Инфекционные заболевания поспособствовали не только превращению христианства из мелкой секты в мировую религию, но и впоследствии разделению единой католической церкви на множество национальных церквей в ходе Реформации. А Реформация — а именно, протестантская этика, — в свою очередь, поспособстовала переходу от феодальных экономических отношений к капиталистическим, что в итоге привело к возникновению секуляризма.

«Затем вспыхнула чума. Она опустошила Европу. Но несмотря на разрушения, которые она с собой принесла, она оказала Западу услугу. Благодаря ей после 1348 года Европа покончила с общественным строем и культурой XIII века».

Дэвид Херлихи

Безмолвие на небе

«Седьмая печать» (1957) Ингмара Бергмана повествует о рыцаре и его оруженосце, которые возвращаются в родную Швецию после десятилетнего крестового похода и обнаруживают, что в стране бушует чума. В начале фильма главному герою является Смерть в облике человека с бледным лицом. Однако рыцарь Антониус Блок не спешит умирать. Чтобы отсрочить неизбежный конец, он предлагает Смерти сыграть партию в шахматы. Смерть соглашается.

Рыцарь и его оруженосец направляются к замку через поражённую чумой страну, и перед глазами зрителя предстаёт одна шокирующая сцена за другой. Блок заходит исповедаться в церковь, и рассказывает о своих сокровенных тайнах, а также о шахматной стратегии, которая позволит ему выиграть партию и спасти свою жизнь. Однако затем он понимает, что по другую сторону перегородки сидит не священник, а Смерть. Девушку, которую обвиняют в связях с дьяволом, сжигают на костре. Мимо проходит процессия флагеллантов. А проповедник, который 10 годами ранее убедил Блока принять участие в крестовом походе, крадёт вещи умерших и пытается изнасиловать немую молодую девушку. В итоге Смерть выигрывает партию и объявляет, что когда встретит Блока в следующий раз, тот умрёт. Наконец рыцарь добирается до своего замка. Во время трапезы его жена читает отрывок из Откровения Иоанна Богослова, из которого и было позаимствовано название фильма: «И когда Он снял седьмую печать, сделалось безмолвие на небе. Как бы на полчаса». Входит Смерть и забирает их.

В «Седьмой печати» есть много исторических неточностей. Тем не менее, в фильме достоверно изображены такие аспекты эпидемии чумы, как деградация общества и ожидание смерти. Фильм был снят в 1950-х годах — десятилетии, которое было отмечено последствиями Второй мировой войны и Холокоста, а также страхом, что Холодная война может обернуться ядерным апокалипсисом. Для Бергмана эпидемия чумы, вспыхнувшая в середине XIV века в Европе, была метафорой экзистенциальной тревоги, свойственной его времени. Аналогичные параллели проводили и другие. Американский историк Барбара Такман называет XIV век веком «жестокости, страданий, замешательства и распада», зеркалом нашего собственного времени.

Однако помимо параллелей есть и очевидные различия. После упадка Римской империи в западной Европе было построено феодальное общество. Эта система не поощряла технологические инновации, поэтому условия жизни широких масс почти не улучшились по сравнению с римскими временами. Католическая церковь не только насаживала бесприкословную веру в догматы, но и жестоко наказывала за инакомыслие. В представлении средневековых европейцев сердце христианской цивилизации было на юге и востоке — в Константинополе и Иерусалиме. Когда папы призывали христиан брать в руки оружие и сражаться за Святую землю, десятки тысяч мужчин, женщин и детей охотно откликались на этот призыв.

Людям, жившим в XIV веке, казалось, что общество будет устроено таким образом до конца времён. Однако сегодня, 700 лет спустя, в политическом, социальном и экономическом отношении Европа сильно изменилась. На смену застойному феодализму пришёл капитализм со свойственным ему акцентом на прибыли и росте. Подавляющее большинство людей живут в городах. Влияние католической церкви ослабло. Из-за потери Иерусалима, Константинополя и большей части Восточной Римской империи, а также колонизации Америки и превращения США в лидера западного мира, душа Европы переместилась на север и запад.

Что привело к упадку средневековой Европы и возникновению современного мира? Чёрная смерть сыграла в этом решающую роль, положив начало череде событий, которые на протяжении нескольких столетий и обусловили данную метаморфозу.

Близится зима

Период с 1000 по 1300 год среди историков принято называть Высоким Средневековьем, а среди метеорологов — средневековым тёплым периодом. Более долгое и более тёплое лето привело к увеличению урожая и росту населения. Феодальное общество адаптировалось к росту населения, однако сделало это посредством увеличения площади обрабатываемых земель, а не посредством повышения продуктивности. Леса вырубались, а болота осушались. Люди переселялись на возвышенности, которые прежде были непригодны для земледелия. Землевладельцы расширили своё влияние на новые регионы: например, германские юнкеры — на другой берег Эльбы, а польская шляхта — на территорию современной Украины. По мере роста населения росли и города. Ремесленники и купцы объединялись в гильдии, которые обеспечивали рост спроса со стороны феодалов на оружие и предметы роскоши, особенно ткани. Именно в этот период были построены многие готические соборы — строительство собора Нотр-Дам, например, началось в 1163 году. В 1088 году в Болонье был создан первый университет в Европе. Примерно тогда же появились университеты в Оксфорде и Париже. Однако поскольку продуктивность сельского хозяйства не повысилась, городское население выросло только в абсолютном, но не в процентном отношении.

В конце XIII века наступил малый ледниковый период. Всё началось в извержения вулкана на индонезийском острове Ломбок — самого мощного за 7 тысяч лет. Выброшенный в атмосферу пепел закрыл солнце. Лето стало прохладнее и короче, а зима — длиннее и морознее. Самым тяжёлым был 1315 год. Почти всё лето шли дожди. Урожай был бедным. Когда Эдуард II 10 августа остановился в Сент-Олбанс, то не мог найти хлеба, чтобы накормить свою свиту. По словам одного летописца, урожай винограда был настолько скудным, «что во всей Франции не было вина». Другой летописец писал, что бедняки вынуждены были есть собак, кошек, птичий помёт и даже собственных детей. Великий голод продлился до 1317 года; умерло около 10 процентов населения северо-западной Европы. В следующие несколько десятилетий похолодало ещё сильнее.

На протяжении ещё двух столетий после Юстиниановой чумы (541 — 549) Yersinia pestis периодически вызывала эпидемии в Европе, северной Африке и на Ближнем Востоке. После этого на протяжении 500 лет упоминания об эпидемиях отсутствуют. Однако бактерии не исчезли навсегда. Они выжили в организмах песчанок и сурков в горах центральной Азии. Когда климат изменился, эти дикие грызуны снова отправились на поиски пищи, создав условия для первой за полтысячелетия вспышки чумы.

Распространению чумы по территории Евразии способствовали геополитические условия. К XIII веку Чингисхан и его преемники построили одну из крупнейших империй в истории. Она включала территорию Китая, значительную часть центральной Азии, России, Ирана и Ирака. Перемещению патогенов по континенту способствовала стабильность. Во время так называемого Pax Mongolica Дальний Восток был соединён с Чёрным морем сетью относительно безопасных путей, образовывавших Великий шёлковый путь. В конце XIII века Марко Поло отправился из Венеции в Шанду, надеясь развить торговлю и обратить Хубилая, внука Чингисхана, в христианство. Помимо Марко Поло по этим путям также перемещались посланники, караваны и армии.

Самые ранние генетические свидетельства чумы XIV века — это бактерии Yersinia pestis, найденные в зубах семерых людей, умерших в конце 1330-х годов на территории современного Кыргызстана. Согласно дошедшим до нас историческим документам, в Китае эпидемии имели место в 1331 — 1334, 1344 — 1346, а также в 1350-х годах. В северо-восточной провинции Хэбэй в 1331 году умерло 90 процентов жителей. Население Китая упало с 125 миллионов в начале XIV века до 65 миллионов в конце (хотя это также было обусловлено войной и наводнениями). Мы точно не знаем, какой патоген вызвал эти эпидемии, поскольку в официальных документах не описываются симптомы, однако временные рамки и высокая смертность указывают на то, что это была Yersinia pestis. Уильям Макнилл считает, что чума была главной причиной политической нестабильности в Китае в середине XIV века. Дело закончилось падением династии Юань, потомков Чингисхана, и приходом к власти династии Мин в 1368 году.

В 1340-х годах Yersinia pestis по Великому шёлковому пути попала в Европу.

Считается, что чума попала на континент через Кафу (современная Феодосия), торговую станцию на побережье Чёрного моря, которую генуэзские купцы в конце XIII века выкупили у Золотой Орды. Как место, где находился самый большой в регионе невольничий рынок, Кафа была важнейшим связующим звеном между Монгольской империей и Средиземноморьем. Считается, что итальянские купцы заразились осенью 1346 года, когда монголы осадили Кафу и с помощью катапульт запускали по городу трупы умерших от чумы. Подтверждений данной версии нет, однако это не мешает некоторым историкам называть её первым случаем использования биологического оружия. Когда закончилась зима, генуэзцы бежали на кораблях на запад и принесли с собой чуму. Летом 1347 года Чёрная смерть добралась до Константинополя, а оттуда попала во все важные портовые города Средиземного моря, после чего распространилась по всей Европе, Ближнему Востоку и северной Африке.

Весной 1348 года чума прокатилась по Апеннинскому полуострову. Одно из самых известных описаний чумы содержится в «Декамероне» флорентийского писателя Джованни Боккаччо. Боккаччо описывает, как жители его родного города падают замертво на улицах, а тела гниют в домах. По его словам, всего за несколько недель умерло более 100 тысяч жителей. Летописец из Сиены Аньоло ди Тура пишет, что он собственноручно похоронил всех своих пятерых сыновей. Однако большинство умерших не удостоились подобных почестей. Ещё один очевидец описывает, как тела сбрасывали в братскую могилу, засыпали землёй, а затем бросали следующие тела (он сравнивает эти захоронения со слоями теста и сыра в лазанье).

Вскоре после этого чума добралась до Авиньона, который в XIV веке служил резиденцией римских пап. До тех пор, пока не было создано новое огромное кладбище, тела приходилось сбрасывать в Рейн. По совету папского медика Ги де Шолиака, папа Климент VI уединился в своих покоях, ни с кем не общался и днём и ночью находился между двумя источниками огня (настоящий подвиг, учитывая погоду в Провансе весной и летом). Ему удалось выжить благодаря тому, что крысы держались подальше от огня. К июню чума уже бушевала в Париже, Нидерландах и Англии, откуда перекинулась на северную Европу. Некоторым казалось, что близится конец света. Монах-францисканец из города Килкенни, Ирландия, оставил в летописи пустые страницы на случай если «кто-то из потомков Адама переживёт чуму и сможет продолжить начатый труд». В 1349 году кто-то ниже дописал: «Похоже, автор умер».

Петрарка, друга Боккаччо, считал, что будущие поколения не поверят мрачным рассказам его современников. Но он ошибался. Масштаб эпидемии был подтверждён учёными, которые скрупулёзно изучили средневековые переписи населения, налоговые документы и поместные книги с целью установить количество жертв.

По оценке норвежского историка Оле Йоргена Бенедиктова, с 1346 по 1353 год от чумы умерло примерно 60 процентов жителей Европы, то есть около 50 из 80 миллионов человек.

Анализ ледяного керна из Швейцарских Альп показывает, что в эти годы воздух очистился. В годы чумы не добывалось серебро. Экономика остановилась.

Большинство людей, как и во времена древних греков и римлян, считали чуму карой небесной, правда непонятно за что. Медицинский факультет Парижского университета, самого престижного учебного заведения в Европе, утверждал, что чума была следствием неблагоприятного соединения Сатурна, Юпитера и Марса, которое предположительно произошло в 13 часов 20 марта 1345 года и вызвало выделение ядовитых газов. Шекспир вкладывает в уста Тимона Афинского следующие слова:

Будь как чума планетная, чума,
Что носится над городом преступным,
Когда Юпитер наполняет воздух
Отравою.

Однако была ещё одна, не менее нелепая, но намного более мрачная версия о причине Чёрной смерти.

В поисках виноватых

В 1998 году археологи раскопали в Эрфурте, небольшом городе в центре Германии, сокровища, спрятанные в стене погреба. Клад состоял из более чем 3 тысяч серебряных монет, 14 слитков серебра и более 700 единиц золотых и серебряных украшений. Самым красивым предметом было золотое обручальное кольцо в форме крошечной готической башни с надписью «Мазаль Тов» на крыше. Среди сокровищ также был единственный уцелевший до наших времён средневековый косметический набор.

Эрфуртский клад был обнаружен в доме еврейского купца Кальмана фон Виэ, в котором тот жил со своей семьёй в середине XIV века. Он, вероятно, спрятал ценности в своём погребе перед 21 марта 1349 года, когда агрессивная толпа напала на еврейский квартал. Фон Виэ наверняка рассчитывал достать ценности, когда всё уляжется, однако был убит вместе с остальными евреями Эрфурта. Его имущество было найдено лишь 650 лет спустя.

Резня в Эрфурте не была одиночным случаем. Волна насилия зародилась на севере Испании и юге Франции весной 1348 года. Причиной, вероятно, было то, что люди считали евреев виновниками чумы. Летом и осенью того года несколько евреев во французских Альпах под пытками сознались в том, что отравили воду в колодцах. Подобные слухи также распространились — даже быстрее, чем сама болезнь — по Германии. Начались еврейские погромы. Судя по всему, большинство людей верили в данную теорию заговора. Городской совет Страсбурга разослал письма другим городским советам с вопросом о том, правдивы ли обвинения. Из 19 ответных писем, которые содержатся в городском архиве, лишь в одном выражается сомнение.

В день святого Валентина 1349 года 2 тысячи евреев провели по городу, а собравшиеся рвали на них одежду в надежде найти зашитое в подкладку золото. Затем их сожгли заживо. Еврейской общине Майнца, вероятно самой многочисленной и богатой в Европе, удалось отбить первую атаку и убить 200 нападавших. Однако на следующий день прибыло подкрепление, и все 3 тысячи евреев были убиты. В городах Ганзейского союза на севере евреев замуровывали в их домах и оставляли умирать голодной смертью. Евреи Эслингена на юго-западе страны, не дожидаясь расправы, собрались в синагоге и подожгли её.

В 1348 году папа Климент VI издал две буллы, в которых указывалось на очевидное слабое место в обвинениях против евреев: евреи умирали в таких же количествах, к тому же чума также бушевала в Англии, откуда евреи были изгнаны в 1290 году. Папа осудил участников еврейских погромов и пригрозил им отлучением от церкви. Однако его вмешательство не помогло, поскольку самый могущественный светский лидер в Европе, император Священной Римской империи Карл IV, поощрял насилие. Он предложил архиепископу Трира имущество евреев, «которые уже были убиты или могут быть убиты», и пообещал маркграфу Бранденбурга три лучших дома в Нюрнберге после «следующего еврейского погрома».

Местные политики воспользовались ситуацией. В Кёльне имущество евреев было разделено между городским советом и архиепископом, а вырученные средства пошли на украшение местного собора и строительство новой ратуши. В Аугсбурге человек, открывший нападавшим городские ворота — бурмистр Генрих Портнер — задолжал много денег еврейским ростовщикам. После погрома возвращать долги стало некому.

К тому моменту, как в 1351 году насилие сошло на нет, произошло около 350 еврейских погромов по всей Европе. Было уничтожено 60 крупных и 150 более мелких общин. Многие евреи, которым удалось пережить чуму и погромы, бежали в восточную Европу. Король Польши Казимир III предложил им убежище в своём обширном королевстве, которое покрывало территорию современных Польши и Литвы, а также часть современной Украины. По слухам, Казимир был расположен к евреям потому, что его любимой наложницей была еврейка по имени Эстерка. Однако правда менее романтична: он рассчитывал на часть прибыли от ростовщичества и торговли.

Новоприбывшие осели в штетлах, еврейских местечках, которые появились по соседству с сельскохозяйственными угодьями. На протяжении нескольких столетий штетлы были относительно безопасной средой для культурной, интеллектуальной и религиозной жизни. К концу XVIII века Речь Посполитая была поглощена империями Романовых и Габсбургов и Пруссией. Примерно три четверти польско-литовских евреев оказались жителями России. Они сразу же начали сталкиваться с дискриминацией и преследованиями.

Возвращение чумы

Если бы Европа пережила только одну эпидемию чумы в середине XIV века, то через несколько поколений европейцы вернулись бы к нормальной жизни. Однако на протяжении последующих веков чума вспыхивала снова и снова каждый раз, когда Yersinia pestis попадала в Европу из гор центральной Азии. Именно повторные вспышки чумы привели к настолько глубоким социальным, политическим и экономическим преобразованиям. Во время второй вспышки в 1361 году умерло около 20 процентов населения, однако среди молодых людей, которые ещё не родились на момент первой вспышки (и следовательно не имели иммунитета), смертность была на таком же уровне, что и во время предыдущей эпидемии. Чума вспыхивала вновь каждые несколько лет до конца XV века, после чего эпидемии стали более редкими, однако также имели катастрофические последствия. В 1629–1630 годах от чумы умерла треть населения Венеции, почти половина населения Пьяченцы и две трети населения Вероны. От следующей эпидемии в 1656–1657 годах умерла половина жителей Неаполя и Генуи. В Италии и Франции численность населения вернулась к уровню 1300 года лишь в XVI веке, в Англии — в XVIII, а в Египте (который на тот момент был частью Османской империи) — в XIX.

Итальянские города-государства первыми приняли меры по защите от чумы.

Начиная с 1370-х годов, все корабли, направлявшиеся в Венецию, должны были причаливать к острову Сан-Ладзаро-дельи-Армени и оставаться там до тех пор, пока экипаж не получал разрешение сойти на берег. Со временем был установлен единый период ожидания — 40 дней (слово «карантин» происходит от итальянского quaranta — сорок). Данный срок был выбран не по научным соображениям, а из-за значимости числа в Библии. Тем не менее, сорокадневный карантин оказался эффективной мерой, посольку симптомы появлялись раньше. Карантин отбывали в изолированных островных лазаретах (lazaretto). Венеция построила первый постоянный лазарет в начале XV века. После того, как он доказал свою эффективность, карантины начали практиковаться во всей западной Европе.

Ещё одной важной мерой было ограничение передвижений по суше при помощи санитарных кордонов. Всё началось с линчевателей, которые не пускали чужаков в города. Со временем стратегия была перенята на государственном уровне. Фрагменты Mur de la peste, каменной стены, построенной во вермя Марсельской чумы 1720 года, уцелели до сегодняшнего дня. Самым ярким примером санитарного кордона была стена, возведённая на восточной границе Габсбургской империи, чтобы не позволить болезни проникнуть по суше из Османской империи. Она использовалась с 1710 по 1871 год и тянулась на 1600 километров от Адриатического моря до Трансильванских Альп. В периоды повышенного риска люди, путешествовавшие с востока на запад, обязаны были под угрозой расстрела отбывать 40-дневный карантин.

Внедрение карантина и санитарных кордонов привело в тому, что влияние государства расширилось на новые сферы жизни людей. Мишель Фуко считал переход от контроля над территорией к контролю над телом ключевой особенностью современного мира. (Во время пандемии Covid-19 локдауны и другие ограничения вызывали такую резкую реакцию именно потому, что красноречиво демонстрировали власть современного государства над нашей жизнью.) С точки зрения здравоохранения, однако, сочетание карантина и санитарных кордонов оказалось эффективным. Последние крупные эпидемии чумы в Европе случились в первой половине XVIII века: в 1720–1721 годах в Марселе умерло 100 тысяч людей, а в 1743 году в Мессине — 48 тысяч. В Османской империи регулярные вспышки чумы продолжались до середины XIX века. Однако своё главное влияние на Анатолию и Ближний Восток Yersinia pestis оказала сразу после Чёрной смерти.

Новые варвары

В 1453 году османы предприняли последнюю и успешную атаку на Константинополь. Армия, вдвое превышавшая население города, взяла столицу в осаду. Последний византийский император Константин XI имел в своём распоряжении всего несколько тысяч греческих и итальянских солдат, однако отказался сдаться. Те, кто не мог сражаться, собрались в соборе Святой Софии и молились, чтобы Дева Мария вмешалась и спасла Константинополь — как это предположительно произошло в VIII веке во время нападения Омейядов. Когда в городской стене была пробита дыра, нападающие ринулись в город. Константин XI и его приближенные обнажили мечи и бросились им навстречу. Больше его никто не видел. После 3 дней мародёртсва султан Мехмед II въехал в город на белом коне.

Из предыдущей главы мы узнали, что за несколько веков эпидемии ослабили Римскую империю и предоставили преимущество варварам вдоль её границ. К Средним векам бывшие варвары — прежде всего германские племена и арабы — также стали жить в густонаселённых политиях. Как следствие, смертность была одинаковой по всему континенту, и средневековая чума не привела к изменению баланса сил так, как это было в античные времена — за исключением юго-востока, где обитали османы.

До XI века ослабленная Восточная Римская империя по-прежнему  контролировала Анатолию, а также большую часть Балканов. Константинополь оставался огромным городом с населением в полмиллиона человек. Однако за последующие два столетия всё это изменилось из-за появления нового врага. Тюрки — это этноязыковая общность кочевников-скотоводов, сформировавшаяся в степях центральной Азии. Они были вытеснены со своих земель монголами. Во второй половине 900-х годов тюрки приняли ислам, а в XI веке под предводительством династии Сельджукидов завоевали значительную часть Ближнего Востока — в том числе христианскую Малую Азию. Это полностью изменило регион, который на протяжении 2 тысяч лет был богатой и развитой частью греко-римского мира.

К концу XIII века султанат Сельджукидов разделился на множество бейликов. На северо-западе Анатолии, на границе с Византийской империей, малочисленные группы гази, воевавших против неверных, совершали набеги на соседей-христиан, отбирая имущество и похищая людей для продажи в рабство. Османская имерия зародилась в конце XIII — начале XIV века как объединение гази под предводительством Османа I. Успешные набеги на византийцев обеспечили им репутацию, сторонников и власть, что позволило им установить контроль над бейликами Анатолии.

Через столетие после смерти Османа I в 1326 году его династия завоевала значительную часть юго-восточной Европы, захватила Константинополь и уничтожила то, что осталось от Римской империи. Расширение Османской империи вызвало тревогу в северо-западной Европе. В 1498 году, создавая гравюры для Откровения Иоанна Богослова, Альбрехт Дюрер изобразил двух из четырёх всадников Апокалипсиса — Войну и Чуму — в образе янычар. Эразм Роттердамский и Мартин Лютер считали, что тюрки были посланы Богом, чтобы наказать христиан за их грехи. Понять удивительное восхождение Османской империи невозможно без учёта влияния Чёрной смерти.

Когда в 1347 году генуэзские купцы принесли с собой Yersinia pestis из Кафы в Константинополь, Византийское государство уже было ослаблено двумя войнами за наследство в 1320-х и 1340-х годах. Анатолия — прежде всего, её густонаселённые прибрежные города — также пострадала от чумы. Однако османы всё же были кочевниками. Североафриканский путешественник Ибн Баттута, который объездил весь мусульманский мир в XIV веке, отмечал, что преемник Османа, Орхан Гази, правивший с 1323 по 1362 год, «никогда не задерживался в одном месте дольше нескольких дней». Этот образ жизни уберёг его и его людей от чумы. В отличие от жителей городов и деревень, кочевники не имели крупных запасов зерна и не накапливали груды мусора, которые привлекают крыс. Соответственно, от чумы умирало меньше тюрков, чем оседлых византийцев и славян.

Хотя контролируемая османами территория начала увеличиваться ещё до Чёрной смерти, самые важные (и неожиданные) завоевания имели место после. В 1354 году османы захватили крепость Каллиполя на западной стороне Дарданелл после того, как та была повреждена в результате землетрясения. С этого начались их европейские завоевания. В 1360-х годах они взяли Адрианополь, что в 240 километрах на запад от Константинополя, и сделали его своей столицей (Эдирне). За последующие 20 лет османы завоевали большую часть Балкан. Все эти завоевания существенно уменьшили территорию Восточной Римской империи. На протяжении почти столетия перед падением Константинополя в 1453 году он был имперской столицей без империи (византийцы контролировали лишь небольшую территорию вокруг города и некоторые части Пелопоннеса).

Капитуляция была ожидаемой, но всё же стала шоком для христиан. Как сказал папа, османы «выкололи один из двух глаз христианского мира» (под вторым глазом он подразумевал Рим). Стремясь продвинуться вглубь Европы, в 1529 году османы взяли в осаду Вену, что положило начало 150-летнему военному конфликту. В 1683 году они напали вновь, но были разбиты объединённым войском Речи Посполитой и Священной Римской империи. Однако к тому моменту османы уже изменили облик Европы навсегда.

Османская империя расширялась не только в Европу. В начале XVI века османы завоевали большую часть Ближнего Востока и северной Африки — в том числе Иерусалим, Дамаск, Мекку и Медину. И снова чума помогла тюркам. В Египте, Леванте и Сирии неоднократно вспыхивали эпидемии, так как они были густонаселёнными и соединёнными с Азией. Ситуация была даже более катастрофической, чем в Европе: с 1347 по 1517 год, когда Каир пал под натиском османов, в Египте было 20 крупных вспышек чумы (по сравнению с 17 в Европе). Особенно сильно пострадала армия Мамлюкского султаната, поскольку солдат набирали не из жителей северной Африки и Ближнего Востока, а покупали у генуэзских работорговцев. Мамлюки, выросшие в отдалённой деревенской местности на северном побережье Чёрного моря, имели слабый иммунитет и умирали в намного больших количествах, чем местные жители. С конца XV по начало XVI века умерла как минимум треть солдат. Когда в 1510-х годах Мамлюкский султанат пал, более четверти населения Анатолии были кочевниками, поэтому османы меньше пострадали от чумы.

После расширения османы отказались от кочевого образа жизни, который обеспечивал им преимущество, и начали страдать от чумы наравне с остальными; вероятно, именно поэтому они не смогли вытеснить жителей Балкан так же, как это произошло в Анатолии. Некоторые — прежде всего албанцы и боснийцы — приняли ислам, однако большинство остались христианами. Последствия этого частичного обращения проявились 500 лет спустя в ходе Югославских войн 1990-х годов, когда политики попытались разделить остатки относительно терпимой и разнообразной Османской империи на религиозно и/или этнически однородные государства (убийство 8 тысяч человек в Сребренице). Ещё одно последствие — это продолжающаяся борьба преимущественно мусульманского Косово за независимость от Сербии.

Если бы не чума, османы не смогли бы так легко установить контроль над обширной территорией, простиравшейся от Дуная на севере до Йемена на юге и от Алжира на западе до Персидского залива на востоке. Османская империя оставалась мощной силой в Европе, северной Африке и на Ближнем Востоке до конца Первой мировой войны. Влияние османов ощущалось далеко за пределами завоёванных ими земель: по словам американского историка Алана Михаила, расширение Османской империи нарушило торговые связи с Дальним Востоком, что вынудило испанских и португальских путешественников искать новые пути в Индию.

Неслучайно через два десятилетия после того, как османы выбили генуэзских купцов из Кафы, Христофор Колумб — сам генуэзский мореплаватель — достиг Северной Америки. Более того, по мнению Михаила, колонизация Америки стала реакцией на осознание того, что Святая земля потеряна навсегда. Расширение Османской империи имело огромное влияние на Европу, однако Чёрная смерть также преобразовала континент изнутри, изменив отношения людей с Богом, особенно на севере.

Утренняя звезда Реформации

Когда больше половины ваших друзей, близких и соседей внезапно умирают мучительной смертью, а ваша собственная смерть представляется очень вероятной, естественным образом возникают мысли о том, что происходит после смерти и — в случае с преимущественно христианским обществом — как обеспечить себе место в раю. Одно из наиболее ярких ранних проявлений этого нового духа религиозной интроспекции — это флагелланты, которые шагали по городам центральной Европы в годы Чёрной смерти. Прибыв в очередной город, они направлялись к рыночной площади, раздевались до пояса и доставали плети, состоявшие из трёх или четырёх кожаных ремешков с металлическими шипами. Затем они начинали хлыстать себя по груди и спине, распевая покаятельные песни.

Большинство флагеллантов были мирянами, которые верили, что Чёрная смерть — это кара Божья, а их акт покаяния поможет умилостивить Бога. Они утверждали, что их действия были предписаны самим Богом, часто в форме упавшего с небес письма, которое они читали во время своих крёстных ходов. Церковь видела в них угрозу своему авторитету, поскольку они отвергали идею о необходимости посредничества церкви. Действия флагеллантов шли вразрез с такими обрядами, как исповедь и епитимья, которые были важной частью католической веры. Движение набирало обороты, начало привлекать церковников-диссидентов, и ещё сильнее радикализировалось. Флагелланты отвергали церковную иерархию, высмеивали её традиции, прерывали службы и уничтожали церковную собственность; их также обвиняли в подстрекательстве к насилию по отношению к евреям в Рейнской области.

В октябре 1349 года у Климента VI лопнуло терпение. Он издал буллу, запрещающую процессии флагеллантов и угрожающую участникам отлучением от церкви. Эта булла оказалась намного более эффективной, чем булла, запрещавшая еврейские погромы, и движение сошло на нет. Однако причиной зарождения движения флагеллантов было изменение в отношении к религии, которое стало следствием Чёрной смерти.

Когда-то христианство пришло на смену язычеству, так как содержало более оптимистичное послание о жизни и смерти в годы Антониновой и Киприановой чумы. Теперь, когда от чумы снова умирали люди, многие начали отвергать учение католической церкви.

В средневековой Европе христианство больше не было движением мучеников-бунтарей. Церковь превратилась в очень богатую и могущественную организацию и требовала от христиан платить десятину. Столько людей завещало церкви своё имущество, что к Средним векам она владела примерно третью всей обрабатываемой земли в западной Европе. Папство имело собственное маленькое государство в центре Италии, однако понтифик издавал буллы, которые были обязательными для выполнения на всём континенте, и имел власть объявлять войну от имени всего христианского мира. К середине XIV века католическая церковь сильно отошла от идей смирения, сострадания и веры, которые проповедовал Христос. На этот раз не было новой религии, которая могла бы стать альтернативой христианству. Конкуренция пришла изнутри официальной религии.

Во время Чёрной смерти и последующих эпидемий люди искали утешение в религии, однако часто не находили его. Многие церковнослужители бежали; например, 20 процентов священников Йоркского и Линкольнского диоцезов бросили службу вместо того, чтобы заботиться о своей пастве. Те, кто остался, чтобы проводить последнее причастие, как правило, умирали. Во многих городах и деревнях не было никого, кто мог бы проводить обряды, чтобы помочь людям пережить утрату. Боккаччо сокрушался, что мёртвые больше «не удостаиваются слёз и свеч».

Даже до Чёрной смерти власть и богатство церкви привлекали людей, которые хотели сделать карьеру, а не жить духовной жизнью. Умерло столько священников, что церкви не оставалось ничего иного, кроме как смягчить требования к потенциальным кандидатам. Это привело к тому, что священниками становились неподготовленные и не подходящие для этого люди. То, как церковнослужители изображены в литературе второй половины XIV века, показывает, насколько мало их уважали. В «Декамероне» священники, монахи и монахини постоянно предаются плотским утехам. В «Кентерберийских рассказах» Чосера высмеивается английское общество, и прежде всего церковь; служители церкви изображаются ленивыми и жадными: один монах предпочитает охоту молитве, а другой принял обет бедности, но при этом набивает карманы деньгами убитых горем вдов.

Католическая церковь не могла удовлетворить духовные нужды населения, однако наживалась на экзистенциальной тревоге верующих. Начиная с 1350-х годов, по указу папы она начала продавать индульгенции, бумаги, которые можно было приобрести, чтобы сократить время пребывания в чистилище и ускорить попадание в рай. Тем, кто верил, что в чистилище, как утверждал Данте, завистникам зашивают глаза, это, должно быть, казалось отличной сделкой. Однако многие люди скептически относились к инициативе церкви.

Учитывая неспособность католической церкви должным образом отреагировать на чуму, люди начали искать альтернативные пути к спасению. Авторитет и учение церкви оспаривались и прежде, однако до Чёрной смерти эти идеи не получали поддержку у общества. Джон Уиклиф, священник и профессор семинарии в Оксфордском университете, родившийся в 1320-х годах, стал лидером борьбы с религиозной ортодоксией и коррупцией в рядах церкви во второй половине XIV века. Он критиковал приходских священников, у которых не было времени на проповеди и помощь нуждающимся; пап, которые претендовали на роль представителей Бога на земле; и церковь в целом за отступление от Библии. Он утверждал, что в Библии ничего не говорится о посещении мессы, покаянии в грехах, молитвах святым и покупке индульгенций. По мнению Уиклифа, людям не нужен был посредник в лице духовенства для общения с Богом; люди должны были читать Библию и сами решать, в чём заключается послание Бога. Уиклиф также принимал участие в первом переводе Библии с вульгаты на среднеанглийский в 1382 году.

Цековь, само собой, осуждала неортодоксальные взгляды Уиклифа, однако ему покровительствовала английская политическая элита, видевшая в нём полезный инструмент в своей борьбе с католической церковью за власть и богатство. Последователи Уиклифа стали известны как лолларды. Любопытно, что единственный религиозный персонаж «Кентерберийских рассказов», который изображён в положительном свете, — это Парсон, и он лоллард.

В 1415 году, через 30 лет после смерти Уиклифа, Констанцский собор объявил его еретиком и постановил уничтожить его труды и переместить его останки из святой земли. Последний указ был исполнен лишь в 1428 году; тело Уиклифа было эксгумировано и кремировано. Многим из его последователей повезло меньше: их сожгли заживо (в их числе был и проповедник из Богемии Ян Гус). Однако жестокая реакция католической церкви не смогла искоренить эти прото-протестантские идеи.

Принято считать, что Реформация началась в 1517 году, когда молодой монах по имени Мартин Лютер прикрепил свои 95 тезисов к дверям церкви в Виттенберге, центральная Германия, в ответ на продажу индульгенций Иоганном Тецелем. Однако данная версия событий упускает из виду тот факт, что главные претензии Лютера к католической церкви высказывались Уиклифом ещё 150 годами ранее.

Так почему же Уиклиф известен как «утренняя звезда Реформации», а Лютера называют её отцом?

Одна из причин — доступность еретических идей. Во времена Уиклифа писцы переписывали рукописи от руки, поэтому чтение было привилегией образованной элиты. Затем, в середине XV века, Иоганн Гутенберг изобрёл печатный станок. Использование машин стало реакцией на вызовы, возникшие вследствие эпидемий чумы — рабочих рук стало намного меньше. Печатные памфлеты были относительно быстрым и дешёвым средством достичь огромного количества людей и позволили никому не известному монаху из маленького немецкого городка распространить свои антихристианские идеи по всей Европе. Лютер был одним из самых популярных авторов XVI века. К 1521 году было напечатано и распространено 300 тысяч его памфлетов и книг, а за 30 лет — 3,1 миллиона.

Развитие университетов после Чёрной смерти также помогло в создании новой интеллектуальной среды, которая подготовила почву для Реформации. До 1348 года в сфере высшего образования доминировали университеты Парижа и Болоньи, где студенты со всего континента учились на латыни. Влияние чумы было двояким: сначала она убила многих опытных профессоров и потенциальных студентов, но затем богатые покровители, обеспокоенные губительным воздействием чумы на образование, начали создавать по всему континенту новые университеты.

Император Священной Римской империи Карл IV, который всячески поощрял насилие против евреев, основал Пражский университет (который сегодня носит название Карлов университет) в 1348 году. До Чёрной смерти в Европе не было университетов восточнее Рейна и севернее Альп. После эпидемии было основано пять — в Праге, в Кракове в 1364 году, в Вене в 1365, в Фюнфкирхене (современный Печ) в 1367 и в Гейдельберге в 1386. Это самые старые университеты в своих странах — Чехии, Польше, Австрии, Венгрии и Германии. За первые 5 лет после Чёрной смерти также было создано 3 новых колледжа в Кембридже: Гонвилл-энд-Киз, Тринити Холл и Корпус-Кристи.

Новые поколения теологов, профессоров, юристов и врачей обучались рядом со своими соотечественниками и в своих странах, а не в Париже и Болонье. Уиклиф учился в Оксфорде и стал мастером Баллиол-колледжа; Гус учился в (и стал мастером) в Карловом университете; а Лютер учился в Эрфуртском университете (основан в 1379 году), а затем стал профессором теологии в Виттенбергском университете (1501). Университеты послужили средой, в которой зародилось критическое отношение к католической церкви среди местной интеллигенции.

Распространение протестантизма было ключевым фактором в некоторых важных конфликтах XVI и XVII веков несмотря на то, что за многими войнами, которые велись во имя протестантизма, стояло в первую очередь желание лишить Рим политической и экономической власти. Решение порвать с католической церковью, которое король Англии Генрих VIII принял в 1530-х годах, привело к полуторавековому конфликту, который вылился в Английскую революцию (1642 — 1651) и Славную революцию (1688). В немецкоязычных странах конфликт между принцами-протестантами и католиками Габсбургами обернулся Тридцатилетней войной (1618 — 1648), в ходе которой в некоторых частях Европы от военных действий, голода и болезней умерло 40 процентов населения. Вестфальский мир, по условиям которого каждый принц мог выбирать официальную религию для своего государства, положил конец не только самому конфликту, но и высшему духовному авторитету католической церкви. Как мы увидим в последующих главах, протестанты — в особенности белые англо-саксы — которые скрывались от преследований в западной Европе, были главной силой в британских колониях, а позже и в Соединённых Штатах. Сегодня протестанты, которых в мире более 800 миллионов, составляют 37 процентов всех христиан.

Реформация изменила мышление людей в западной Европе. Послание Лютера — как и послание Уиклифа — заключалось в том, что каждый человек должен читать Библию и делать собственные выводы. Это сместило акцент с безоговорочного принятия церковной интерпретации на развитие критического мышления. Со временем некоторые люди отвергли Священное Писание и стали пытаться объяснить мир при помощи разума. То есть вопросы о жизни, которые людей заставила задавать Чёрная смерть, положили начало не только протестантизму, но и секуляризму.

Чёрная смерть и дух капитализма

Чтобы понять особенности феодальной системы, которая существовала в западной Европе в Средние века, достаточно почитать фэнтезийный цикл Джорджа Р. Р. Мартина «Песнь льда и огня» — или посмотреть его экранизацию, телесериал «Игра престолов». Восседающий на Железном Троне может править Семью Королевствами только при поддержке по крайней мере некоторых других домов на континенте Вестерос, каждый из которых имеет свой замок и свою армию. Король или королева предоставляет кланам-союзникам контроль над обширными территориями взамен на верность и военную помощь в случае войны. Крупные землевладельцы затем предоставляют более мелким контроль над меньшими территориями в обмен на помощь в создании армии. Вот как описывает социальную структуру Вестероса сам Маритн: «Это феодальная система. У каждого феодала есть свои вассалы, а у тех — свои вассалы, и так далее вплоть до парня, который может собрать пятерых друзей».

В самом низу пирамиды — крепостные. В «Игре престолов» они появляются на сцене только когда их убивают драконы или зомби. В реальной жизни крепостные составляли большинство населения и выполняли самую важную функцию — производство продовольствия. В обмен на право обрабатывать землю и пасти скот они должны были отдавать землевладельцу часть урожая и бесплатно выполнять работу на его владениях. Крепостные не были рабами. Хоть они и не могли уйти от своего землевладельца, они также не подлежали продаже.

Американский историк Роберт Бреннер отмечает, что феодальная система ведёт к экономическому застою, так как повышение прибыли не входит в интересы ни феодала, ни крепостных. Задачей крепостных было произвести столько пищи, сколько нужно было для выживания. Соответственно, они стремились минимизировать риски. Они обрабатывали наделы в разных местах, чтобы не потерять весь урожай. Они также выращивали несколько видов зерновых, чтобы им было что есть если урожай одной из культур окажется плохим. Поскольку крепостные не должны были арендовать землю по рыночным ценам, они не боялись конкуренции. Время от времени они занимались торговлей: если был излишек, они продавали или обменивали его.

Крепостные служили для землевладельцев главным источником дохода. Землевладельцы продавали излишек продовольствия и вкладывали средства в укрепление своей военной мощи — строительство замков, вербовку солдат и покупку оружия. Это была их единственная стратегия, так как им нужно было держать в подчинении крепостных и защищать свой феод от потенциальных захватчиков. Феодалы также тратили излишек на приобретение предметов роскоши, чтобы демонстрировать свой статус и увеличивать свою свиту. Вкладывать вместо этого в технологии для повышения продуктивности было бы очень рискованно. Учитывая, что другие землевладельцы тратили деньги на армию и замки, богатый, но плохо вооружённый феод был бы ламкомным кусочком.

Даже в X–XI веках, когда в Нидерландах и северной Италии возникли крупные промышленные и торговые города, ремесленники и купцы полноценно не участвовали в рыночной конкуренции. Ремесленники объединялись в гильдии, которые ограничивали число людей, занятых в каждой отрасли, определяли стандарты и устанавливали предельные объёмы конечной продукции, чтобы удерживать цены на определённом уровне. Купцы также объединялись в группы, которые лоббировали хартии, предоставлявшие им преференции и устранявшие конкуренцию. Влияние гильдий и корпораций вкупе с низкой продуктивностью сельского хозяйства ограничивало размер городов и количество занятых в других сферах людей.

За весь период Средневековья доля людей, живущих в городах с населением более 10 тысяч человек, выросла с 10 до 12 процентов.

Как на смену застойной феодальной системе пришло динамично развивающееся капиталистическое общество, в котором стремление к экономической выгоде обусловило стабильный рост посредством невидимой руки рынка? По мнению немецкого социолога Макса Вебера, смену подхода обусловила Реформация. Протестантская этика, говорит он, имеет «избирательное сродство» с духом капитализма. Набожные католики на протяжении более тысячи лет удалялись в монастыри. Набожные протестанты же применяли идеал аскетизма к повседневной жизни: тяжело трудились и откладывали деньги; эта перемена и обусловила переход от феодализма и капитализму. Критики возражали, что данная теория не объясняет, как аскеза ведёт к стремлению к экономической выгоде на индивидуальном уровне и экономическому росту на коллективном. Как писал Джон Мейнард Кейнс в «Трактате о деньгах» (1930), «бережливостью» и «воздержанием не построить городов и не осушить болот». Наоборот, «предприимчивость помогает строить и увеличивать имущество», а «предприимчивостью движет не бережливость, а жажда прибыли». Но откуда взялся этот дух предприимчивости? Чтобы дать ответ на этот вопрос, мы должны рассмотреть, как средневековая Европа отреагировала на демографический кризис, обусловленный Чёрной смертью и последующими эпидемиями чумы.

Смерть более половины населения привела к кризису феодальной системы. Финансовое положение землевладельцев существенно ухудшилось: крепостных стало намного меньше, а излишек если и появлялся, то продавался по более низким ценам, чем до чумы, так как из-за сокращения населения снизился и спрос. Как следствие, землевладельцы стремились выжать максимум из своих крепостных, чтобы поддерживать прежний уровень жизни. Крестьяне, со своей стороны, пользуясь дефицитом рабочих рук и избытком обрабатываемой земли, требовали для себя лучших условий.

В восточной Европе, где землевладельцы в период Высокого Средневековья колонизировали большую часть степи, до Чёрной смерти крестьяне были свободны от трудовой повинности. Землевладельцы могли убедить крестьян работать на их владениях только предлагая им очень хорошие условия. Дефицит крестьян после эпидемии привёл к длительному противостоянию с землевладельцами. В итоге крестьяне проиграли, поскольку они прибыли в данный регион относительно недавно и не были организованы. Польская и прусская знать ввела крепостничество на своих владениях в начале XVI века; система просуществовала до XIX века.

Во Франции землевладельцы отреагировали на демографический кризис созданием абсолютистского государства. Доход им обеспечивал государственный налог на крестьянство, а не децентрализованные феодальные налоги. Это означало, что крепостные не могли выторговать себе лучшие условия у другого землевладельца. Однако поскольку французские крестьяне по-прежнему имели доступ к маленьким наделам, которые обеспечивали их продовольствием, они продолжали выполнять роль феодальных крепостных и минимизировать риски.

И только в Англии противостояние между землевладельцами и крестьянами обернулось крахом феодализма и переходом к капитализму. Английский феодализм был более централизованным, чем в остальной Европе; это было следствием нормандского завоевания 1066 года, так как Вильгельм I почти полностью заменил прежнюю феодальную элиту. Одним из проявлений сильного государства в Англии была национальная правовая система; на всех землевладельцев и свободных граждан распространялась юрисдикция королевского суда (крепостные же, которые не были свободными гражданами, должны были обращаться в суд своего землевладельца). Ещё одним проявлением был парламент, где землевладельцы и рыцари обсуждали насущные вопросы и принимали законы. Эти институты обусловили исход противостояния между землевладельцами и крепостными.

После Чёрной смерти землевладельцы пытались использовать парламент для ограничения социальной и географической мобильности крестьян. В 1349 году был издан указ, закреплявший зарплаты и цены на уровне 1347 года и запрещавший крепостным жить и работать где-либо, кроме поместья, за которым они были закреплены до чумы. Поначалу за нарушение указа полагался штраф, однако в начале 1360-х годов наказание было ужесточено. Это говорит о том, что штрафы не имели желаемого результата. Крестьяне, которые просили о повышении зарплаты или переходили на другой домен, где им предлагались лучшие условия, по новому закону могли быть заключены в тюрьму.

В 1363 году парламент принял сумптуарный закон, предписывавший, какую одежду полагалось носить представителям каждого сословия и даже что им полагалось есть. Исполнение этого закона невозможно было проконтролировать, однако сам факт того, что он считался необходимым, говорит о том, что землевладельцев раздражало демонстритивное потребление обогатившихся простолюдинов.

Попытки землевладельцев навязать крепостным ограничения вызвали ответную реакцию, которая вылилась в восстание Уота Тайлера 1381 года. Крепостные по всей стране нападали на своих хозяев и сжигали вотчинные книги. Затем толпа двинулась в столицу: крестьяне, помимо прочего, жгли бордели, обезглавили архиепископа Кентерберийского и штурмовали Тауэр. Формально они протестовали против подушного налога, который взимался, чтобы собрать средства на Столетнюю войну. Однако настоящей причиной были попытки государства помешать крестьянам воспользоваться возможностями, которые появились благодаря вызванному Чёрной смертью демографическому кризису. Радикально настроенные представители духовенства, вдохновлённые Уиклифом, сыграли важную роль в этом восстании. Самым известным из них был Джон Болл, который во время проповеди в Блэкхите заявил: «Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто дворянином был тогда?» и добавил, что все люди созданы равными, а крепостничество — это форма угнетения.

Восстание Уота Тайлера было в итоге жестоко подавлено, однако земли было так много, а крестьян так мало, что предотвратить социальные и экономические перемены было невозможно. Отчаявшиеся землевладельцы в итоге перестали защищать свои общие интересы и начали соперничать за крестьян. Крепостные стали покидать поместья, за которыми они были закреплены, и оседать там, где им предлагались лучшие условия. К середине XV века большинство английских крестьян не только платили намного более низкую повинность, но и обрели свободу. Они даже добились получения копий записей из вотчинных книг с изложением условий их повинности. После этого освобождение крепостных стало неизбежным, поскольку они могли обратиться в королевский суд, чтобы гарантировать выполнение новых условий. Это было проблемой для землевладельцев: было не только меньше крестьян, которые к тому же платили более низкую ренту, но и не было возможности взимать с них больше в будущем. Землевладельцы обратили ситуацию в свою пользу, убедив королевский суд, что в случае смерти крестьянина его потомки не должны автоматически получать те же условия. Со временем это привело к тому, что землевладельцы начали сдавать землю в аренду крестьянам по рыночным ценам.

В этих новых экономических условиях лишь свободные крестьяне, которые отказались от стратегии минимизации рисков и сделали своим приоритетом максимизацию прибыли, могли позволить себе арендовать землю. Большинство не смогли адаптироваться к новым условиям и в последующие десятилетия стали безземельными.

Впервые со времён неолитической революции большая часть населения не могла обеспечить себя продовольствием и вынуждена была работать на кого-то, чтобы заработать на еду и прочие необходимые вещи.

Однако некоторые бывшие крестьяне извлекли огромную выгоду из перехода к аграрному капитализму; они использовали новейшие технологии, специализировались на самых прибыльных сельхозкультурах и продавали свою продукцию по максимально возможной цене. Средний размер надела вырос с 20 акров в годы Чёрной смерти до 60 акров в 1600 году. Были и намного более крупные наделы: землевладения размером более 100 акров составляли 70 процентов площади культивируемой земли в Англии.

Эти новые землевладельцы, йомены, вкладывали средства в животных, которые могли тянуть повозку и плуг. Они выращивали культуры, приспособленные к местным почве и климату, использовали систему севооборота для увеличения урожая. Конкуренция между ними привела к повышению производительности, которое можно по праву считать второй аграрной революцией.

Последствия этих перемен очевидны, если сравнить Англию с Францией, которая осталась феодальным обществом. В Англии продуктивность сельского хозяйства с 1500 по 1750 год повысилась на 50 процентов. Во Франции же за тот же период снизилась, а растущее население вынуждено было выживать, обрабатывая ещё меньшие наделы. В XVI веке в Англии было несколько неурожайных лет, одако после 1597 года заметных кризисов не было. Франция пережила голод в 1693 и 1709 годах; умерло 2 миллиона человек — 10 процентов населения. Англия не пострадала, так как к этому времени там уже завершилась аграрная революция, и земледельцы были нацелены на производство максимального количества продовольствия.

Аграрный капитализм позволил Англии вырваться из мальтузианской ловушки впервые со времён неолитической революции. Производство продовольствия выросло настолько, что деревенские жители могли прокормить стремительно растущее городское население. Доля людей, живущих в городах Англии, с 1500 по 1750 год выросла почти вчетверо, тогда как во Франции цифры почти не изменились. К концу XVII века увеличение производства продовольствия в Англии привело к снижению цен и повышению зарплат. Благодаря тому, что у людей появились деньги, вырос рынок потребительских товаров. Начали появляться крупные текстильные фабрики, вокруг которых со временем выросли промышленные города. Однако увеличение располагаемого дохода имело и более далеко идущие последствия. Повышение спроса на хлопок, сахар, табак и другие товары привело к колонизации и трансатлантической работорговле. Для жителей новых колоний последствия были катастрофическими.

©Jonathan Kennedy

Оригинал можно почитать тут.