Как много пошлости и безвкусицы рождается в наши дни под прикрытием славного понятия сторителлинг. Как любят пользоваться им все, кому не лень. А не лень очень многим: рекламистам, массажистам, копирайтерам, журналистам, меньшинствам и популистам, словом всем не лень побросаться, пошвыряться, поиграться, поболтать и бездумно в сетях разослать какую-нибудь историю. Ведь все любят истории. Но не все йогурты одинаково полезны. И ой как не все любят отдавать себе в этом отчет. Ведь любая история имеет своим источником один мозг, а целью — другой мозг. И важно кое-то учитывать на всех этапах создания-тиражирования этой (любой) истории. Но не будем сейчас об источнике, это тема отдельной серии болезней. Поговорим о целях, точнее — мишенях.

Нужно понимать, что попасть в мозг другого человека и заставить его что-то думать и даже что-то чувствовать без лоботомии и прочих нанесений тяжких телесных можно. Но нужно перестать быть ленивым и начать читать. И желательно понимать всю ответственность подобной затеи. Ведь словом можно ой как ранить. Место-то, ответственное за боль физическую и боль вообще любую у мозга одно: в этом смысле выражение “слова, которые врезаются в память” — вовсе не метафора.

О том, как составлять истории, написано много. Открываем, например Into The Woods: How Stories Work and Why We Tell Them Джона Йорка, изучаем, применяем, доводим структуру до блеска. Но это только лишь форма. А вот из чего делать историю — вопрос другой. Непростой и нетривиальный. Ведь у нас всего четыре, по иным данным 36, но в любом случае, конечное число сюжетов, а цель (мишень) как правило одна — живой человеческий мозг. Именно поэтому никак не обойтись без разбора этого живого, вполне конкретного мозга. Как не сделать ему больно и при этом запомниться? Вот и задача. Ну ничего, Чехов смог, Набоков смог, значит, сможет каждый, кто предпримет достаточно усилий. Нужно только учесть две вещи — нейрофизиологию слова и философию слова.

Касательно первого, есть хорошие новости. Чтобы придумывать хорошие истории, всем авторам историй и вообще любых текстов поступать в мединститут не обязательно. На первых порах можно обойтись знанием того, что мозг состоит из трех частей: рептильного отсека, лимбической системы и неокортекса. Слова знает и понимает неокортекс, за эмоции ответственна лимбическая система, а вопросами базового выживания, такими как бежать, нападать, размножаться и выживать занимается древний рептильный отсек, который со словами вообще не в контакте, пока они не пахнут. Главный вызов для слов — пробить бронь неокортекса, а это вполне возможно, ведь толщина этого новообразования 4 мм.

Для этого нужны будут особые слова — означающие. Это те, которые способны вызывать гормональные выбросы. Иными словами, те, которые будут говорить с сенсорными системами. Специалисты утверждают, например, что мозг не испытывает сильного различия между чтением об опыте и реальным опытом: в каждом конкретном случае стимулируются те же неврологическими регионы. Вот ребята из Университета Эмори, например, показали, что чтение “текстурной” метафоры включало сенсорную кору головного мозга, ответственную за восприятие текстуры через прикосновение. Слова «у певца был бархатный голос» будили сенсорную кору, а слова «у певца был приятный голос» нет [2]. Это значит, что второй набор слов, условно, оказался не означающим, а первый — наоборот.

Поэтому я могу написать вот прям сейчас слово “булочка” и тем самым на какое-то время заставлю ваш мозг выделить в кровь какое-то количество серотонина. Хотя технически в моем распоряжении было только семь букв и ни капли мучного. Да, это еще не история, но всем приятно.

Что касается философии слова, то хорошая новость тоже есть: прям не совсем обязательно изучить всё наследие Хайдеггера, Виттгенштайна, Кристевой и других деятелей причастных к осмыслению логоса. Достаточно знать ответ на вопрос “зачем”. А тут, как завещал Делёз, придется побыть немножко философом — посоздавать концепты. Не так, как Кант или Лейбниц, эти-то для всего человечества насоздавали [3]. Речь о том, чтобы создать концепт неповторимой уникальной связи с конкретным мозгом — вот это и есть история.

И благословенен и всячески облайкан, пошерен и монетизирован станет тот, кто сможет соединить знание нейрофизиологии мозга с умением находить ответ на вопрос “зачем”, дабы создавать новый смысл. Особенно третий [4].

_____________________________________________

Литература:

1) Ian Sample. Updated map of the human brain hailed as a scientific tour de force. Wednesday 20, 2016

https://www.theguardian.com/science/2016/jul/20/updated-map-of-the-human-brain-hailed-as-a-scientific-tour-de-force

2) Annie Murphy Paul. Your Brain on Fiction. March 17, 2012 http://www.nytimes.com/2012/03/18/opinion/sunday/the-neuroscience-of-your-brain-on-fiction.html

3) Делёз Ж. Лекции о Лейбнице. 1980, 1986/87 // М.: Ад Маргинем Пресс, 2015 — 376 с.

4) Барт Р. Третий смысл // М.: Ад Маргинем Пресс, 2015 — 104 с.