Create post

Хипстеры Танатоса

Anna Samoylova
Фуркат Палван-Заде
Фото: Артем Сизов/«Газета.Ru»

Фото: Артем Сизов/«Газета.Ru»

Эстетическое злорадство, архитектурный популизм. В Москве за ночь снесли десятки торговых точек и павильонов, облепивших выходы из станций метро. «Ночь длинных ковшей», «ночь хрустальных ларьков» — некоторые социальные остроумцы не отказали себе в удовольствии от метафор с отсылками по тревожному адресу.

Удивительно, как тонко совпал торжественный настрой специальных репортажей «Вестей» и платных комментаторов, рапортующих о сносе «опасных для населения» павильончиков, с настроем множества эстетически ориентированных, модных среди друг друга хипстеров. Только платные комментаторы реализовали указиловку про «опасность» и про то, что «снос законный», а хипстеры взяли на себя функцию СЭС (Страшного Эстетического Суда): «уродские, построенные из соплей павильоны», «пластиковая дрянь», «жуткая надстройка», «адские шалманы» и так далее. И даже некоторые политически «левые», оказались эстетически «правыми».

Нескрываемая радость от разрушения «самостроя» — реализация Танатоса, бессознательной тяги к смерти. Это вполне узнаваемая героика трансцедентального фашизма, категорически нетерпимого к множеству случайностей и отклонений. Смерть неизбежна и абсолютна, поэтому все эстетические системы, выстроенные под знаком Танатоса, особенно — имперские, требуют ровных длинных параллельных и перпендикулярных линий, строгой симметрии и последовательности. Полная и окончательная предсказуемость — вот девиз эстетики смерти. Смерть — это тотальный контроль и порядок. Глубокий смысл в использовании термина «самострой» — это невыносимое для тотальной эстетики, нечто самопроизвольное и самозарождающееся, то, что невозможно вовремя заметить, «слепое пятно» системы. Функционирует себе такая система, практически совершенная и почти завершенная… отражается в ровном блеске отполированных зеркал, а тут — рраз!… и построился какой-то «самострой». Очевидно, такая ситуация вызывает острую и мрачную тревогу, порождает чувство опасности, угрожающее предусмотренному порядку вещей.

Жизнь же архитектурно нелепа, крива, она лепится как палаточки с шаурмой, собирается в причудливые рифы из множества воскресающих и умирающих полипов, шалманов и забегаловок. Исконная Москва и была такой сотни лет — кривые улочки, мелкие лавочки, дворики, закоулки, собаки худые гавкают, дети копошатся и белье сушится на ветру. Витальность это хаос роста и игры, проб, бесконечных ошибок и глупостей.

Фото: Илья Варламов/Varlamov.me

Фото: Илья Варламов/Varlamov.me

Однако империя требует трансцедентальной пустоты, огромных свободных пространств для маршей с факелами, для крестовых ходов и парадов с оркестрами, для геополитических игрищ. Империя сталинская корчевала старую Москву, выравнивала ее в огромные структурные единицы, требовала героики архитектурного жеста, закатывала живую жизнь под асфальт, укладывала ровным строем под фундамент. И нынешние хипстеры московские, радующиеся сносу «уродства» — такие же имперцы державные, только, вероятно, их идеальная империя более «либеральна» и «глобальна», тогда как империя от «Вестей» — определенно, местечкова и пасторальна. Хипстеры с Киселевым мгновенно солидаризировались на почве ненависти к проклятым торговцам, носатым держателям шаурмы, к толстым неопрятным торговкам, к жадным лавочникам. Все хотят чистоты, стерильности, ясности. Поэтому, как минимум, эстетический фашизм неизбежен, в той или иной форме.

Нам всем нужно срочно кого-то возненавидеть, мы в поиске смутного объекта желания. Только это не желание обладания, а желание избавления. В отличие от классической западной буржуазии, грезившей о соединении с новыми и необычными ценностями, мы грезим в обратную перспективу, ретроспективно. Нас как бы тошнит от избытка материального благополучия родом из 2000-х и 90-х, мы не в силах продолжать процесс обладания. Мы не готовы быть обычным буржуазным обществом потребления. И об этом прямо свидетельствует эстетическое чувство, соединяющее россиян сильнее, чем патриотизм.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma
Anna Samoylova
Фуркат Палван-Заде

Author

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About