От Фуко до 7-го октября
Карл-Маркус Гаус, 27.1.2024
Когда в 1978-м году протесты в Иране превратились в массовое движение, философ Мишель Фуко решил прилететь из Парижа в Тегеран. Он хотел понять, какая сила позволила повстанцам смести вооружённый до зубов режим шаха Резы Пехлеви и лишить американских империалистов одного из их самых могущественных вассалов. За несколько лет до этого Фуко в своих влиятельных исследованиях объяснил, что европейское Просвещение проложило путь к буржуазной дисциплине, институционально испытало настоящую «тюремную систему» в тюрьмах и клиниках и в конечном итоге подчинило ей всё общество. Иранская революция восхитила его именно тем, что не была революцией по образцу западных или восточных, буржуазных или большевистских моделей, а скорее принесла в мир нечто новое. Он называл это «политической спиритуальностью» и в данном конкретном случае подразумевал единство антиимпериалистической борьбы и шиитского мученичества. Короче говоря, атеист, критик буржуазного государства и антиколониалист открыл для себя исламизм.
Фуко посвятил этой новой форме революции восторженные статьи во французской прессе и был принят на аудиенции аятоллой Хомейни, который всё ещё жил в изгнании в Париже. В результате он, видимо, не захотел и не смог применить к зарождающейся теократии свои собственные инструменты критики, которые он приобрёл при анализе буржуазного общества и использовал для его осуждения. Впоследствии он ни словом не обмолвился о том, что исламисты узурпировали революцию, преследовали любую оппозицию кровавыми судами, насаждали патриархальную принудительную власть над женщинами и объявили антисемитизм государственной доктриной.
По-настоящему он разозлился только тогда, когда феминистки Ирана в изгнании во Франции попросили его не закрывать глаза на бесправие женщин. Он дал им понять, что своей критикой они лишь разжигают предрассудки Запада в отношении ислама, иными словами, они не поняли, чего требует исторический момент: поставить свои собственные интересы выше уникальной возможности наконец освободить землю от проклятого капитализма и его европейского наследия.
И по сей день некоторым левым интеллектуалам на Западе не приходится сталкиваться в такими трудностями, как оппозиционерам в исламских странах, которые не считают права человека ложью и обманом европейского коварства, а настаивают на их универсальности и осуждают религиозный деспотизм. Их клеймят как пособников империализма, которые постоянно разжигают исламофобию.
Только подумайте: представители вчерашних колониальных держав, которые сегодня выдают себя за антиколониалистов, указывают жителям бывших колоний, как им следует вести себя в глобальном процессе деколонизации, без всякого стеснения и с неизменным высокомерием превосходства!
В постоянном поиске
Что заставляет многих самопровозглашенных «антиимпериалистов» симпатизировать реакционным деспотиям? Я думаю, это их постоянный поиск того, что они больше не могут найти в своих процветающих странах: того революционного класса, слоя или группы, которые обладают всем необходимым, чтобы освободить человечество от угнетения и отчуждения, одновременно освободив себя.
Согласно марксистскому взгляду на вещи, международный рабочий класс был призван выполнить эту задачу, но после всех экономических, социальных и технологических изменений, его фрагментации как класса и политически обусловленной десолидаризации, вряд ли кто-то ещё доверяет ему эту работу.
Умы Запада
В течение шестидесяти лет революционные умы Запада искали замену рабочему классу. Когда-то это были освободительные движения Азии или Латинской Америки, чья героическая борьба — начавшаяся и проходившая в совершенно иных условиях — должна была послужить образцом для всего мира; затем это должны были сделать изгнанные, отверженные и маргиналы самих развитых капиталистических стран, заряженные надеждой, что их бунт предвосхитит солидарное общество будущего. А во времена разбуженного университетского радикализма произвольные группы жертв и якобы или на самом деле обездоленных в любом случае становятся проекционными поверхностями для революционных задач.
Даже тот факт, что в царстве мулл гомосексуализм вскоре стал караться смертью, не заставил Мишеля Фуко, которому было позволено прожить свою гомосексуальность в буржуазном принудительном государстве, отказаться от своего энтузиазма в отношении «политической духовности». Его стойкому отказу идеологически соизмерять себя с такой банальной вещью, как реальность, с тех пор подражают бесчисленные люди, следящие за изменчивой модой на псевдореволюционные настроения. Даже если некоторые вещи остаются просто позой, дело это далеко не безобидное, как показывает ликование, вызванное террористической атакой ХАМАС.
За недели до резни
Это может показаться смешным, но это серьёзный вопрос в двойном смысле, когда некоторые квир-активисты — очевидно, с суицидальными намерениями — выражают свою солидарность с ХАМАС. Можно представить, как долго просуществует отряд квирской солидарности в царстве законов шариата; но нужно также представить, какой энтузиазм вызовет уничтожение Израиля, открыто пропагандируемое ХАМАС и Ираном, среди миллионов и миллионов сочувствующих палестинским «борцам за свободу» по всему миру. Наиболее известные защитники ХАМАСа, такие как Янис Варуфакис или Джудит Батлер, ждали, пока Израиль отреагирует так, как на это, вероятно, и расчитывал ХАМАС, оправдывая банду убийц, уничтоживших 7-го октября 1300 человек только за то, что они были евреями: а именно контратаками, которые с тех пор унесли жизни ужасающего количества мирных жителей Газы. Другие не захотели ждать так долго. Например, австрийка (феминистская блогерша) Николь Шёндорфер, которая очень активна в социальных сетях, на следующий день после погрома поспешила в Instagram прославить террористов, погибших при убийстве евреев, как «мучеников». Вспомните атеиста Фуко, отказавшегося от критики религии в исламистском движении; так почему же не должно быть женщин, которые прямо называют себя феминистками и при этом почитают молодых мужчин, которые насилуют, калечат, убивают или похищают израильских женщин и демонстрируют их толпе в качестве трофеев как мучеников правого дела?
Одним из сопутствующих лингвистических последствий сегодняшнего несчастья является то, что такие похвальные вещи, как антирасизм, антиколониализм и антиимпериализм, настолько тщательно дезавуируются теми, кто на них ссылается, что мы должны спросить себя, нужны ли новые термины для лингвистического обозначения старого, правого дела, а именно — противостояния расизму, колониализму и империализму.
«Священная ненависть»
За несколько недель до резни ХАМАСа меня спросили, какой самый простой способ разжечь антисемитизм. Сегодня я бы ответил: уничтожить как можно больше евреев. Ничто так не разжигает ненависть к евреям, как самое страшное нападение на евреев со времён Шоа, а поскольку нападение было совершено на евреев, то насильники и убийцы могут быть только «борцами сопротивления» против еврейского чужеродного правления в Палестине, действующими из «священной ненависти» к сионистским угнетателям. Священная ненависть, кстати, — это мотив, который буквально перекочевал из нацистского журнала «Штурмовик» Юлиуса Штрейхера в антиколониальную пропаганду. Во всем виновато невежество. В том числе и в том, что ненавистники Израиля, считающие себя левыми, просто отказываются принимать во внимание политические основы ХАМАСа.
Это движение никогда не скрывало, что его волнует не национальное равенство, социальная справедливость или так называемое «решение двух государств», а уничтожение Израиля, которое также является важнейшим этапом в битве между верующими и неверующими за окончательную победу. Учредительный устав организации от 1988-го года представляет собой компактное собрание антисемитских стереотипов и откровенную декларацию о намерениях: в один прекрасный день «между рекой и морем» будет установлена исламская теократия.
Победа на выборах
Когда в 2005-м году израильская армия покинула Газу, ХАМАС выиграл свободные выборы. Теперь у него была возможность установить самоуправление на благо жителей Газы. Но это не стало его целью; вместо этого он быстро приступил к уничтожению своих палестинских противников и навязыванию населению ряда фундаменталистских законов. Он сделал всё возможное, чтобы превратить Газу в «самую большую в мире тюрьму под открытым небом», отрицая при этом, что сам её построил.
В 1970-м году в Газе проживало 280000 человек, когда Израиль вывел войска с этой территории, их было около 1,2 миллиона, а менее чем через двадцать лет — 2,2 миллиона: вот как выглядит демографическое развитие, когда сионистский агрессор десятилетиями осуществляет «геноцид».
Через 45 лет после того, как Фуко интеллектуально и морально обанкротился, преисполнившись «политической спиритуальностью», самая чувствительная молодёжь Запада заключает союз с самыми жестокими террористическими организациями «политической спиритуальности». Кое-что из того, что говорят антисионисты между Беркли и Берлином, является новым — например, жёсткий отказ от наследия Просвещения, которое в самопрезрении Запада осуждается как оружие белого превосходства; но суть их обвинений древняя.
Забывшие себя левые
За десятилетие до своего самоубийства в 1978-м году Жан Амери публиковал одно за другим дальновидные эссе, в которых страстно предупреждал «левых», к которым он всегда считал себя принадлежащим, что «антисемитизм скоро станет неотъемлемой частью» социалистического движения. В 1969-м году он говорил о «забывших себя левых», чей антисемитизм содержится в антисионизме «как гроза в облаке». С помощью революционных фраз обычный старый антисемитизм превратился в новый «благородный антисемитизм» якобы прогрессивных людей.
Амери рассуждает не из чувства морального превосходства, а с мрачным осознанием того, что его «естественные друзья», бунтующие студенты, не хотят слушать его слов, но думают, что выступают за лучший мир будущего, когда скандируют на демонстрациях: «Бейте сионистов до смерти, сделайте Ближний Восток красным». Он объясняет им, почему в их лозунге он слышит «Смерить жидам» и почему они утверждают не что иное, как-то, что евреи должны быть уничтожены, чтобы в мире воцарились мир и свобода.
Ирен Хайдельбергер-Леонард, автор знаменитой биографии Жана Амери, по отвратительно актуальной причине быстро собрала для издательства Klett-Cotta коллекцию эссе, трактатов и речей Амери под названием «Новый антисемитизм». Пугает то, что эти тексты, написанные Амери пятьдесят или более лет назад, выглядят так, как будто они только что были написаны на злобу сегодняшнего дня. Тогда, в 1969–1978 годах, проницательные предупреждения Амери воспринимались как причуда автора, выпавшего из времени; сегодня они доказывают свою почти пророческую силу.
Амери ни единым словом не отрицает право палестинцев на землю, национальное саморазвитие и государственность. Ему совершенно чуждо, когда современное государство Израиль выводит современные политические претензии из библейских легенд. Вероятно, он осудил бы Биньямина Нетаньяху, крестного отца экстремистского поселенческого движения и коррумпированного врага демократии, гораздо более жёстко, чем в своё время Менахема Бегина. Даже после Шестидневной войны он размышлял о «пределах солидарности» с Израилем и наверняка осудил бы непрекращающиеся бомбардировки сектора Газа.
Не без оснований сегодня люди иногда жалуются, что политические дебаты больше не связаны с реализацией, а только с постоянной приверженностью той или иной стороне. Однако я должен подчеркнуть следующее: антисемитизм появился в мире не благодаря плохому поведению евреев, и он не исчезнет из него благодаря хорошему поведению евреев. Конечно, ХАМАС не может достичь своей открыто провозглашённой цели — стереть с лица земли Израиль, но в день своей резни он уже добился того, что этого захотелось миллионам и миллионам. Поэтому необходимо обеспечить защиту и безопасность евреев, которые подвергаются нападкам повсюду, с помощью личного мужества, общественных инициатив и государственных законов. И отстаивать государство Израиль и его право на самооборону, особенно если вы, как и я, чувствуете себя политически связанным с левыми.
