Create post
Центр изучения кризисного общества

Закрытие социальных лифтов в современной России

Светлана Фф
Оксана Куропаткина

Как и почему закрылись социальные лифты — в материале Н.Е. Тихоновой.

Публикация Центра изучения кризисного общества.

Н.Е. Тихонова,

СОЦИС 2014, №10 (Фрагменты)

Факторы стратификации в современной России: динамика сравнительной значимости

Эмпирической базой анализа стали данные общероссийских исследований Института социологии РАН 2005–2013 гг., общероссийских исследований Института комплексных социальных исследований РАН за 2001–2004 гг. и ежеквартальных мониторингов Российского независимого института социальных и национальных проблем за 1994–1998 гг. — всего более 20 исследований.

Анализ показал —

главным фактором стратификации в России второй половины 1990‑х гг. являлась работа в государственном или частном секторах экономики.

Действие же остальных факторов было связано с их влиянием на возможность занятости в частном секторе. Исключение составляли только должность (для тех, кто относился к руководителям первого уровня в госсекторе), постоянная вторичная занятость (свидетельствовавшая о востребованности человека в новых условиях), а также отсутствие полной стабильной занятости (для тех, кто был ее лишен).

Спустя 15 лет, в 2013 г., набор факторов самооценки социального статуса, сохранив общую конфигурацию, заметно изменился. На первом месте после признаков благосостояния (самооценок материального положения, оценок возможностей в разных сферах потребления — питании, одежде, отдыхе и т.п.) оказался статус родительской семьи.

Это свидетельствует о все большей межгенерационной консервации статусов в современной России, закрытии в ней «лифтов» социальной мобильности.

Тесно связанным с социальным статусом оказался и уровень образования родителей (причем чем выше было статусное положение респондентов, тем большее значение он имел).

Следующее по значимости место заняла группа факторов, характеризующих стабильность занятости респондентов и ситуацию у них на работе в целом (индикаторы — опыт безработицы и самооценки ее вероятности в будущем, возможности самореализации в профессии, необходимость использования компьютера на работе, профессиональный статус, своевременность выплаты зарплаты и соблюдение на работе норм трудового законодательства — официальное оформление, оплата больничного, отпуска, «белая зарплата» и т.д.).

В 1990‑е гг. занятость в государственном или частном секторе играла решающую роль для оценки человеком своего статуса, а приватизированные предприятия примыкали в этом отношении скорее к государственному, чем к частному сектору…[Сейчас] работа в госсекторе стала влиять на самооценки статуса скорее со знаком «плюс», чем со знаком «минус». При этом приватизированные предприятия теперь примыкают уже не к госсектору, а к предприятиям частного сектора.

Важные выводы.

Главный из них — усиление немеритократического характера современного российского общества и существование рисков «зависания» формирования в нашей стране классовой структуры, несмотря на все большую включенность россиян в рынок труда.

В 1990‑е гг. для того, чтобы занять определенную статусную позицию во вновь возникшем частном секторе, решающими оказывались личные, а зачастую — и личностные характеристики. Сейчас же на вероятность занятия той или иной статусной позиции в большей степени влияет происхождение.

Это повлияло и на снижение социально-психологических характеристик для занятия статусной позиции, которые имели такое большое значение в конце 1990‑х гг.

Гораздо менее значим, чем в 1990‑х гг., оказался такой фактор стратификации, как регион проживания. Тип поселения при этом стал вообще статистически незначим. Видимо, внутри поселений сформировались локальные социальные структуры, в рамках которых человек и определяет свое место в структуре общества.

Можно сказать, что факторы, объективно значимые для самооценок россиянами собственного статуса, не просто изменились за последние 15 лет. Их развитие прошло как бы «по синусоиде». Сначала, в процессе развития в 1990‑х гг. частного сектора и структурной перестройки экономики, удельный вес социально-психологических характеристик вырос, а объективные характеристики сместились на менее значимые позиции. В начале 2000‑х гг. ситуация как бы «зависла». Период же со второй половины 2000‑х гг. ознаменовался сокращением значимости факторов, связанных с личностью актора, и ростом значимости условий его социализации и социального капитала.

Вторым показателем социального статуса выступал уровень материального благосостояния. В то же время стала чрезвычайно значима группа факторов, характеризующих место человека на рынке труда. Кроме того, как и в случае с субъективным социальным статусом, снизилась роль проявлений личной активности в решении собственных проблем.

Результатом структурной перестройки российской экономики стало сокращение (с 73,8 млн рабочих мест в 1991 г. до 67,7 млн в 2011 г.) и изменение пропорций занятости, и определяющих, в конечном счете, модель социальной структуры общества. Особенно сильно сократилась занятость в науке (втрое), в промышленности (более, чем в два раза), в строительстве (в 1,6 раза) и сельском хозяйстве (в 1,5 раза).

Основной прирост их пришелся на торговлю и сферу бытового обслуживания, занятость в которых выросла с 5,6 млн в 1991 г. до 12,2 млн в 2011 г. Отметим, что в России именно в этих отраслях велика доля теневой, нестабильной и т.п. занятости, а заработки рядовых работников относительно низки.

Структурные позиции составляют 10 страт, которые можно объединить в 5 основных слоев:

бедствующие (1–3 страты, составлявшие по состоянию на 2012 г. 8–9% населения),

малообеспеченные (4–5 страты, чуть более половины населения),

среднеобеспеченные (6–7 страты, 21%),

обеспеченные (8–9 страты, 15%),

высокообеспеченные (10 страта, 1%).

Эти слои характеризуются не только качественно разными жизненными шансами, но даже разной исторической судьбой.


Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma
Светлана Фф
Оксана Куропаткина

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About