Христианские церкви и события на Украине в 2015 году
Оксана Куропаткина
В трагических событиях на Украине 2013-2015 гг. не самую последнюю роль играет религиозный фактор.
Прежде чем рассказывать о нем подробно, напомним в общих чертах «карту» христианских церквей Украины. В стране действуют:
— православные:
Украинская православная церковь Московского патриархата (УПЦ МП);
две «раскольнические», не признанные каноническими православными церквями: Украинская православная церковь Киевского патриархата (УПЦ КП) и Украинская автокефальная православная церковь (УАПЦ);
немногочисленные альтернативные православные юрисдикции;
— Армянская апостольская церковь);
— католики:
Римско-католическая церковь;
Украинская греко-католическая церковь (УГКЦ);
— протестанты — все крупные деноминации, среди которых особенно активны баптисты и пятидесятники.
Во всех областях, кроме трех западных (Тернопольской, Львовской и
Из православных, по данным на 2015 г., к Киевскому патриархату себя относят 44% населения (приходов — 4,7 тыс.), к Московскому — 21% (приходов — 12,8 тыс.), к УГКЦ — 11% (приходов — 3,9 тыс.) .
Сами жители Украины, как с территории, контролируемой киевскими властями, так и с территории непризнанных республик неоднозначно оценивают роль церкви в истории последних двух лет: «значительно позитивную» или «скорее позитивную» роль Церкви в современных событиях видят 46% киевлян и 40,8% ДНР/ЛНР-овцев; «значительно негативную» или «скорее негативную» роль церкви отвели соответственно 14,8% и 15%; церковь «не играет никакой роли» — 38,6% киевлян и 44,3% респондентов ДНР/ЛНР.
Перейдем к рассмотрению религиозного фактора. За 2015 год в участии церквей в украинском конфликте наметились и развились несколько тенденций.
Первая: большая часть христианских организаций на Украине отождествила себя с той или иной силой конфликта и, более того, приняла участие в сакрализации насилия.
Во-первых, идет активная переоценка прошлого, поднимаются на щит герои и развенчиваются злодеи. У «прокиевских» верующих активно культивируются церковные деятели, ратовавшие за независимость Украины — священник Михаил Вербицкий, автор гимна Украины, епископ УГКЦ в 1900–1944 годах Андрей Шептицкий (один из его синонимов — «Моисей украинского народа»). Особое место в этой связи занимает канонизация Петра Калнышевского, последнего атамана Запорожской Сечи. Роль «темной эпохи» играет советское прошлое: разрушение памятников Ленину считается сакральным актом; проводятся конференции по преодолению его наследия, которое видится в «имперскости» и подавлении свободной личности.
Их оппоненты, как правило, реагируют на их программу: «декоммунизация» считается уничтожением идентичности «народа Донбасса», Бандера и Шухевич — поборниками нацистов. Ссылки на дореволюционную историю и дореволюционных героев редки, из имперского прошлого берется только часть символики; подлинно священной считается советская история: великая Победа и общежитие народов.
Во-вторых, еще более активно творится миф настоящего, миф о новых героях и злодеях. Гражданская религия нового украинского общества начала формироваться еще на Майдане, и с начала 2014 года ее важный элемент — почитание Небесной сотни. Многие христианские организации Украины активно включились в это почитание. Ярким «церковным» вложением в новую гражданскую религию было не только участие представителей всех христианских церквей в Марше достоинства в память расстрелов на Майдане и панихид в КП и УГКЦ по погибшим, но и заявление главы УГКЦ о «пасхальной жертве» Небесной сотни, и одного из митрополитов УПЦ — о том, что необходим мартиролог погибших на Майдане и в зоне т.н. АТО. Т.н. АТО начинает вписываться в «священную историю» нации при поддержке церковных деятелей. Так, в одном из заявлений львовских епископов говорится о новых героях, которых оно порождает.
Противная сторона (речь идет об ополченцах из местных) представляется людьми деклассированными и падшими, сепаратизм видится не только политическим, но и религиозным преступлением. Одно из самых ярких высказываний в адрес ополченцев принадлежит главе Киевского патриархата Филарету. Он сказал, что сепаратисты — «это люди, которые приехали из России и других республик Советского Союза или Российской империи и поселились на украинских землях. И украинская земля радушно приняла их» и именно в них, как и в тех, кто находится в Москве, «корень зла» .
Для верующих из непризнанных республик их борьба — продолжение «священной войны» 1941-1945 — параллели с ней и ее символикой настойчиво проводились во время парадов Победы 9 мая в Донецке и Луганске. Противники представляются зомбированными «бандеровцами», начиненными совершенно непонятной ненавистью к жителям Донбасса и к канонической православной церкви.
В-третьих, награды с религиозной символикой— тоже поддержка нового героического мифа. Патриарх Филарет учредил медаль «За верность и любовь к Украине» и награждал ею, помимо военнослужащих и волонтеров, бойцов Национальной гвардии, «Правого сектора», батальона «Донбасс», добровольцев «Грузинского легиона», а также летчицу Надежду Савченко.
В армии ДНР еще в 2014 гг. были учреждены ордена Николая Чудотворца и Георгиевский крест, в ЛНР был учрежден Крест казачьей славы.
В-четвертых, появляются и новые «священные образы». На Западе Украины появились иконы бойцов украинской армии. Фигуры солдат, которые держат в руках автоматы и штурмовые щиты, украшают нимбы святых. Изображаются на иконах и Степан Бандера, и бойцы дивизии СС «Галиция». На иконописной выставке в Варшаве, посвященной событиям на Майдане и на Донбассе, были представлены и украинские иконы. Одна из них — «Богородица — Нерушимая стена, Хранительница Украины», на которой изображена Богоматерь, за, а Ней — украинский народ.
Новых священных образов у ополченцев не так много, и появляются они при активном содействии симпатизирующего им духовенства из России. Так, на одной из икон, специально написанной для «Новороссии», Иоанн Кронштадтский изображен с образом Николая II. Объясняется это тем, что «та земля, которая ныне является предметом раздора, местом кровопролития, была единым неделимым наследием Российской империи в лице императора Николая Александровича. Именно при нем она была единой, пребывавшей в мире и благополучии. По сути, сражаясь за Новороссию, ополченцы сражаются за это наследие Царя-мученика Николая Александровича» .
Отметим при этом, что священные образы у всех сторон конфликта выполняются не только в христианском, но и в неоязыческом стиле. Неоязычники со своей модернизированной символикой воюют и на стороне киевских властей (батальон «Азов»), и на стороне ополченцев (диверсионно-штурмовая группа «Русич».
В-пятых, важно также присутствие религиозного фактора в мотивации конкретных воюющих людей. Бойцы и командиры «прокиевских» добровольческих батальонов в доступных интервью с ними вообще не говорят о религии — ни как о части своей мотивации, ни как о части своей идентичности. Для них священна «своя земля», Отечество, «Украина
Для ополченцев и их командиров главное (судя по доступным интервью с ними) — это борьба за «свою землю» и идентичность против «укров» и (иногда) против Запада как цивилизации в целом, а также — борьба за социальную справедливость, как они ее понимают. Православие иногда (в последнее время — все реже и реже) упоминается ополченцами как один из многих естественных маркеров их идентичности — «русскости». Почти никогда не звучат более пространные рассуждения на религиозную тему; исключение — казаки: именно они чаще всего говорят о православии как о сердцевине русской идентичности и нового справедливого общества, которое они хотят построить.
В-шестых, священнослужители принимают участие в боевых действиях. Положение о службе военного духовенства вступило в силу, однако официально утвержденных капелланов от всех христианских организаций немного. Священников, которые опекают военных на неофициальных началах и по собственной инициативе, гораздо больше. Так, священнослужители УГКЦ создали в «Правом секторе» свой отдел военных священников, куда вошли и представители других конфессий. Киевская пятидесятническая церковь «Скиния» создала еще в июле 2014 года т.н. Первый батальон военных капелланов. Особый случай — формирование «прокиевскими» священнослужителями своих ополчений. Еще в марте 2014 года митрополит КП Антоний (Махота) инициировал создание в Хмельницкой области отряда «Православная Подольская Сечь», который на данный момент насчитывает около тысячи человек. Отряд позиционирует себя как «общественное формирование по охране государственной границы и общественного порядка», обученных военных — несколько десятков.
Батальоны ополченцев тоже опекают священнослужители — в данный период более открыто, хотя священноначалие УПЦ и запрещает это делать.
В интервью капелланы обычно подчеркивают, что не занимаются пропагандой и не выполняют функцию замполитов; для них главное — быть рядом с «хлопцами», помогать им преодолевать страх и ужас войны, разъяснять им, что они имеют право убивать на войне. Мотивация священнослужителей, опекающих ополченцев, менее ясна (материала значительно меньше), но, видимо, разделяя позицию «быть вместе», они настроены больше вдохновлять на «священную войну».
При этом священнослужитель, который сам непосредственно убивает, воспринимается неоднозначно и той, и другой стороной — при том, что такие случаи были и там, и там.
В седьмых, религиозный фактор пытаются использовать и киевские власти, и руководство непризнанных республик. Правители стремятся придать религиозным праздникам и фигурам государственное значение. Так, Петр Порошенко подписал указ об общегосударственном чествовании памяти князя Владимира, в ЛНР праздник Троицы сделали выходным (как и в Крыму).
Кроме того, религиозные деятели привлекаются к созданию новой государственной идеологии. О роли Небесной сотни в новой украинской идеологии сказано выше — впрочем, нужно отметить, что для верующих активистов Майдана сакральная роль Небесной сотни куда значимее, чем для светских людей, для которых почитание погибших — это только национальная скорбь. Что касается непризнанных республик, то там все менее прозрачно. С одной стороны, в ДНР было создано общественное движение «Донецкая республика», одним из принципов которого названо «возрождение Русской Православной Церкви — как модератора уровня морали и нравственности общества». В ЛНР 2015 год объявлен «годом духовности». С другой стороны, «православность» властей «народных республик» не стоит преувеличивать — к духовным пастырям они почти не прислушиваются. Так, когда митрополит Онуфрий призвал отменить все масленичные гуляния, в Донецке новая власть их провела, «не изменяя традициям». Текст конституции ДНР, ранее предполагавший ведущую роль православия, сейчас изменен на нейтральный и вполне светский, конституция же ЛНР изначально была светской.
Вторая тенденция: серьезные противоречия, с которыми столкнулись церкви, пытающиеся удержать нейтралитет в конфликте. У «прокиевских» верующих — и протестантов, и
1) Все межцерковные конфликты, а особенно — создание единой канонической структуры должны решаться в русле церковных правил, а не идеологического заказа. Это принципиальная позиция священноначалия УПЦ МП; на следование церковным канонам, а не политическим симпатиям ссылалась и РПЦЗ, обращаясь к своей украинской и российской пастве.
2) Причины войны видятся в нетерпимости «братьев» по вере и крови друг ко другу. Руководитель пресс службы УПЦ МП Василий Анисимов всю ответственность за происходящее на Украине возложил на киевские власти, отметив непримиримую воинственность правящей элиты и ее нежелание наладить диалог с жителями Донбасса.
3) Гибель людей считается прямым следствием «братского» раздора. Интересно, что Папа Франциск, чьего слова так долго ждали украинские католики, оценивает последствия кризиса на Украине — он, по мнению понтифика, «привел к обогащению узкой группы лиц за счет подавляющего большинства граждан» .
4) Все стороны конфликта призываются к покаянию. Так, предстоятель УПЦ МП митрополит Онуфрий (Березовский) призвал отменить все масленичные гуляния: «Теперь не время развлечений и веселья. Теперь время молитвы и поста, время искупления грехов ради будущего нашей Украины и ее потомков» .
5) Церковь считает своим долгом выражать протест против участия в «братоубийственной войне» (притом, что священники УПЦ МП есть в ВСУ), и выражается это не только в общих словах о мире, но и в достаточно резких жестах. Так, три епископа УПЦ, включая митрополита Онуфрия, не поднялись во время торжественного заседания парламента, когда президент П. Порошенко зачитывал имена героев Украины, получивших это звание во время антитеррористической операции. Прозвучал и призыв к срыву мобилизации: иеромонах Десятинного монастыря в Киеве Мелхиседек (Гордиенко), вставший год назад с немногими единомышленниками между «Беркутом» и протестующими на Майдане, заявил, что украинцам необходимо уклоняться от мобилизации и писать заявление на альтернативную службу по религиозным убеждениям, чтобы не нарушать Божью заповедь о запрете убийства.
6) Церковь считает, что ее чада — и на той, и на другой стороне конфликта, все нуждаются в покаянии и поддержке. И митрополит Онуфрий, и митрополит Луганский Митрофан (Юрчук) прямо заявляли, что они не отказывают пришедшим в церковь, кто бы они ни были — те, кто воюет на стороне киевских властей, или ополченцы.
7) На территориях ДНР и ЛНР представители УПЦ идут на сотрудничество с новыми властями: проводят совместные выставки и круглые столы, а также принимают участие в официальных мероприятиях: так, 11 мая 2015 г. епископ Новоазовский Варсонофий (Винниченко), викарий Донецкой епархии УПЦ (МП), принял участие в «праздновании Дня Республики» (годовщины референдума в г. Донецке); митрополит Донецкий провел молебен на
Церковные иерархи стали открыто признавать, что взаимодействуют с новой властью. Это, правда, признают не только в УПЦ: в частности, об этом говорил явно оппозиционный «народным республикам» Луганский епископ КП Афанасий (Яворский), рассказавший, что ЛНР даже защищала их от не подчиняющихся никому казаков.
При этом официального закрепления такого сотрудничества церковные иерархи избегают, так, Луганская епархия опровергла, что она заключила с ЛНР договор о сотрудничестве.
Подобная позиция вызывает ожесточенную критику не только вне УПЦ МП, но и внутри ее самой. Митрополиту Онуфрию пишут открытые письма с выражением несогласия и протеста; после инцидента в Верховной Раде верующие устроили акцию протеста против приезда митрополита в Бердянск; один из молодых епископов, давая интервью в СМИ, заметил, что в ряде случаев не поминает Патриарха Кирилла (его поминовение — принципиальная и жесткая позиция священноначалия УПЦ МП).
Позиция «над схваткой» иерархов УПЦ МП вызывает возмущение и другой стороны конфликта: так, лидер «Народного Собора Украины» Игорь Друзь, в прошлом — советник Игоря Стрелкова, обвинил митрополита Донецкого Илариона (Шукало) и часть украинского епископата в предательстве православного народа.
Претензии к не всегда последовательной позиции УПЦ предъявляют и власти с обеих сторон. Так, киевские власти потребовали от УПЦ перенести управленческие центры епархий с территорий, подконтрольных ополченцам, чтобы продемонстрировать свою лояльность, на что получили довольно жесткий отказ. С другой стороны, когда Донецкая епархия провоз святынь по всей епархии, не только по территории республики, то на одном из подконтрольных ДНР сайтов появилась статья, где утверждалось, что Донецкая епархия «всеми своими действиями показывает, что не признает Донецкую Народную Республику и всячески поддерживает фашистскую Украину, управляемую марионетками США» .
Третья тенденция: отношения церквей на Украине все больше уходят в сугубо политическую плоскость.
Во-первых, для официальной консолидированной позиции церквей (которую представляет Всеукраинский совет церквей и религиозных организаций (ВСЦиРО) характерно понимание конфликта в стране прежде всего как внешней агрессии. Из одного из заявлений ВСЦиРО, под которым подписалась и УПЦ МП, следует, что церкви считают конфликт на
Во-вторых, все больше набирает силу стремление получить автокефалию — но такая тенденция больше в «раскольничьих» церквях. Трудно сказать, какое количество прихожан УПЦ МП реально за нее выступает — есть только данные региональных опросов. Так, по данным опроса в Запорожской епархии, нынешний канонический статус УПЦ МП устраивает более 80% священников, а вот 71% прихожан хотели бы автокефалии для своей церкви .
В-третьих, процесс объединения тормозится, во-первых, амбициями иерархов. Объединение УАПЦ и УПЦ КП, провозглашенное в начале года, было сорвано, поскольку Киевский патриархат настаивал на фактическом подчинении УАПЦ. Во-вторых, процесс тормозится уклончивой позицией Константинополя. «Неканонические» церкви открыто смотрят в сторону Константинопольского патриархата — чтобы войти туда на правах автономии, а со временем получить и автокефалию. Этот процесс происходит уже давно — и КП, и УАПЦ обращались с этой просьбой к патриарху Константинопольскому. Хотя Константинопольский патриархат и ранее, и сейчас заявляет, что иначе как раскольниками КП не считает, однако активизировалось «зарубежно-украинское» крыло Константинополя. Так, постоянная Конференция украинских православных епископов за пределами Украины, находящаяся в подчинении у Константинополя, готовит обращение к патриарху Варфоломею «об обстоятельствах церковного разделения в Украине и возможных путях решения этого конфликта» .
В-четвертых, и Киевский патриархат, и УГКЦ все более жестко обвиняют УПЦ МП в предательстве своего народа. Публикация одного из версий устава крымских епархий, по которому эти епархии вместе с их имуществом переходят в прямое подчинение РПЦ МП, вызвала обвинения в измене — притом, что в реальности крымские епархии так и остались у УПЦ МП. Было опубликовано беспрецедентно резкое интервью главы УГКЦ, обвиняющего УПЦ МП в равнодушии к страданиям украинского народа, а Патриарха Кирилла назвавшего «патриархом агрессора».
В-пятых, к тревожным тенденциям относится и вмешательство вооруженных группировок националистов в межцерковные конфликты. Так, нападение на храм УПЦ МП в Тернопольской области, которое возглавили греко католики (такой случай — первый с 1990 х годов), поддерживали молодые люди в камуфляже и балаклавах, представившиеся как «Правый сектор». Храм РПЦЗ (а) в Житомирской области, который уже много лет пытается отобрать УПЦ МП, в январе 2015 года взяла под охрану Украинская национальная самооборона — радикальная националистическая партия. Во время конфликта между УАПЦ и КП «Правый сектор» обвинил УАПЦ в срыве переговоров.
Четвертая тенденция: отношения российских и украинских христиан остаются напряженными, официальные лица повышают градус агрессии в своих выступлениях — при этом у некоторых российских иерархов есть попытки осторожно притормозить процесс радикализации своих верующих.
Во-первых, РПЦ вовлекается в новый государственный миф, связанный с присоединением Крыма. Это видно по нескольким документальным фильмам, показанным по федеральным каналам за первый квартал 2015 года. Если в фильме «Крым. Путь на Родину» Андрея Кондрашова только сказано, что в Корсуни был крещен князь Владимир, и поэтому это священное место для русских (фактически это повторение слов Владимира Путина из послания Федеральному собранию 4 декабря 2014 года), то в фильме «Севастополь. Русская Троя» Алексея Денисова и Федора Бондарчука церковь показана как институт, который освящает память русских героев и является важной опорой российской государственности в Крыму. Украинцы воспринимают это как еще один жест открытой вражды к ним (в том числе и со стороны РПЦ) и презрения к их государству и культуре.
Во-вторых, Патриарх Кирилл постоянно говорит об общей «крещальной купели», единой территории РПЦ и «русском мире». У украинских православных интеллектуалов, которые либо считают крещение Киева заслугой Константинополя, либо полагают, что на нынешних украинских землях и до крещения Руси Владимиром была своя христианская традиция (христианизация Скифии в середине I века, крещение князя Киевского Аскольда в 862 году), упоминание «общей крещальной купели» вызывает раздражение.
В-третьих, РПЦ также продолжает говорить о притеснениях православных на Украине. В коммюнике к обсуждению доклада ПАСЕ «Борьба с нетерпимостью и дискриминацией в Европе, в частности, в отношении христиан» представительство РПЦ предложило внести дополнение — о разрушении храмов и нападении на священников на
В-четвертых, появилась и новая нотка — в украинских бедах обвиняется весь Запад. Патриарх заявил в июле 2015 г.: «И когда сегодня проливают крокодильи слезы, говоря о том, что кто-то со стороны разрушил единство украинского народа, мы отвечаем: помолчите! Вы 400 лет работали над тем, чтобы разделить наш народ в Украине, и это страшнее всякой агрессии, потому что эта агрессия изнутри. И к этой агрессии примкнули несчастные заблудившиеся люди, помраченные национализмом и создавшие раскол» .
В-пятых, некоторые руководители российских церквей вступают в официальные отношения с лидерами непризнанных республик. Так, глава ЛНР встречался с архиепископом Костромским и лидерами протестантских союзов в Пензе.
В-шестых, православные активисты, которые поддерживают «Новороссию», объединяются со светскими людьми, симпатизирующими «Русскому миру». Самый яркий пример такого рода — движение «Новороссия», созданное Игорем Стрелковым.
В-седьмых, в православной среде постепенно набирают силу более сдержанное отношение к событиям на Донбассе — причем не только среди «либералов». Критические суждения о «русском мире» и действиях «народных республик» высказывает протодьякон Андрей Кураев, известный миссионер и популярный блогер. Отметим, что активно поддерживающая ополченцев РПЦЗ (в) в одной из своих епархий прекратила молитвенное поминание «властей Новороссии», поскольку «правители Донецкой и Луганской республик не свидетельствуют о своей приверженности православно-монархическим идеалам и традициям Российской империи» .
В-восьмых, есть и попытки священноначалия остудить горячие головы. Так, в
Часть украинских православных, расценивая происходящее в России как освящение церковью «имперских амбиций», продолжают высказывать претензии российским единоверцам. Так, митрополит Александр (Драбинко) заявил, что творцы “русского мира”, претендующие на то, что их народ занимает особое место в истории по праву древности, обладают «законническим сознанием» и забывают слова Христа — «первые станут последними, а последние — первыми» .
В отношениях протестантов двух стран есть своя специфика. Ряд украинских протестантов, по крайней мере тех, которых слышно в СМИ, высказываются в духе «теологии освобождения». Они призывают отвергнуть зависимость от «имперской России», проводить честные выборы, поддерживают Майдан и однозначно возлагают вину за конфликт с
Многие же руководители протестантских церквей в России имеют украинские корни, традиции, семейные связи и пр.: в советское время именно Украина была центром евангелического протестантизма в СССР. И украинские протестанты не удовлетворены сдержанной позицией своих единоверцев из России, тем более что многие из них выступают явно против Майдана. С одной стороны, продолжаются встречи и обсуждения проблемных вопросов — чаще всего кулуарно. С другой стороны, в медийной сфере нарастает агрессия: лидер пятидесятников и главная медийная персона протестантов Сергей Ряховский выступил с решительным осуждением Майдана и последующих за ним событий, что вызвало обвинения ряда украинских протестантов в приспособленчестве.
Отдельная проблема для христиан всех конфессий — Крым, где общинам необходима перерегистрация. Лидеры протестантских союзов в России не спешат брать крымские общины под свою юрисдикцию, чтобы сохранить братские отношения с украинскими единоверцами — хотя это самый простой путь, чтобы зарегистрировать протестантские общины полуострова согласно российскому законодательству. С другой стороны, есть случаи подобной регистрации. Первый случай произошел в Российском объединенном союзе христиан веры евангельской (пятидесятников) (РОСХВЕ) были зарегистрированы три крымские общины и создано епархиальное управление по Крыму и Севастополю. Как объяснил Константин Бендас, глава новой структуры, в РОСХВЕ были приняты только те общины, которые и так были тесно связаны с российскими пятидесятниками, а регистрация сделана для удобства церквей и не имеет отношения к политике. Тем не менее, такой шаг РОСХВЕ был воспринят украинскими единоверцами как откровенно недружественный. Эта тенденция была продолжена — часть крымских баптистов вошла в РС ЕХБ. Верующие других конфессий по-разному находят выход из этого положения: три крымские епархии остаются в прямом подчинении у УПЦ; РПСЦ (старообрядческая церковь) присоединила к себе крымскую епархию; у
Пятая тенденция: в отношениях церквей и украинской власти, как и властей непризнанных республик все более явно прослеживается желание власти напрямую диктовать верующим, какую позицию по политическим вопросам занимать; используется и пряник, и кнут. Церкви же либо проявляют лояльность власти, либо становятся ее резкими обличителями (при поддержке общего курса украинского государства).
Во-первых, государство продолжает предоставлять льготы религиозным организациям: освобождены от налога недвижимость религиозных организаций, где не ведется хозяйственная деятельность, религиозным организациям разрешено иметь свои учебные заведения
Во-вторых, киевские власти открыто показывают, как ценят поддержку христианских лидеров: и Петр Порошенко, и Арсений Яценюк неоднократно выражали благодарность главам УПЦ КП и УГКЦ за их четкую «прокиевскую» позицию.
В-третьих, региональные власти чаще прямо обвиняют УПЦ МП в измене (так, Заместитель главы Днепропетровской обладминистрации прямо обвинил УПЦ МП в проповедях «антигосударственного характера») , а иногда представители власти даже участвуют в вооруженных провокациях против УПЦ МП (Тернопольская область).
В-четвертых, региональная власть допускает и прямое давление на церковь. Так, депутаты Луцкого горсовета заявили, что хотят обратиться к горожанам, состоящим в УПЦ (Московского Патриархата), с призывом требовать от руководящих органов этой церкви немедленного выхода из РПЦ и форсировать процесс создания поместной православной церкви, «которая не будет инструментом российской агрессии» . Депутаты Волынского областного совета 25 июня проголосовали за инициативу переименования Украинской православной церкви (Московского Патриархата) на Российскую православную церковь в Украине.
В-пятых, в ряде случаев чиновники защищают УПЦ. Так, судом был оштрафован деятель ВО «Свобода», который участвовал в провокации националистов у собора в Сумах; в некоторых случаях суды признают за УПЦ МП право собственности на храм, на который претендовала другая юрисдикция.
В-шестых, продолжаются жесткие ограничения и даже гонения на церкви по политическим причинам продолжаются. С одной стороны, ополченцы жестко ограничивают «неканонические» церкви и католиков, продолжают отнимать молитвенные дома у протестантов. Правда, во первых, появились свидетельства о налаживании отношений гонимых верующих с ЛНР, а во вторых — был первый случай возврата молитвенного здания: отнятый у баптистов в Антраците молитвенный дом был им возвращен представителями ЛНР в полной сохранности.
Есть стремление и в Крыму, и в ДНР закрепить неравное положение религий. Так, в проекте закона Крыма о религиозных объединениях есть определения традиционной религии («религия, имеющая формирующее культурное значение для исторических сообществ») и тоталитарной секты, также называемой деструктивным культом («организация, использующая комплекс специальных приемов (контроль сознания) с целью подавления воли человека и контролирования чувств и поведения, наносящая вред человеку и обществу») . Впрочем, в основном тексте документа эти термины не используются ни разу. В пояснительной записке говорится о «радикальных и эзотерических» сектах.
В ДНР тоже готовится подобный законопроект. Глава ДНР А. Захарченко заявил, что он поддерживает только четыре религии: православие, римо-католичество, иудаизм и ислам и заявил о своем желании бороться с «сектами» (при этом он заметил, что старообрядчество и «родноверие» сектами не являются). В ЛНР на официальном уровне заявляется равенство конфессий и отсутствие препятствий к свободному исповеданию веры.
С другой стороны, у верующих УПЦ МП продолжают отнимать храмы, причем в этом иногда принимают участие не только военизированные группировки, но и представители местной власти. Появились случаи похищения украинскими военными или военизированными группировками священников УПЦ МП — ранее священнослужителей «подозрительных» церквей похищала только другая сторона.
Верующие, не относящиеся к УПЦ МП, по-прежнему испытывают трудности в Крыму. Трудности связаны и с резко повысившейся арендной платой, и с сохранностью своей собственности (Киевский патриархат), и с гражданством священников. Так, большая часть католических священников — граждане Украины и Польши, то есть, по российскому законодательству, иностранные граждане, которые могут остаться в Крыму не более трех месяцев. Приглашать иностранных граждан имеет право только зарегистрированная община — а таких в Крыму на данный момент (то есть прошедших перерегистрацию) крайне мало. Правда, у верующих есть шанс на перерегистрацию до 1 января 2016 г.
Какую позицию занимают церкви по отношению к властям?
Во-первых, многие христианские общины активно идут навстречу государству, считая, что без его помощи церковные вопросы не решить. Так, местоблюститель УАПЦ заявил, что он писал депутатам Рады из Львова, чтобы они начали сбор подписей к Вселенскому патриарху о признании Украинской церкви.
Во-вторых, ряд священнослужителей, приветствовавших Майдан, резко критикуют киевские власти. Так, католический архиепископ из Харькова написал открытое письмо П. Порошенко о коррупции в государстве; антикоррупционный протест впоследствии официально заявила и УГКЦ. Пастор Сергей Косяк с Донбасса, резкий противник «сепаратизма», заявил: «Решением о полной блокаде оккупированных территорий выстраивается полицейское государство и принимается система ценностей, в которой мнение общественности и права человека слишком мало значат» .
В-третьих, священнослужители активно участвовали в прошедших выборах (всего пошло баллотироваться 357 человек) — притом, что, например, в УГКЦ таким клирикам пригрозили каноническими прещениями. Больше всего священнослужителей было от двух крупнейших партий — «Блока Петра Порошенко — Солидарность» (14,84%) и «Батькивщины» (12,35%). Националистические партии выдвинули 16,5% священнослужителей. Больше всего священников было с Западной Украины и Киевской области. Более половины кандидатов — из Киевского патриархата, примерно втрое меньше — от УАПЦ. От протестантов различных деноминаций выдвинулись по стране всего 11 кандидатов .
Шестая тенденция: облик церквей все больше определяет не заявления церковного руководства, а позиция рядовых верующих, особенно в зоне конфликта. Молитва за страну и помощь обездоленным и пострадавшим в результате конфликта в ряде случаев объединяет верующих с самыми разными политическими позициями.
Так, все христианские конфессии на Украине оказывают помощь нуждающимся, как это было и в предшествующие периоды. Стартовала совместная программа Синодального отдела УПЦ по
Беженцам с Донбасса активно помогают многие украинские христианские церкви, крымские епархии УПЦ МП, РПЦ и российские протестанты (особенно в южных регионах). Отдел внешних церковных связей Московского Патриархата разработал и реализовал при содействии благотворительной организации «Сума самарянина» (Samaritan’s Purse), Евангелистской ассоциации Билли Грэма и при поддержке Донской и Белгородской митрополий РПЦ масштабный проект "Гуманитарная благотворительная помощь пострадавшим в ходе вооруженного конфликта на востоке Украины на территории Российской Федерации.
Седьмая тенденция: стремление к примирению и рациональному осмыслению конфликта из зоны боевых действий постепенно начинает переходить «наверх». Находятся священнослужители, авторитетные для верующих людей с разными политическими позициями, которые говорят, что позиции сторон конфликта не так однозначны. В целом содержание таких высказываний можно структурировать таким образом.
Во-первых, есть опасность ненависти и к оппозиционным жителям Донбасса (что может привести к реальной гражданской войне), и к россиянам. В
Во-вторых, признаются культурные различия между Западом и Востоком Украины. Митрополит Александр (Драбинко), лидер «проукраинской» партии в УПЦ МП, признает, что между восточными и западными украинцами есть культурные противоречия, называя их «ментальностью». Архимандрит Кирилл (Говорун), апологет Майдана, заявляет, что конфликт на Юго Востоке, который он признает гражданским, — это не конфликт между Западом и Востоком Украины, между западной и восточной цивилизацией в целом, между православными и «раскольниками», а «конфликт внутри “русского мира”» — между православными УПЦ МП, говорящими на русском языке. Подобную позицию поддерживает и
В-третьих, признается ответственности власти и СМИ за «негативный образ донецких» (греко-католический священник Тихон Кульбака, побывавший в плену у ополченцев) .
В-четвертых, в последнее время в протестантской среде появилась сдержанная критика Майдана за «мессианские амбиции» — не «Украина
Какие можно сделать общие выводы? Сохраняется и даже укрепляется печальная тенденция: рост вражды, в том числе и в межцерковных отношениях, освящение насилия, давление государства на верующих и их стремление «вложиться» в новые гражданские религии — «единой Украины» и «Новороссии». Политизация христиан остается большой проблемой для украинских церквей, в том числе для самой крупной — УПЦ МП. Но постепенно намечается и противоположный тренд — стремление даже со стороны тех церковных деятелей, которые заняли четкую политическую позицию, рационально осмыслить происходящее и погасить агрессию, уйти из враждующего политического поля на церковную «территорию», где легче найти общий язык. Пока непонятно, останется ли рост вражды доминирующей тенденцией, или будет набирать силу стремление к национальному примирению.
