собраюсь «огорошить» моих студентов. Которым, увы, предстоит пережить психотравматическую перестройку сложившейся Картины Мира и Мировоззрения.
8. ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ.
Наше общение не будет односторонним. Вспомним школу. Или вуз. «Чистые сказки» еще никому не дали ничего хорошего. Кроме безответственности, академзадолженности, летаргии и геморроя — болезней рафинированных бездельников.
Предупреждаю: Вас ожидает здесь полноценная учеба, где каждый непременно будет исполнять общеобязательные и индивидуальные задания и поручения. С их последующим анализом, комментариями — моими и коллег — и публикацией. «… Дабы дурь каждого всем видна была», — как говаривал Петр I. Потому, как умными становятся не иначе, как разоблачая чужую дурь. Ведь своей дури, как известно, не бывает. Вот Вы можете вспомнить за собой хоть какую-то глупость? Я на могу. И как тогда учиться? Если не обнаружить дури хоть где-нибудь. А хотя бы и у товарища — по несчастью. Нет дури — нет ее преодоления, значит не будет и ума.
Вы хотите поумнеть по части «как учить детей?» Значит терпите. И, чем обижаться на разоблачение, лучше учиться искать чужую «дурь». И находить. А хотя бы и у меня. Вы думаете там ее совсем нет? Ошибаетесь. Просто она хорошо спрятана.
Кстати, тайна исповеди соблюдается. Если предупредите: «только Вам». В отличие от тайны вкладов. Хотя и такое возможно. Как исключение.
9. ПРЕЗЕНТАЦИЯ.
Первая часть Проекта — презентационная. Это «закуска». Бесплатная. Отведав ее, предполагается, у дегустаторов потекут слюнки. И появится аппетит. Приятного аппетита!
10. КОГДА НАЧНЕТСЯ ПРОЕКТ?
Он уже начат. Вы читаете и, тем самым, совершаете первые шаги в его виртуальном пространстве. Вам интересно?
09.02.2017
Донецк
