В этом эссе предлагаю поразмыслить над следующей цитатой Р. Барта из его «Фрагментов…»: «КАК КОНЧАЕТСЯ ЛЮБОВЬ? — А что, разве она кончается? В общем-то никто — кроме других — об этом никогда ничего не знает; своего рода невинность маскирует конец этой истории, которая мыслилась, утверждалась, переживалась под знаком вечности. Что бы ни сталось с любимым объектом, исчезает ли он или переходит в область Дружбы, в любом случае я даже не замечаю, как он пропадает; кончившаяся любовь удаляется в иной мир наподобие космического корабля, переставшего давать сигналы; любимый человек откликался во мне с шумом, чуть ли не с грохотом, и вот он вдруг заглох (другой всегда исчезает не тогда и не так, как этого ждут). Это явление вызвано законом любовного дискурса: я (влюбившийся субъект) не могу сам выстроить до конца историю своей любви; я слагаю (излагаю) ее только в самом начале; конец этой истории, так же как моя собственная смерть, принадлежит другим; им писать о ней роман.»

Итак, первое, с чем мы с Вами сталкиваемся — это с вопросом о конечности Любви и насколько правомочно делать такую постановку вопроса.

Хотя, все же мы верим/хотим, чтоб любовь наша никогда не переставала, но по тем или иным моментам чувства наши охладевают и мы уходим постепенно от Нее, а значит и от Любимой Личности. Вопрос, на мой взгляд, вернее ставить таким образом «Как происходит то, что мы уходим от любви, от предмета наших чувств?»

А происходит оно в принципе незаметно — то есть никто из близких, родных, а тем более коллег не знает, что я выясняю отношения с женой/девушкой…правда это может как-то внешне сказываться/отражаться — повышенной нервозностью, невниманием и т.п., но навряд ли кто-то будет думать, что это от того, что у меня не лады с моей любимой. Любовная история возникает незаметно, знают только участники интимного дискурса, это касается и конца. Также возможно, что история отношений, слов, дел, мыслей заканчивается, но чувств — нет. История — это то, что прошлое, любовь — же не уходит, человек — да. Он исчезает, переходит в другую плоскость отношений — дружбы, в разряд знакомых, приятелей и т.п.

Второе — Ролан Барт пишет, что предмет моей любви может перейти в область Дружбы.

Мне это напомнило мысль Стагирита в «Никомаховой этике», что целью любви — есть дружба. Трудно найти человека, который в своей жизни не путал Любовь с влюбленностью, симпатией, страстью, увлечением, дружбой и т.п. Мы всегда почему-то спешим к максимуму — к Любви, а потом, когда мы приходим к «финишу», вроде бы к Любви — понимаем, что это и не Любовь, и тот человек, о котором мы думали, что он смысл нашей жизни, ВСЕ, что есть в этой жизни — оказывается просто знакомым, другом, приятелем, а еще страшнее — вообще никем, «нулем». Но, что интересно, что кем бы ни был тот человек, к которому мы испытывали самые пылкие и нежные чувства — он навсегда остается в памяти сердца и души, как бы ни пытались «стереть», «разбить», «потушить», «разрушить» его образ. Поэтому он словно «корабль-призрак»; когда мы с Вами плывем по житейскому морю, он (образ бывшей/бывшего) возникает случайно/не случайно перед нами. Я это говорю не «из пустословия», а общаясь с людьми, которые прожили по 50-80 лет, которые уже женаты давным-давно, с детями, внуками и правнуками…Ведь верно поется в одной песни: «Как погасить о тебе воспоминания, это сильнее меня…»

Может это будет банальным, но всем нам известная фраза из фильмов/а у кого-то из жизненного опыта «давай, останемся друзьями» (а в итоге становятся приятелями, знакомыми или вовсе «разбегаются» каждый в свою сторону) и есть пожалуй наиболее четким отражением того, что пишет французский мыслитель.

Следующая и последняя мысль, которая имплицитно присутствует в данной цитате это то, что мы никогда не знаем, когда кончиться история нашей любви.

Мы начинаем историю любви, но не заканчиваем, ставит точку всегда Другой. Да, мы можем сказать от «давай расстанемся», «у нас ничего с тобой не будет» и до «ты мне надоел (а)», «я не могу на тебя смотреть…» В любом случае, как писал Ф. Тютчев:

"Нам не дано предугадать.

Как слово наше отзовется, —

И нам сочувствие дается.

Как нам дается благодать."

Поэтому, любимая личность в ответ может сказать, что «я не хочу с тобой расставаться», «я буду тебя терпеть», «может стерпиться, слюбиться» и т.д. Предмет любви, по слову В. Розанова может «отстаивать свою любовь когтями и руками», а любимый в ответ все отрицать. И тут опять мы видим схожесть дискурса любви на смерть. Да, мы умираем, но нас хоронят, так и здесь — да, мы можем сказать, что между мной и тобой конец любви, но окончательно конец любви только тогда происходит, когда Другой это подтверждает, и другой — это не друг/подруга, не близкий/знакомый мне или любимой моей личности,а сам предмет моей Любви. До этого — конец только для меня, для Другого — история его чувств к предмету любви может и продолжаться.