Убей в себе отца
Год назад, узнав из ленты об убийстве в семье Хачатурян, я не могла поверить. Первым чувством была радость: произошло что-то беспрецедентное; они смогли! После долгих пыток и издевательств, которым они подвергались, девочки сумели противостоять и защитить себя от мерзкого чудовища, каким был их отец. Абсолютно деморализованное существо из криминального мира, избивавшее и насиловавшее своих жену и детей, а также, вероятно, других людей, наконец-то смогли нейтрализовать, — и не
Вторым чувством было недоумение: как так вышло, что мы (общество) обращаемся к суду с просьбой оправдать девочек, которых вдруг судят за убийство? Что значит оправдать? Они, пусть неосознанно, пусть в состоянии аффекта, но взяли на себя смелость сделать то, что никто бы не решился. Ни разу, пока отец был жив, ни один защитник правопорядка и вообще ни один защитник чего бы то ни было не пришел им на помощь — и вот, девочки сами сделали то, что было нужно, освободив не только себя из мучительного рабства, но и нас (общество) от такого неприятного, пакостного члена. Осудите насильника посмертно, отпустите девочек, дайте им все необходимое, и пусть живут и никогда больше не вспоминают про это мрачное время. У
В основе дела сестер Хачатурян лежит старая как мир структура. В свое время Фрейд описал ее, использовав метафору отца первобытной орды (я не одна так думаю: мы недавно обсуждали это с Еленой Костылевой, так что, можно сказать, авторство идеи наше общее). Фрейд призывает нас вообразить, что была такая первобытная человеческая орда, которой руководил физически сильный альфа-самец. Он унижал всех прочих самцов и насиловал всех самок. В
В чем разница? — Все просто и очень страшно одновременно. Во фрейдовском мифе братья после убийства делят между собой власть, и, учреждая траур по убитому отцу, воспроизводят его фигуру на символическом уровне. Религия, основные общественные институты — все упирается в патриархальный миф, и каждый из братьев при этом остается сделанным по образу и подобию отца. Здесь же происходит что-то совсем иное: уничтожая живое воплощение патриархального мифа — своего собственного биологического отца, возомнившего себя вожаком орды, девочки не переучреждают власть, а прямо и непосредственно оказываются на скамье подсудимых. Почему? Потому что за этим жалким трупом — не пустота. За ним еще один отец, еще больший, которого мы не видим. За ним вся патриархальная система правосудия, пытающая людей и наказывающая женщин за то, что их насилуют. И еще отец, и еще. Бьешь одного — а прямо из его трупа материализуется другой, еще больше и страшнее: тюрьма, полиция, армия, церковь. Каким бы преступником Хачатурян ни был в наших глазах, закон на его стороне, потому что он — воплощение самой этой властной системы, перед лицом которой мы все, независимо от пола — сестры. Убей в себе отца.