Считается, что Французская революция была революцией поистине народной, в то время как народ довольно часто, наоборот, встречал её штыками. Так было во французских Бретани и Вандее, за недостаточную революционность поплатился второй город Франции Лион, французское вторжение в Германии пробудило к жизни немецкий национализм, а яростная герилья испанских и португальских крестьян продолжалась несколько лет, вплоть до полной победы в войне, отнимая у Наполеона довольно много сил, которые могли бы пригодиться и в России.

Французская революционная армия, обязанная своим успехам во многом военной реформе ещё 1788 года, была довольно мощной военной силой. Все первоначальные попытки европейских держав присмирить цареубийц увенчались провалом — впрочем, каждый пятый европеец был тогда француз, и хотя были ещё французские эмигрантские роялистские части, далеко не все страны полноценно участвовали в антиреволюционной войне. Первой республике удалось подчинить своей власти Бельгию, Голландию, Швейцарию и ряд итальянских государств. Одним из таких государств было Неаполитанское королевство во главе с местной ветвью Бурбонов.

Антифранцузское сопротивление было сильно в Италии вообще. Как только французы вторглись в итальянские земли в 1796 году, они сразу же натолкнулись на массовое сопротивление: в Пьемонте, в Ломбардии, в Венецианской республике. И его авангардом были как раз простые люди: крестьяне, низовые священники и городской плебс. Обитатели дворцов, представители элиты, многие из которых были проникнуты идеалами ‘’Просвещения’’, в свою очередь, по большей части отнеслись к французам, наоборот, довольно положительно. Лишь немногие дворяне приняли активное участие в антиреволюционном движении. Какова была мотивация у этих ополченцев? Борьба с иноземцами? Но Италия довольно часто бывала проходным двором для различных захватчиков, в том числе и французов, и ни одно из таких вторжений не оборачивалось столь массовой народной войной, какая имела место в данном случае.

Массовое движение проходило под лозунгами защиты веры, оно носило ярко-выраженный религиозный характер. Французы пришли в Италию как представители антиклерикальной, даже во многом антихристианской страны, и на новой земле вели себя соответствующе: уничтожали святыни, храмы, закрывали и грабили монастыри. Всё это, естественно, не могло не вызвать отрицательной реакции у довольно религиозного местного населения. Когда повстанцы захватывали города, они первым делом уничтожали ‘’деревья свободы’’, посаженные французами на центральных площадях как символ новых идей, пришедших с Францией. В свою очередь, оккупанты в ответ уничтожали религиозные святыни.

Движение было довольно массовым, и, по мнению итальянских историков, в нём приняло участие от 100 до 300 тысяч человек. Обе стороны использовали довольно варварские методы — как итальянские повстанцы очень жёстоко убивали в т.ч. и итальянских якобинцев, так и французы могли посадить ополченца на кол, что к тому времени уже не практиковалось в Европе. Своего апогея это антиреволюционное движение достигло в Неаполитанском королевстве.

В боях за Папскую область начальник французов Жан Этьен Вашье Шампионне встретил сопротивление неаполитанцев — им удалось даже на время выбить революционные войска с занимаемых ими позиций, но, впрочем, французы в итоге всё равно взяли верх. Решив закрепить успех, войска Первой республики вторглись в сам Неаполь, разбив королевские войска и пленив командовавшего ими австрийского генерала Карла Мака фон Лейбериха. Король Фердинанд IV бежал на соседнюю Сицилию, королём которой он, собственно (под именем Фердинанда III), помимо Неаполя и являлся. На захваченных землях была провозглашена Партенопейская республика. В то же время, как только революционные войска вступили на территорию Королевства, против них сразу же началась партизанская война. Колонны французской армии, наступавшие по параллельным дорогам, довольно часто даже не имели связи между собой, поскольку ни один курьер не мог пересечь ту местность: их ловили и убивали. Ещё до того как французские войска вошли в Неаполь, в нём начались беспорядки: лояльные королю лаццарони (представители простого народа) начали убивать каждого, кто был подозреваем в республиканских симпатиях, и роль республиканцев на себя в этих условиях взяла аристократия. 12 января 1799 года кардинал Пиньятелли подписал в Спаранизе капитуляцию перед Шампионне. Когда новость о капитуляции перед французами достигла Неаполя, лаццарони восстали. Несмотря на плохое вооружение и низкую дисциплину, они оказывали довольно ожесточённое сопротивление. Взялись за оружие и неаполитанские республиканцы, которые, заранее договорившись с французами и захватив средневековый, расположенный на высоком городском холме, замок Сан-Эльмо, открыли огонь в спину соотечественникам, и тем самым помогли французам войти в город.

В то же время, успехи нового правительства были откровенно слабыми. Простой народ сохранял верность Бурбонам, а постоянное требование генералом Шампионне денег привело к повышенным поборам с простого населения. Как пелось потом в популярной песне санфедистов: ‘’Свобода, равенство…обокрали вы меня, ну чтож, настала ваша череда!’’ (Liberte…Egalite…Tu arruobb a me i arrob a te). На Юг Италии пришла и гильотина. 1300 человек были убиты только в Изола-дель-Лири и окрестностях; 1200 местных жителей было убито в январе 1799 года в Минтурно, а в апреле там же было убито ещё 800; был полностью уничтожен Кастеллонорато; 1500 человек было зарезано в Изернии; 4000 в Андрии; 2000 в Трани; 3 000 в Сан-Северо; 800 в Карбонаре; все жители в Челье; и так далее и далее…

Попытки организовать собственную армию увенчались полным провалом, а ровно как и усилия по ‘’демократизации’’ провинции. Вскоре у республиканцев появилась ещё одна проблема — народ восстал.

В разных частях королевства восставшие вооруженные массы имели разные названия: ‘’лаццарони’’ (‘’нищие’’) в окрестностях Неаполя, ‘’монтанари’’ (‘’горцы’’) в Абруцци, ‘’контадини’’ (‘’крестьяне’’) в Терра-ди-Лаворо. Без каких-либо усилий со своей стороны, король Фердинанд получил тысячи защитников Короны в различных частях королевства. Уже сами названия мятежников хорошо говорят о социальном составе южноитальянских роялистов. Вскоре, однако, для объединения и руководства антиреспубликанскими силами был послан генеральный викарий Неаполитанского королевства, Фабрицио Диониджи Руффо, сыгравший в дальнейшем довольно важную роль в санфедистском движении.

Едва попав на континент, он выпустил послание к простому народу, в котором были следующие слова:

‘’ Храбрые и смелые калабрийцы! Объединяйтесь под знаменем Святого Креста и нашего возлюбленного государя! Не ждите врага, чтобы тот пришёл и осквернил наши дома. Выступим ему навстречу, чтобы сразиться с ним, чтобы отразить его силы, а затем ― изгнать его из нашего королевства и из Италии, сломав варварские цепи, которые опутывают нашего святого понтифика. Пусть же знамя Святого Креста дарует нам победу!’’.

Руффо высадился в Калабрии 7 февраля со всего лишь восемью соратниками, не имея с собой ничего, кроме знамени с королевским гербом на одной стороне, и крестом на другой, на котором также было выведено ‘’In hoc signo vinces’’ (Сим победивши). Тем не менее, уже через месяц он располагал армией в 17 000 человек, состоящей по большей части из простых крестьян, и собранной из добровольцев со всех частей королевства. Простые землепашцы, офицеры и даже священники покидали свои дома, семьи и церкви и отправлялись в крестовый поход — за Веру и за короля. Вооруженное формирование было названо ‘’Армией Святой Веры’’ (Armate della Santa Fede), отчего его участники получили название ‘’санфедистов’’, которое, впрочем, не было их собственным — так их называли революционеры, сами же они предпочитали именовать себя ‘’лоялистами’’ или ‘’легитимистами’’. Особенностью санфедистской тактики было навязывание боя противнику на пересечённой местности — там, где у итальянцев было больше всего шансов.

К концу апреля санфедисты освободили Калабрию и большую часть Апулии, а уже в июне приступили к осаде Неаполя. Несмотря на то, что войско было плохо вооруженным и достаточно слабо обученным, легендарная революционная армия сдавала позицию за позицией. В то же время, действия санфедистов были поддержаны британской эскадрой Нельсона, которому Фердинанд за помощь пожаловал титул герцога Бронте, а также русской эскадрой Ушакова. Партенопейская республика, не просуществовав и полугода, пала 19 июня 1799 года.

Нельзя сказать, что все санфедисты были рыцарями света и добра — их число пополнили и откровенные преступники, как и на всякой войне имели место быть мародёрства и грабежи — не стоит забывать, что конфликт имел и социальную подоплёку, и простые крестьяне вполне могли обвинять городскую аристократию и торговый слой в измене монарху. ‘’Inter arma silent leges’’ (когда гремит оружие — законы молчат), как говорил Цицерон. Но, так или иначе, санфедисты сыграли положительную роль. В Неаполь вернулся законный монарх, французская оккупация прекратилась, а само королевство смогло сохранить свои устои и политическую независимость.

Движение санфедистов осталось в памяти простого народа Юга Италии. Именно так, санфедистами, позже называли крестьянских сторонников дома Бурбонов и независимости Неаполя, выступавших против Рисорджименто. Песня ‘’Canto del Sanfedisti’’, ставшая неофициальным гимном движения, до сих пор хранится в памяти многих южан и исполняется различными фолк-группами.

В современной итальянской историографии, однако, итальянских якобинцев, стрелявших в спину своим соотечественникам, традиционно называют патриотами, а тех, кто восстал против интервентов ― бандитами. Такие вот парадоксы истории.