Расовые программы нацистской Германии — «Т-4», «Лебенсборн» и «окончательное решение еврейского вопроса» — во многом ответственны за дурную славу и дискредитацию евгеники. Однако евгеника и расовая гигиена были в почёте не только в Германии. Евгеника зародилась в Британии усилиями Фрэнсиса Гальтона, двоюродного брата Чарльза Дарвина, и быстро прижилась в США (в обеих странах у неё были влиятельные покровители: Черчилль и Рузвельт, соответственно), где последние евгенические законы были отменены лишь ближе к концу ХХ века. Один из родоначальников американской евгеники, приверженец научного расизма и нордизма Мэдисон Грант, был кумиром Гитлера и вдохновителем геноцидальной политики Третьего Рейха. Под его влиянием в США был принят закон, ограничивавший иммиграцию из всех стран, кроме «нордической» Северной Европы — совсем недавно за аналогичную инициативу ратовал и Дональд Трамп.

Прошлое состоит из того, что нам хочется помнить.

Общество Макса Планка, штаб-квартира которого находится в Мюнхене, имеет славную историю. Из него вышло восемнадцать нобелевских лауреатов, в том числе и физик-теоретик Макс Планк, в честь которого оно названо. Сеть научно-исследовательских институтов Общества Макса Планка имеет штат из более чем 14 тысяч учёных, бюджет в 1,8 миллиарда евро и публикует 15 тысяч научных статей в год. По всем меркам это одна из самых престижных научных организаций в мире. Но в 1997 году биолог Губерт Маркл, на тот момент президент общества, принял решение, поставившее под угрозу репутацию организации — раскрыть тайну, скрывавшуюся на протяжении 50 лет.

До 1948 года Общество Макса Планка называлось Общество кайзера Вильгельма по развитию науки. Основанное в Германской империи в 1911 году, оно помогло застолбить за Германией ведущую роль в мировой науке. В одном из его институтов проводил исследования Альберт Эйнштейн. Однако позже, когда нацисты пришли к власти и установили собственные приоритеты в науке, события приняли тревожный поворот.

После окончания Второй мировой войны происходившее в стенах общества было быстро забыто. Тем не менее, ходили слухи, что учёные принимали участие в проектах Третьего Рейха, возможно даже приложили руку к пыткам и убийствам. При нацистском режиме, утверждает писатель Джеймс Хоус, половина врачей страны принадлежала к Национал-социалистической партии.

В немецких университетах на протяжении целого десятилетия преподавалась расовая теория.

Общество определённо хранило мрачные тайны, но считалось, что разумнее не ворошить прошлое. По признанию самих представителей Общества Макса Планка, долгое время существовала традиция замалчивать его бесславное прошлое и прославлять научные достижения. Но к 90-м годам давление общественности стало слишком сильным. К тому же, почти все, кто состоял в обществе во время войны, уже умерли. Маркл решил, что пришло время пролить свет на тайны общества и поручил независимой комиссии расследовать, чем занимались немецкие учёные Общества кайзера Вильгельма во время войны.

Было совершенно ясно, что учёные принимали участие в разработке гитлеровской идеологии расовой гигиены, согласно которой представители чистой, «арийской» расы должны были размножаться, тогда как все остальные были обречены на постепенное уничтожение. Такой масштабный эксперимент просто невозможно было осуществить без помощи учёных. Кто-то должен был обеспечивать его теоретическую основу и проделывать практическую работу: создавать концлагеря и газовые камеры, а также определять, кто подлежит уничтожению. Кроме того, были ещё садистские эксперименты, проводившиеся с целью получения биологических данных. Молодые члены Общества Макса Планка опасались, что научное наследие, которое им досталось, было запятнано кровью.

И они не ошибались. Очень скоро после начала расследования появились первые результаты, и они были сокрушительными. Прежде некоторые считали, что нацисты ничего не понимали в науке, но расследование показало, что это было не так. Учёные Общества кайзера Вильгельма добровольно сотрудничали с государством ради финансовой поддержки и престижа. Как минимум один учёный помогал разрабатывать законодательство, связанное с расовой идеологией.

Одни активно сотрудничали, тогда как другие безмолвно потакали злодеяниям нацистов, с безразличием наблюдая за бесчеловечностью и жестокостью, совершаемой у них на глазах.

Когда в 1933 году евреев начали исключать из Общества кайзера Вильгельма (Эйнштейн покинул Германию в том же году, отправившись на конференцию и так и не вернувшись), другие члены общества не стали этому противиться. Как минимум двое учёных и двое других сотрудников общества позже умерли в концлагерях.

Были и те, кто с самого начала горячо поддерживал нацистов. Отмар фон Фершуэр, глава одного из отделов Общества кайзера Вильгельма, был уважаемым учёным. Возглавляемое им исследование генетической наследственности на примере близнецов финансировалось Фондом Рокфеллера. Он даже выступал перед Лондонским королевском обществом. Но, как оказалось, он также был антисемитом, который открыто поддерживал Гитлера и верил в биологическое решение угрозы, которую, по его мнению, евреи несли расовой чистоте. По словам американского антрополога Роберта Суссмана, фон Фершуэр стал одним из главных экспертов по «еврейскому вопросу». Один из его бывших студентов, Йозеф Менгеле, позже прославился своими жестокими экспериментами над близнецами и беременными женщинами в Аушвице.

В 2001 году Общество Макса Планка наконец взяло ответственность за преступления, совершённые входившими в него учёными. Заявление гласило: «Сегодня можно сказать наверняка, что фон Фершуэр знал о преступлениях, совершавшихся в Аушвице, и использовал их для своих целей». Маркл добавил: «Общество кайзера Вильгельма поддерживало исследования, которые невозможно оправдать с этической точки зрения. Я бы хотел принести извинения жертвам этих преступлений — как живым, так и мёртвым, — за страдания, причинённые им во имя науки».

Но для правосудия было слишком поздно. Все причастные уже давно умерли. Удивительно, что потребовалось так много времени, чтобы найти волю обнародовать факты. Учёные, сотрудничавшие с режимом, очень умело заметали следы. А их коллеги предпочитали считать, что прославленные учёные не могли принимать участие в пытках и убийствах и были лишь сторонними наблюдателями, которые просто пытались делать свою работу.

Тот факт, что выдающиеся учёные могут быть расистами, садистами и убийцами, плохо сочетается с нашим представлением о науке. Мы привыкли думать, что научные исследования — это благородное и объективное занятие, стоящее выше личных чувств, предрассудков и политических убеждений. Но если это так, то как получилось, что члены такой крупной и престижной научной организации продались жёстокому политическому режиму совсем недавно, в середине XX века? Ответ прост: на науку всегда накладывают отпечаток время и место, где ей занимаются.

Многие считают, что учёные вроде Отмара фон Фершуэра существовали только в нацистской Германии, а Холокост и его псевдонаучное обоснование могли иметь место только в то время и в том месте. Но расследование деятельности Общества Макса Планка так и не дало ответа на один вопрос: была ли совесть учёных во всём остальном мире чиста?

Идея расовой гигиены на протяжении целого столетия до возникновения гитлеровского режима разрабатывалась учёными по всему миру при поддержке уважаемых интеллектуалов, аристократов, политиков и богачей.

Среди них было двое статистиков, трудившихся в историческом литературном районе Лондона Блумсбери, по адресу Гауэр-стрит, 50.

В районе Блумсбери расположены многие из колледжей и университетов Лондона. Есть там и Музей египетской археологии Питри, названный в честь египтолога Флиндерса Питри, который коллекционировал головы людей со всего мира для обоснования своих идей о высших и низших расах. В архивах музея можно найти фотографии биолога Фрэнсиса Гальтона, двоюродного брата Чарльза Дарвина и основоположника евгеники. Евгеника (от древнегреческого εὐγενής — хорошего рода, благородный) — это учение о селекции в целях улучшения здоровья и умственных способностей будущих поколений.

Гальтон считал себя экспертом в области различий между людьми, а также человеческих добродетелей и пороков. «Я нахожу, что талант в значительной степени наследственен», — писал он в эссе «Наследственный талант и характер». Опираясь на теории своего двоюродного брата о естественном отборе и выживании наиболее приспособленных, он считал, что человечество можно улучшить, если позволить размножаться только самым умным.

Гальтон видел в евгенике средство искусственно ускорить эволюцию и помочь человечеству быстрее достичь физического и умственного совершенства.

В качестве подтверждения своим теориям Гальтон приводил тот факт, что многие талантливые писатели имели родственные связи с другими талантливыми писателями. Он отмечал, что из 605 выдающихся людей, живших в период с 1453 по 1853 год, каждый шестой имел родственные связи с другим представителем выборки, и заключал, что предпосылки к величию должны передаваться по наследству, умалчивая о том, что величие этих людей могло быть следствием их богатства и связей. Гальтон мечтал об утопии, населённой высокоразвитыми сверхлюдьми, и сделал создание такого идеального общества делом всей своей жизни.

Первым делом нужно было оценить способности людей и создать базу данных самых умных из них. В 1904 году он убедил Лондонский университет открыть по адресу Гауэр-стрит, 50 первое в мире регистрационное бюро евгеники, которое вскоре стало известно как Национальная евгеническая лаборатория Гальтона.

Прежде, чем заняться наукой, Гальтон был путешественником. Деньги на свои путешествия он получал от своего богатого отца, который сколотил себе состояние на работорговле, а когда работорговля оказалась под запретом, стал заниматься производством оружия и банковским делом. За свою экспедицию 1850 года в Намибию (которая тогда носила название Дамараленд) Гальтон получил медаль от Королевского географического общества. Однако путешествия не способствовали расширению его кругозора. После возвращения, выступая перед Королевским обществом, Гальтон заявил: «Я увидел столько дикарей, что мне хватит материала для размышлений на всю оставшуюся жизнь».

Сегодня евгеника ассоциируется у многих с фашизмом, но перед Второй мировой войной многие прогрессивные левые были её сторонниками. Да и сам Гальтон был далеко не маргиналом. Он был членом Королевского общества, а основанная им в 1884 году антропометрическая лаборатория пользовалась поддержкой Британской медицинской ассоциации.

Евгеника была частью официальной науки и модным веянием среди интеллектуалов той эпохи.

Главным вопросом было то, как воплотить идеи евгеники на практике. По мнению Гальтона, бедняки размножались намного быстрее богачей. А бедными они были по причине своей врождённой неприспособленности. Нужно было принять срочные меры, чтобы решить эту проблему и обеспечить прогресс нации. С одной стороны, богатые должны были рожать больше детей. С другой, нужно было сделать так, чтобы отбросы общества, особенно слабые умом и телом, а также преступники, заводили меньше детей. Контроль за рождаемостью был ключевым пунктом евгеники. Благодаря этому евгеника получила сторонника в лице борца за права женщин Мэри Стоупс, которая основала первую в Великобритании клинику контроля рождаемости и Общество конструктивного контроля над рождаемостью и Национального прогресса.

Философ Бертран Рассел предлагал улучшать здоровье нации введением штрафов за рождение детей от неподходящих людей. Уинстон Черчилль, на тот момент Первый лорд Адмиралтейства, был избран вице-президентом первого Международного конгресса евгеники, который проводился в лондонском отеле «Сесил» в 1912 году. Делегаты прибыли со всей Европы, а также из Австралии и США.

Несмотря на поддержку евгеники со стороны политиков и интеллектуалов, она так и не прижилась в Британии. А вот в США всё было иначе. В 1907 году штат Индиана принял первый в мире закон о принудительной стерилизации, руководствуясь утверждением евгенистов о том, что склонность к совершению преступлений, умственным расстройствам и бедности является наследственной. Примеру Индианы вскоре последовали тридцать других штатов. В 1910 году при поддержке нефтяного магната Джона Дэвисона Рокфеллера, а позже Института Карнеги, в Колд Спринг Харбор на Лонг-Айленде открылось регистрационное бюро евгеники. В совет директоров вошли изобрататель телефона Александр Белл и экономист Ирвинг Фишер. Оборудование поставлялось компанией IBM, которая позже обеспечивала нацистский режим техникой, ипользовавшейся для отправки миллионов людей в концлагеря.

Но были и те, кто предупреждал, что евгеника — это скользкий путь. Психиатр Генри Модсли утверждал, что воспитание и привилегии являются намного более важными факторами успеха. Он добавлял, что многие выдающиеся люди, в том числе Уильям Шекспир, имели совершенно заурядных родственников. Ещё одним активным критиком евгеники был биолог Альфред Рассел Уоллес, который происходил из простой семьи, но стал известным учёным и разработал теорию эволюции посредством естественного отбора одновременно с Дарвином. «Мир не нуждается в том, чтобы евгенисты его улучшали, — писал он. — Предоставьте людям благоприятные условия, и они станут развиваться. Евгеника — не более чем назойливое вмешательство научного жречества».

На заре евгеники её главной целью было улучшение нации путём устранения нежелательных элементов: слабоумных, душевнобольных и калек. Но со временем область её применения расширилась.

Статистик Карл Пирсон, сменивший Гальтона на посту главного евгениста после смерти последнего в 1911 году, считал, что поскольку другие народы стоят ниже британского, смешение с ними также вредно для здоровья нации. Исходя из этой логики, само существование других наций и рас несло в себе угрозу.

Среди личных вещей Пирсона был длинный футляр, подаренный немецким учёным Ойгеном Фишером, директором Института антропологии, человеческой наследственности и евгеники имени Кайзера Вильгельма. Футляр содержал 30 локонов искусственных волос, от ярко-рыжих с одной стороны до светлых в середине и чёрных с другой. Фишер использовал это приспособление в 1908 году в Намибии для измерения относительной белизны представителей смешанных рас. Четырьмя годами ранее, в ходе первого геноцида в XX веке немцы убили несколько десятков тысяч намибийцев, поднявших восстание против колонизаторов. По некоторым подсчётам, около трёх тысяч черепов, принадлежавших членам племени гереро, были отправлены в Берлин для изучения. Первый концлагерь был построен именно в Намибии, и от цвета волос зависело, будет ли человек жить или умрёт. Исследования Фишера легли в основу Нюрнбергских расовых законов 1935 года, запрещавших браки между евреями или чернокожими и немцами. В 1940 году Фишер стал членом НСДАП.

В первых десятилетиях XX века евгеника во всём мире начала смешиваться с расовыми теориями.

В Японии эпохи Мэйдзи мыслитель и политик Като Хироюки, ссылаясь на дарвинизм, выдвинул идею политической борьбы за выживание между нациями. В Китае в 1905 году революционер Ван Цзинвэй заявил, что государство, состоящее из представителей одной нации, сильнее государства, в котором живут представители разных наций. Другие китайские политики предлагали стерилизацию как метод отбора и браки с представителями других наций для получения детей с более светлой кожей.

Прижились европейские идеи о высшей расе и в Индии, отчасти из–за схожести с местной кастовой системой, которая сама по себе является неким подобием расовой иерархии, а также потому что согласно немецкому мифу благородная раса арийцев некогда обитала в Индии.

Тема арийцев до сих пор остаётся актуальной в Индии, а «Моя борьба» Гитлера всё ещё пользуется популярностью в местных книжных магазинах.

В США теория эволюции и евгеника появились в самый подходящий для расистов момент. После открытия в Колд Спринг Харбор регистрационного бюро евгеники в журнале «Наука» вышла статья, в которой утверждалось, что одной из целей бюро будет «изучение расового смешения в США». Иммиграция из нежелательных стран уже была ограничена принятым 1882 году Актом об исключении китайцев. Двенадцать лет спустя трое выпускников Гарварда, выступавших за введение требований по уровню грамотности для приезжающих в США, создали Лигу за ограничение иммиграции. Секретарь организации Прескотт Фарнсворт Холл, опираясь на идеи Дарвина о естественном отборе, выступал против «нежелательных» иммигрантов.

В ходе беспорядков в Беллингеме в 1907 году сотни белых мужчин, которые сами недавно прибыли из Европы, напали на индийских иммигрантов из–за их «грязных и нескромных обычаев». Семьсот индийцев вынуждены были спасаться бегством. Местная газета «Беллингем Геральд» написала: «Индусы — плохие граждане. Для их ассимиляции потребовалось бы несколько столетий. Это просто не стоит усилий».

В 1916 году богатый американский адвокат по имени Мэдисон Грант опубликовал книгу, которая вывела евгенику на новый уровень. Будучи одним из основателей Бронксского зоопарка, он предложил поместить конголезского пигмея Ота Бенга рядом с человекообразными обезьянами. Грант не был учёным, но понимал силу науки. Своей книгой «Конец великой расы, или расовая основа европейской истории» он продолжил дело графа Артюра де Гобино, заявив, что светловолосые и голубоглазые «нордики» — это и есть истинные потомки арийцев.

В основе расовой иерархии Гранта лежал географический признак. Всем, кто не представлял Cеверную Европу, был в ней уготован более низкий статус — в том числе итальянцам и грекам, которые в то время считались в США нежелательными иммигрантами. Грант возражал против смешения рас на том основании, что это якобы вредит чистоте белой расы. Он также писал, что смесь европейца с евреем — это еврей.

Предки Гранта были одними из первых колонистов, осевших в Америке, а он сам считал себя потомком арийцев. Ярый сторонник рабства и расовой сегрегации, он прикладывал все усилия, чтобы запретить иммиграцию из всех стран, кроме Северной Европы.

Он имел могущественных сторонников, среди которых был Теодор Рузвельт. В 1909 году Грант стал вице-президентом Лиги за ограничение иммиграции, членом которой также был Рузвельт.

Для разоблачения истинных мотивов Гранта не требовалось сверхусилий. Один из рецензентов книги обращал внимание на утверждение Гранта о том, что итальянцы Данте, Рафаэль Тициан, Микеланджело и Леонардо да Винчи были представителями нордической расы (как и Иисус). Но читателей Гранта не волновало мнение экспертов. Их полностью устраивали идеи Гранта, которые давали то, что им было нужно — видимость интеллектуальной основы для противостояния иммиграции.

В сознании расистов тесно переплелись две идеи: идея о существовании высшей расы и внушённая евгеникой идея о том, что если не взять ситуацию под контроль, низшие расы превзойдут высшую по численности. На книгу Гранта ссылался Ку-клукс-клан. Она также повлияла на Закон об иммиграции 1924 года, согласно которому устанавливались квоты иммигрантов из каждой страны. И, не в последнюю очередь, она обеспечила Гранту одного верного поклонника в Германии.

В пламенном письме к Мэдисону Гранту Адольф Гитлер писал: «Ваша книга стала для меня библией».

Всё это было так давно. Кажется, что вся эта история осталась в далёком прошлом. Думая об ужасах Холокоста и других геноцидов, о рабстве и колониализме, о миллионах убитых и извращённом мышлении, стоявшим за этими зверствами, мы воображаем, что они принадлежат другой эпохе. Мы думаем, что конец Второй мировой войны также был концом расовой науки, и люди стали умнее.

Но это был ещё не конец. После войны расовые учёные умерили свою риторику, но не отказались от своих идей. Они нашли иные пути.

Взять, к примеру, Отмара фон Фершуэра, который надругивался над крошечными телами узников Аушвица в ходе своих исследований с близнецами. После временного отстранения от преподавательской работы, в 1951 году он стал профессором генетики человека в Мюнстерском университете. Многие другие учёные также перешли из евгеники в смежные области, связанные с изучением различий между людьми. Многие из них стали избегать слова «раса».

Регистрационное бюро евгеники на Гауэр-стрит, 50 в Лондоне просуществовало до конца войны. Британское евгеническое общество в 1989 году превратилось в Институт Гальтона. Слово «евгеника» перестало звучать в его стенах лишь в 60-х годах.

В итоге евгенике положила конец не война, а тот факт, что согласно новым исследованиям, евгеника не работала. Не было никаких гарантий, что у красивых и умных родителей будут красивые и умные дети. Наследование черт от родителей оказалось менее прямолинейным процессом, чем полагал Гальтон.

Евгенические законы в других странах были отменены ещё не скоро. Индиана лишь в 1974 году отменила закон о принудительной стерилизации. В 2013 году журналистское расследование показало, что врачи из Департамента исправительных учреждений в период между 2006 и 2010 годами стерилизовали 150 женщин-заключённых. В Японии принятый в 1948 году Закон о евгенической защите, разрешающий стерилизацию людей с психическими расстройствами и инвалидностью, был отменён лишь в 1996 году.

Процесс исследования тёмного прошлого шёл медленно — особенно в странах, которые победили во Второй мировой. На протяжении первых десятилетий после окончания войны учёные из Британии и США скрывали свою роль в развитии расовой науки и евгеники. Они переходили в другие области науки и по-тихому переименовывали отделы университетов, предавая забвению эту мрачную главу своей жизни. История переписывалась победителями.

©Angela Saini

Оригинал можно почитать тут.