Юношеская сексуальность, моногамен ли мужчина, как относиться к браку — на эти вопросы отвечает знаменитый писатель.

Невероятная популярность Дж. Р.Р. Толкиена (J. R.R. Tolkien) и его книг, увеличенная во много раз успехом трилогии фильмов «Властелин Колец», гарантировала то, что моральное значение фантастичного мира Толкиена стало одним из величайших литературных достижений нашего времени.

В некотором смысле Толкиен родился вне своего века. Филолог от Бога, он чувствовал себя на своем месте в мире древних веков, несмотря на то, что сам стал свидетелем варварства и ужасов XX века. Почитаемый как популярный автор, он был красноречивым свидетелем вечных истин. Популярность писателя среди студентов по сей день является мощным показателем того факта, что книги Толкиена касаются сердец молодежи и тех, кто ищет в них ответы на свои вопросы.

Хотя Толкиен популярен как автор книг, некоторые из его самых важных посланий были переданы посредством писем, самые главные изкоторых он адресовал своим сыновьям.

Толкиен вступил в брак со своей женой Эдит в 1916 году, и этот союз был благословен четырьмя детьми. Из них трое были мальчики: Джон родился в 1917, Майкл — в 1920, а Кристофер в 1924 году. Единственная дочь Толкиенов, Присцилла, родилась в 1929 году.

Толкиен очень любил своих детей и оставил им литературное наследство в виде писем. Многие из этих посланий были написаны его сыновьям, и они обладают не только высоким литературным качеством, но и содержат сокровище христианского учения в отношении мужественности, брака и секса. Вместе взятые, эти письма составляют бесценное наследство не только для сыновей писателя, но и для всех, кто их читал.

В 1941 году Толкиен написал замечательное письмо своему сыну Майклу на тему брака и реальности человеческой сексуальности. Оно отражает христианское мировоззрение Толкиена и его огромную любовь к сыновьям, а так же содержит признание сильной опасности, присущей необузданной сексуальности.

«Это падший мир, — сокрушался Толкиен. — Дислокация секс-инстинктов — это один из основных симптомов Падения. Мир «пускался во все тяжкие» во все века. Меняются различные социальные формы, и каждый новый режим имеет свои особые опасности: однако «жесткий дух похоти» идет по всем улицам и заглядывает с зловещей ухмылкой в каждый дом с момента грехопадения Адама». Это признание человеческого греха и неизбежного результата Падения сильно противоречит гуманистическому оптимизму, разделяемому столь многими в XX веке. Даже после того, как ужасы двух мировых войн, Холокоста и различные другие проявления зла отрезвили нарастающий оптимизм в отношении человеческого прогресса, XX век показал свою несокрушимую веру в секс и его освобождающую силу. Толкиен был с этим не согласен.

“Дьявол бесконечно изобретателен, а секс — это его любимая тема, — настаивал писатель. — Он на каждом шагу готов уловить вас как посредством щедрой романтики или нежных мотивов, так и посредством других более низменных животных инстинктов". Таким образом Толкиен наставлял своего молодого сына, которому тогда был 21 год, что сексуальные фантазии XX века — это дьявольская ложь, призванная поймать людей в ловушку. Секс — это капкан, предупреждал Толкиен, потому что люди способны на почти бесконечную рационализацию в отношении сексуальных мотивов. Романтической любви недостаточно в качестве оправдания для секса, считал он.

В дальнейших рассуждениях Толкиен предупреждал своего сына, что «дружба» между молодыми парнем и девушкой, предположительно свободная от сексуального желания, недолго будет оставаться неозабоченной сексуальным притяжением. По меньшей мере один из них практически определенно точно загорится сексуальной страстью, утверждал Толкиен. Это в особенности верно для молодежи, потому что подобная дружба возможна лишь в последующие годы жизни, «когда необходимость в сексе немного остынет».

Как известно любому читателю книг Толкиена, в сердце писатель был романтиком. Он радовался тому факту, что «в нашей Западной культуре все еще сильна романтическая рыцарская традиция», хотя и признавал, что «времена для нее наступили неблагоприятные». И все же, как обеспокоенный отец, Толкиен советовал Майклу не позволять своим романтическим инстинктам увести себя в сторону, одурачив «лестной симпатией, мило приправленной сексуальным возбуждением».

Помимо этого Толкиен демонстрировал всестороннее понимание мужской сексуальности и нужды в ограничениях. Даже несмотря на критику в том, что его понимание мужской сексуальности в основном негативное, Толкиен представлял честную оценку сексуальных влечений в падшем мире. Он утверждал, что по существу своему мужчины не моногамны. «Моногамия (несмотря на свою продолжительную фундаментальность в виде унаследованных нами идей) для нас, мужчин, является частью «обретенной» этики, согласно вере, а не плоти». Толкиену пришлось наблюдать, как связывающая сила культурных обычаев и моральной традиции уходит на задний план исторической памяти его современников. Хотя «сексуальная революция» уже маячила на горизонте, Толкиен все равно верил, что христианская сексуальная этика станет единственной силой, способной сдержать необузанную сексуальность падшего человечества. «Каждый из нас может зачать за 30 с лишним лет полной зрелости несколько сотен детей и при этом наслаждаться процессом», — наставлял Толкиен своего сына. Однако, радость и удовлетворение от моногамного брака предоставляет собой единственный верный контекст для сексуальности без стыда. Писатель был уверен, что христианское понимание секса и брака указывает на вечные, а не только на временные удовольствия.

Хваля целостность христианского брака, Толкиен говорил Майклу, что истинная верность в браке требует постоянного упражнения воли. Даже в браке остается необходимость в самоотречении, настаивал он. «Верность в христианском браке влечет следующее: большое смирение. Для мужчины-христианина нет другого выхода. Брак может помочь освятить и направить на правильный объект его сексуальные желания, а благодать может помочь ему в этой борьбе, однако бороться все равно придется. Он не удовлетворит его, потому что голод можно держать в узде только регулярным приемом пищи. Брак предлагает столько же сложностей для чистоты, прилагаемой этому статусу, сколько и путей для облегчения. Ни один мужчина, как бы искренне он не любил свою невесту будучи молодым человеком, не может быть верным ей как жене в разуме и теле без добровольного, сознательного упражнения воли, без самоотречения».

Толкиен приписывал несчастье в браке, в особенности со стороны мужа, неспособности Церкви донести эти истины и откровенно говорить на тему брака.

См. дальше