Продолжая рассказывать об уникальной выставке «Романовы: от царя до императора», которая открылась в мае во Владивостоке, мы занимаемся более масштабным делом — пытаемся разобраться, чем был для России XVII-XVIII веков Дальний Восток и Сибирь, почему именно с восточными территориями в составе России мы можем говорить об империи. Цель этого текста также найти ответ на вопрос, различается ли самосознание русского человека в европейской части страны и на её восточных рубежах.

Помимо этого, мы продолжаем говорить о ресурсной базе той территории, которую покоряли казаки и служивые люди.

Уникальные подарки, которые делала российская корона западным послам и императорам, поражают воображение. Сам дипломатический протокол стал формироваться в России ещё при Иване IV, когда первое дипломатическое ведомство получило название Посольский приказ, однако уже при первых Романовых он впитал в себя невиданный размах и помпезность.

Особое положение было у иностранных послов в России, они были гостями русского царя, а, следовательно, находились на полном государевом обеспечении. Русский историк Н.М. Карамзин писал о встрече английских послов и торговцев так: «Англичане, принятые милостиво, обедали у Государя в Золотой палате и с новым изумлением видели пышность Царскую. Гости, числом более ста, ели и пили из золотых сосудов; одежда ста пятидесяти слуг также сияла золотом» [1].

Императорские посланники также преподносили русскому царю дары, это считалось правилом хорошего тона. Например, персидский шах Аббас II подарил царю Алексею Михайловичу живого слона. Из–за того, что не было ни клеток, ни загонов, где можно было содержать животное, его поселили в ров у Кремлёвских стен. К сожалению, история со слоном закончилась трагически, с наступлением морозов он умер от холода.

В ответ на подарки королей и шахов, царь проявлял милость и часто осыпал дарами, как самих послов, так и монархов, которые их отправляли на русскую землю. Традиционно среди даров русского государя были меха, особенно соболиные. Обычно шкурки раздавались сороками (по 40 штук) и очень ценились в европейских правящих домах.

Однако среди даров от «московитов» были не только ценные меха.

«Время от времени среди них появлялись представители местной фауны. К примеру, Михаилу Корибуту Вишневецкому и одному из турецких султанов было послано из Москвы по живому белому медведю (1671). Борис Годунов отправил шаху Аббасу I Великому (1600): помимо многочисленных небольших подношений в виде драгоценных одеяний, мехов, соколов — два огромных «винных» котла и гигантское количество (200 ведер, то есть примерно двадцать гекалитров) готового продукта» [2].

Российское государство щедро одаривало своих гостей дарами из своих восточных закромов. Тех, кто приходил на Русь с недобрыми намерениями, ждали другие гостинцы — картечь, мушкеты и сабли из уральский стали.

Сергей Зверев — заведующий Отделом нумизматики и археологии Музеев Московского Кремля — в продолжении разговора о выставку «Романовы: от царя до императора» рассказал об экспонатах, церемониале XVII века и положении царевен, которые всю жизнь были вынуждены сидеть в застенках крепостных стен и монастырей.

— Когда в этом музее была выставка Осипа Мандельштама, несколько раз куратор и хранитель выставки повторяли, что сама экспозиция создана не к конкретной дате (в 2021 году отмечается 130-летие со дня рождения поэта), а навеяна чем-то большем. Чем навеяна данная выставка? Почему здесь, на Дальнем Востоке?

Мне кажется, что все россияне воспринимают своё Отечество, как нечто целое и единое, и, конечно, когда мы говорим о Петре, мы вспоминаем Петербург, но не забываем и о том, что именно при Петре завершилось движение по всей азиатской части России. Камчатская экспедиция — это как раз завершение той идеи — движения навстречу солнцу. Конечно, то, что во Владивостоке показываются вещи из Московского Кремля — это символично, потому что Владивосток имеет значение дальневосточный столицы, центра, который аккумулирует знания и умения всего региона.

Дату же всегда можно найти. Россия стала империей в 1721 году, дата близится, скоро мы отпразднуем круглую годовщину. Но, с другой стороны, мы прекрасно понимаем, что само название выставки — «Первые Романовы: от царя до императора» показывает движение, развитие страны от царства к империи. И как раз при Петре произошло фактическое признание России великой державой.

И этот статус мы, слава богу, сохраняем до сих пор.

И я думаю, что эти вещи, привезенные из Музея Московского Кремля, которые взяты из экспозиции Оружейной палаты, которые взяты из запасников — они очень интересны. Житель Владивостока и те зрители, которые приедут из других мест, они смогут увидеть не только то, что есть в экспозиции и что можно увидеть, придя в музей, но и то, что хранится и не показывается.

Таких вещей, конечно, мало, так как мы ведем активную выставочную работу, поэтому многие вещи показываем. Сейчас готовится новое здание для музея на Красной площади, где будет гораздо широкая экспозиция, но некоторые вещи всё же редко можно увидеть. И эта редкая возможность есть у жителей Дальнего Востока как минимум до сентября.

— Перенос «столичности» от первых Романовых на Дальний Восток — это невероятно. Разговоры о «столице», все мы понимаем, что столица у нас одна, но вот для Дальнего Востока делается исключение. И в тот период происходит покорение восточных территорий. Как Вы в своей выставке будете это рассказывать, будут какие-то кураторские ходы, чтобы напомнить людям об этих историях…

Я думаю, что восприятие России, как единого государства, практически прослеживается во многих вещах. Когда мы будем, например, говорить здесь на выставке и показывать посольские дары, мы должны понимать, что всё золото и серебро, которое привозили европейские послы в Москву, они получали втрое больше подарков от государя. Мы должны были показать богатство нашего Отечества.

Что они получали? Конечно же, в первую очередь, пушнину. А откуда шли меха? Они шли как раз из Сибири. Это движение на восток, движение, по большому счёту, до Америки, оно как раз было связано с тем, что нужно было всё расширять и расширять подвластные территории, где можно было добывать соболя. И эти огромные территории, где добывали сорока, их считали по 40 штук, соболей — это были самые ценные дары, которые обожали во всей Европе, потому что европейские модники и модницы очень любили этот мех.

Когда мы говорим об отечественном серебре, мы сразу вспоминаем Нерчинское месторождение. И Нерчинский трактат, когда всё-таки Забайкалье с рудниками серебра остались в России, позволил при Петре I сделать первые медали с надписями в честь Ништадского мира из серебра «домашнего».

Раньше были крохотные месторождения, о которых говорить не было смысла, они не могли стать основой для экономики страны, но, когда присоединили Забайкалье, постепенно, не быстро, но мы стали осваивать чеканку своей монеты и развивать резное дело не на привозном металле, а на сибирском. Я уже не говорю о том, что это связи со странами Востока, которые всегда интересовали этим металлом, это и путь в Китай, которые вожделели иметь иностранцы, причём безопасный и охраняемый.

Вот и получается, что и европейская Россия, и Зауралье, и Дальний Восток оказываются очень тесно связаны, они оказываются в едином государстве и в едином экономическом пространстве. Мы также должны понимать, что человек, будучи в Албазинском остроге (русская крепость и первое русское поселение на Амуре — прим. автора) или ещё севернее, в Якутском остроге, он всё-таки ощущал себя русским, получал государево жалование, а когда его награждали, предположим, жалованными золотыми или позолоченными монетами, он воспринимал это как личный знак внимания государя, который где-то далеко, два года до него ехать, но он есть и присутствует.

Ну, и русский человек всегда персонифицировал власть, мы и сейчас это делаем, также относимся к главе государства, это прослеживается вне зависимости от строя, от флага и от гимна. Вне зависимости от того, где находится русский человек, на Новой Земле, на Таймыре или Чукотке, он чувствует себя в едином пространстве.

Стоило офицеру приехать на Дальний Восток, как он получал следующий чин.

Многие понимали, что они выполняют важное государево дело, осваивая земли, находя новые месторождения, торговые пути. И царь это понимал. Например, в более позднее время, стоило офицеру приехать на Дальний Восток, как он получал следующий чин. Даже в Петербурге, в Москве понимали, что человек своей дорогой на Восток, своим освоением этих краёв, он достоин большего продвижения.

Вот, почитаешь воспоминания XIX века, сюда ехали с охотой, поскольку здесь карьеру морскую, военную, можно было сделать гораздо быстрее. Да, глушь; да, сложно жёнам в этих строящихся городах, но города растут и становятся красивее, крупнее и важнее в мировой политики.

— Очень интересна и история писателя А.П. Чехова, который отправился на Сахалин, чтобы заниматься переписью населения, был он и на русско-японской войне. Ещё одна очень важная, на мой взгляд, тема положение женщин. Сложный XVII век, когда единственным развлечением царевен оставалось богомолье и только при Петре I всё поменялось. Выставка рассказывает про эту тему?

Выставка всё-таки посвящена движению: от царства к империи. Здесь, например, хорошо показан Михаил Фёдорович, его сын Алексей Михайлович, Пётр Алексеевич, упомянуты его братья Фёдор и Иван, такими лёгкими штрихами, поскольку они не столь определяющие, безусловно, важны, но не настолько определяющие для исторического процесса.

Мы не показываем быт царского двора, всё же царевны — это теремная жизнь, она не была такой скучной, там были свои развлечения, не только богомолье, были песельники, были «карлы» шуты, были поездки по монастырям, которые становились целыми путешествиями. Мы знаем множество всевозможных сердечных тайн и историй, связанных с царевнами.

При этом женщины оказывались у власти и до Софьи, например, Елена Глинская, которая была правительницей страны фактически. Также не надо недооценивать влияние жены на мужа. Может, она не столь видна, эта «женская политика», но она тоже имела своё влияние.

Мы это здесь не показываем потому что ограничены Петровским временем, Россия стала империей. Однако роль женщин мы прекрасно понимаем, какой она была дальше, начиная с Екатерины I. Весь XVIII век — это женское царствование. И период, когда Россия утвердилась, как ведущая страна мира — это тоже женские царствования. Мужчины там только пунктиром — Пётр II, Пётр III, Иван Антонович, младенец, опять же.

Мне кажется, не на пустом месте это возникло. Невозможно было так, что в XVIII веке вдруг какая-то новая популяция женщин возникла. Это та же традиция и те же самые женщины, которые в новых условиях могли себя ярче проявить. Их значение очень недооценено, потому что царевны оказались в очень сложно ситуации, не было у них равнородных партнёров, нет православных государей.

За кого выдавать? За грузинских царевичей? Они безземельные. Какие-то там господари Молдавские? Всё это не очень выглядело равнородным. Опять же, в XVIII веке спокойно относились к протестантским женихам, кстати говоря, мы не увидим ни одного католического, эти религиозные моменты были очень важны, потому что, например, испанские короли Габсбурги, табунами они ходят и можешь выбирать любого, но мы ориентируемся на Мекленбург, на Голштинию.

Этими браками Пётр прорубает окно в Европу, в океан через Балтику. И то, что это не получилось реализовать до конца, может быть связано с тем, что он рано умер, всё-таки сколько, 54 ему было? Не совсем тот возраст, когда можно было говорить, что мужчина уже пожилой.

Поэтому непосредственно такую цель, показать семейную жизнь, мы не ставим…

— Здесь скорее политическое.

Ну, почему, не только политическое, это очень разнообразная выставка. Мы показываем дипломатические дары и военные трофеи, то есть какие-то политические события. Мы показываем именные иконы, которые несут изображения ликов небесных патронов наших государей, то есть духовная жизнь также показывается.

Мы показываем новые предметы вооружения русской армии, появившиеся при Петре, которые использовались во время Полтавской битвы, показываем личные вещи самого государя, ботфорты, трость, оттиск его руки, отлитый в чугуне. Это очень интересно, познакомиться с ним как с личностью, понять, как он выглядел, какой он был реально, не из фильмов.

А это был довольно высокий, два метра ростом, узкоплечий мужчина, то есть его громадность отнюдь не в его физических данных. И также интересно посмотреть на его предков, на Михаила Фёдоровича, которые не выглядят на его фоне такими судьбоносными и важными реформаторами в истории страны. Однако Пётр не на пустом месте строил новое государство. Почва для реформ была подготовлена и его братом Фёдором и Алексеем Михайловичем, и Михаилом Фёдоровичем, который и начал это планомерное, спокойное, движение в Сибирь.

Самосознание российских монархов и осознание того, что мы на равных можем общаться со Священной Римской империей германской нации и наш двуглавый орёл ничем не моложе и не хуже их двуглавого орла. Это всё-таки уже тогда прослеживается в деталях, в оформлении царских парадных одеяний, которые мы тоже привезли.

Самое важное, мы всегда показываем вещи в подлиннике, целиком, какой бы она старинной не была. И это работа наших замечательных реставраторов: по тканям, по металлу. Все эти вещи мы стараемся сохранить в первозданном виде.

Все эти вещи сделаны в единственном экземпляре для государя лично или же ему подарены. Интересно посмотреть на предметы парадного вооружения, так называемые сабли Большого наряда, которые государь использовал не в сражениях, а в своём церемониале. Очень интересно посмотреть на то, как они отделаны и как они выглядят.

В XVII веке воз огурцов стоил одну копейку, а на убранстве одной лошади было золота, серебра и драгоценных камней более чем на 150 рублей. И таких лошадей в царском выезде было более 150-200.

Можно посмотреть на конское убранство, мы, конечно, показываем часть убранства, только одну лошадь, но надо понимать, что скажем, в XVII веке в августе воз огурцов стоил одну копейку, а на убранстве одной лошади было золота, серебра и драгоценных камней более чем на 150 рублей. И таких лошадей в царском выезде было более 150-200, какое это впечатление давало иноземцам.

Один из них писал в Европу в XVII веке: «Московский государь богаче всех государей Индии». Потому что, когда нескончаемой вереницей, выстроенные по четыре в ряд, украшенные драгоценными попонами, лошади идут перед каретой государя, конечно, это воспринималось как демонстрация огромного богатства.

И это вы всё также можете увидеть, потому что всё в подлиннике. Это очень редкий случай, когда такие вещи оказываются на выставке, всё же до конца сентября. Можно посмотреть и взять также каталог, который рассказывает об экспонатах.

— Отлично! Тогда последний вопрос. Не знаю, но замечал, что на каждой исторической выставке, многие посетители интересуются именно оружием, как оно менялось, как им пользовались в ту эпоху, на этой выставке особенные экземпляры оружия, о которых можно рассказать, есть?

Сразу обращаю внимание на Охотничий прибор с монограммой Карла XII, император был не только известным полководцем, но и заядлым охотником, однако с Полтавского поля его так быстро уносили на носилках, он был ранен в ногу, шведы до сих поря говорят, что если бы он не был ранен, то, конечно, он бы русских разбил.

Однако, на самом деле, разгром был полный, королю просто пришлось бежать. Он бросал свои любимые вещи в своей палатке. В обозе был найден его маршальский жезл, который мог принадлежать его предку Густаву Адольфу II, тому самому, который отнял у нас выход к Балтике, а Карл был вынужден его бросить.

И охотничий прибор его, тяжёлый тесак в ножнах и небольшие ножички, которые нужны охотнику для разделки дичи. Смотреть на эту вещь, она сделана в Швеции, она красиво оформлена, и она сама очень такая ухватистая и симпатичная. Для людей, которые любят охоту, связаны с охотой, это будет очень любопытно.

Ну, конечно же, шпаги. Шпаги наши, офицерские; шпаги шведские, палаш кавалерийский. Предметы вооружения времён Северной войны представлены на выставке, особенно стоит посмотреть на нагрудные знаки, появившееся при Петре, наградные медали. Здесь показана офицерская золотая медаль весом в один червонец.

При Петре как раз появляются сюжетные медали, со сценами боёв, за которые и выдавалась награда. И полтавская медаль, хоть она небольшая, но она из тех медалей, которые несут собой сюжет. Мы уже привыкли, что есть «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя», «За взятие Берлина» — сюжетные медали, но ведь этого же не было. Раньше это был глухой знак с изображением государя и двуглавых орлов, а здесь появляются сюжеты.

Здесь интересно на это посмотреть и понять, что всё это — наша общая история, независимо от географии.

[1] Н.М. Карамзин. История государства Российского. Том VIII. Глава V. Продолжение государствования Иоанна IV. г. 1552-1560.

[2] Давтян, О.С. Подарочный этикет // Давтян О.С., Граля Х. ГУП Инпредсервис. — 2017. Текст: электронный.