ФАНТАЗЁР

Однажды весенним утром к писателю-любителю Фёдору Мозгокрылову зашёл сосед, прихватив с собой литровую бутылку водки, дабы спокойно, без пригляда жены выпить в выходной. Мозгокрылов выглядел неважно, вокруг его глаза всеми цветами радуги сиял синяк. Поздоровались, сели на кухне. Выпили по первой.
— Синяк откуда? — делово спросил сосед.
Понятно, что Мозгокрылов ждал этого вопроса. Он встал у окна, скрестил руки на груди и начал свой монолог:
— Вчера меня много обманывали. Сначала на работе — обещали одну зарплату, а выдали другую. Затем одна сексапильная деваха меня обманула — не пришла на свидание. Вместо неё пришёл амбал какой-то, врезал мне в глаз, отобрал цветы, шампанское и ушёл как ни в чём не бывало. Затем таксист, пользуясь тем, что я вижу только одним глазом, не додал мне сдачу. Затем… В общем, с горя купил я пачку пельменей «с мясом из птицы» и поплёлся домой.
Дома, усталый и разочарованный в жизни, я прилёг и сразу уснул.
Проснулся я от того, что вспомнил про пельмени — я их забыл убрать в холодильник. Предполагая увидеть слипшийся ком из теста, с разбитым сердцем и заплывшим глазом я вошёл на кухню и обомлел…Мама! Что тут творилось! Пельмени… Половина моих пельменей бродило по кухоному столу, а половина летала по кухне. А некоторые пельмени даже чирикали!
Я не упал в обморок. Я поглядел на это дело, поглядел… И так мне стало радостно на душе, так весело мне стало. И я подумал: «Жизнь — штука не такая уж мрачная. Жить можно. Вот и с пельменями меня не обманули — птички в них есть!» Глянул я в окно, а там утро, весна. Я взял да и открыл форточку…
Писатель-любитель Фёдор Мозгокрылов, закончив монолог, продолжал стоять у окна своей кухни. По-прежнему скрестив руки на груди, он вдохновенно смотрел на дымящиеся трубы родного завода. Форточка была закрыта.
— Федя, ты сядь, сядь,- позвал его сосед. Мозгокрылов вернулся к столу. — Я тебя о-о-чень понимаю, — разливая по второй, сочувственно продолжил сосед. Я понимаю твоё душевное состояние, ну и физическое конечно,- качнул он рюмку в сторону подбитого глаза писателя-любителя. Но, давай рассуждать логически: а если б твои пельмени были с мясом из свинины и говядины — что тогда? Кого бы ты увидел на этой кухне? Стадо чирикающих свиней и коров? Что бы ты им открыл — дверь на балкон? Извини меня, Фёдор, но окончание твоей истории — это уж слишком. На счёт работы, девахи, таксиста, и особенно глаза — верю, но вот про чирикающие пельмени — не ве-рю. Да ты не обижайся, Фёдор. Давай лучше выпьем. За тебя! Творческая ты натура, соседушка, фантазёр ты мой. Ну — чокнемся!
— Да погоди ты, дай я хоть пельмени сварю, а то опьянеем без закуски.
Мозгокрылов налил холодную воду в большую эмалированную кастрюлю, поставил её на газовую плиту, зажёг горелку и вытащил из холодильника пачку пельменей.
— Значит ты не веришь в мои истории?
— Не верю,- отрезал сосед.
— Ну, хорошо, сейчас поверишь. Слушай вторую историю.
Писатель-любитель Фёдор Мозгокрылов положил пачку пельменей на стол. Он снова встал у окна, снова скрестил руки на груди и начал рассказывать следующую историю:
— В прошлые выходные мы с моим коллегой по работе, Валькой, на природе решили отдохнуть — бражки попить под печёную картошечку.
— Бражку под печёную картошечку и без меня?! А ещё — друг,- укорил сосед, надув губы.
— Да тебя всё равно бы жена не отпустила. Ведь так? Ну, будешь слушать мою вторую историю? С доказательством!
— С доказательством? А ну-ка, ну-ка.
— Итак. Пришли мы с Валькой в лес, выбрали полянку, развели костерок, открыли канистру с брагой. А кругом красота: кусты, деревья, солнышко, птички опять же поют. Ещё полдень не наступил, а мы уже всю брагу выпили и картошечки печёной поели. И тут бражка у нас наружу запросилась. Встали мы с Валькой у дерева, что покрепче, только пристроились, слышим — топот какой-то не нормальный приближается к нам. Мы мужественно журчим. И тут вылетает на нас из кустов мумитроль эдакий и встревает между нами, ну нигде нибудь. Что ж, журчим втроём.
Слышу — Валька зубами начал клацать, а я украдкой поглядел на непрошеного гостя, ещё раз поглядел. Братцы — инопланетянин! Ну, вылитый инопланетянин: глаза выпуклые, хоботок вместо носа, уши как у слона, на голове меж волосиков две антенки торчат, щупальца вместо рук и ног и весь, весь зелёный. Мы с Валькой закончили подмывать дерево и Он закончил. Закончил и промурлыкал, словно кот Матроскин:
 — А я ваш язык знаю, земляне.
Валька стал зубы изо рта выплёвывать, а я набрался смелости и спросил:
 — С Марса?
— С Альфы-Центавры,- промурлыкал инопланетянин, распахнув объятья.
— Так, обниматься не будем,- предупредил я,- но познакомиться надо. Меня Фёдор зовут, а это друг мой — Валька.
— Так точно! — подтвердил Валька и, тряхнув чубом, щёлкнул каблуками резиновых сапог. Они щёлкнули. В какой другой раз бы не щёлкнули, а тут аж искры посыпались.
— А тебя как звать? — спрашиваю.
— Хирамильтон,- гордо представился инопланетянин, скрестив пару щупальцев , что вместо рук, на зелёной груди. Вот как я сейчас.
— Хир, значит,- сказал я.
— А мы на природе решили отдохнуть,- ни с того, ни с сего похвастался Валька.
— А мы в гостях были,- сообщил Хир.- На Плутон летали, к тёще моей на день рождения, а тут биотуалет сломался, пришлось совершить вынужденную посадку на Землю.
— Надо же, какие чистоплотные,- завистливо сказал Валька. Я же пробурчал недовольно:
— Бедная Земля, ладно свои, уже чужие гадят.
Тут у Хира его слоновьи ухи запикали.
— Что такое?- поинтересовался я.
— Жена потеряла меня,- развёл виновато щупальца, что вместо рук, Хир.
И ухи его опять — пи-пи-пи!
— Ну, блин, у тебя и ухи!- восхитились мы с Валькой.- Это что-то вроде нашего мобильника?
— Гораздо многофункциональней. Вы не подумайте — они не настоящие. Аппарат такой.
— Эх! Щас бы выпить!- зачесал кадык Валька.- За мир между планетами всей вселенной.
— А у меня есть,- промурлыкал Хир.
— Вот это по-нашему,- повеселел я.
Только Хир вытащил из зелёного кармана блестящую фляжку, только повернул пробку, слышим — треск, хруст и знакомый топот. Вылетает на нас второй мумитроль. Я сразу понял — инопланетянка, по причёске -«я попала под метеоритный дождь».
Инопланетянка, дико пища что-то на своём языке, выхватила у муженька фляжку и потащила того в лес, очевидно к летающей тарелочке. Сообразив, что остаёмся без выпивки, я и Валька ухватились за Хира с другой стороны: он за щупальце, я за ухо. Некоторое время происходило соревнование «по перетягиванию инопланетянина». В конце концов жена Хира чем-то сверкнула и мы с Валькой одновременно потеряли сознание.
Когда очнулись — никого, только вижу — в руке у меня что-то… большое, зелёное…,- писатель-любитель Фёдор Мозгокрылов затих.
— Мда-а,- выпустил воздух из грудной клетки сосед.- А большое, зелёное — уж не ухо ли ты оторвал от этого самого Хира? Ухо Хира! Каково, а? — и тут сосед начал смеяться.- Ну ты и фантазёр! Давай пельмени загружай, а то водка киснет! Пельмени-то у тебя с чем?
— С этим самым — с мясом из свинины и говядины,- пробурчал Мозгокрылов, труся пельмени в кастрюлю.
— Чуёшь?- снова раздался ехидный голос соседа.- Свининкой запахло! Не обманули тебя в магазине! Ха-хе-хе! Помешай, Федя!
Мозгокрылов взялся было за шумовку, но вдруг бросил её и метнулся в комнату. Вскоре он вернулся, бережно держа перед собой старинный граммофон. Бережно он поставил его на стол.
— Вот — доказательство! От бабки наследство осталось. Сто лет молчал, а когда я вместо рупора к нему ухо Хира присобачил — запел лучше всякого супер-пупер-магнитафона. Тут и пластиночка имеется, сейчас накручу, Вертинского послушаем.
— Подожди накручивать,- поражённый, сосед коснулся пальцем огромной зелёной раковины, изготовленной из непонятного материала. Потом ещё раз коснулся. И вот он уже с трепетом стал ощупывать раковину обеими руками. В конце концов его охватил восторг.
— Ну, теперь ты мне веришь?!- выпалил Мозгокрылов.
— Верю, Феденька, Верю! Пельмени помешай.
— То-то же, — Мозгокрылов взялся за шумовку, окунул её в кастрюлю и вдруг… отшатнулся от плиты.
— Т-там… рыло свиньи,- прошептал он бледный, словно пельменное тесто.
— Слышь ты, фантазёр!- уже с каким-то обозлением прорычал сосед, занимая место рядом с писателем-любителем.
С осторожностью они заглянули в кастрюлю, после, набравшись смелости, склонились над ней. Так, склонившись, в полном молчании, они долго смотрели в кипящую кастрюлю. Но когда из неё полезли рога, нет, они не испугались, и не убежали, они сели за стол и так же молча выпили, без закуски.