Чтобы понять феномен, необходимо проследить его к истокам. Поэтому после практической пользы ругани мы должны обратиться к вопросу её возникновения. В этом нам помогут шимпанзе, обученные языку жестов и приученные к туалету.

Когда возникли ругательства? Были ли они частью раннего лексикона человека или более поздним изобретением? К сожалению, у доисторических народов не было письменности, а когда письменность появилась, ругательства к тому времени уже давно существовали.

Лично я считаю, что ругань была одним из факторов, которые послужили толчком к созданию языка. Более того, мы не стали бы самым многочисленным приматом в мире, если бы не умели ругаться. Ругань помогает справляться с болью и разочарованием, создавать сплочённые коллективы и предотвращать проявления насилия. Без ругани нам пришлось бы прибегать к укусам, тумакам и метанию фекалий.

К счастью, хоть мы и не можем непосредственно проследить возникновение ругани на примере наших предков, у нас всё же есть один пример для изучения: шимпанзе, обученные языку жестов.

Профессор Роджер Фоутс, основатель Института общения шимпанзе и человека в штате Вашингтон, посвятил всю свою карьеру изучению повадок шимпанзе. Он научил семью шимпанзе языку жестов и наблюдал за тем, как они в свою очередь учили ему своих детей.

Его шимпанзе научились ругаться самостоятельно. Профессор Фоутс учил обезьян общаться и пользоваться туалетом. В процессе изучения языка и постижения табу, связанных с выделительной функцией организма, знак, означавший экскременты, приобрёл особое значение. Аналогично нашему слову «дерьмо», знак «грязное» и соответствующее ему значение стали для шимпанзе табу. Одновременно, животные начали использовать знак «грязное» образно — так же, как мы используем слово «дерьмо». Если Роджер выводил их из себя, они называли его «грязный Роджер», так же, как мы бы сказали: «Роджер, ты кусок дерьма». В отличие от своих диких собратьев, эти шимпанзе бросались словами вместо того, чтобы бросаться фекалиями.

Но сегодня трудно убедить людей в том, что шимпанзе умеют не только общаться с людьми, а и ругаться. Отчасти в этом виноват один из самых знаменитых экспериментов с участием шимпанзе.

ПРОЕКТ НИМ

Когда речь заходит о шимпанзе, обученных языку жестов, на ум первым делом приходит Ним Чимпский, славу которому принёс вышедший в 2011 году фильм. Нима также всячески рекламировал изучавший его учёный Герберт Террес из Колумбийского университета.

Проект Ним задумывался как предельно строгое и точное исследование. Возможно, именно это и стало причиной его провала.

Бихевиоризм положил конец субъективности, свойственной психиатрии Фрейда и Юнга, поставив психологию на научные рельсы наравне с физикой и химией. Разрабатывая проект Ним, Террес хотел отойти от неструктурированности экспериментов у частием шимпанзе, которая была присуща исследованиям предыдущего столетия.

Преимущество экспериментов нового типа было очевидным: имея секундомер, планшет и неограниченный запас крыс и терпения, можно было проводить измерения. Условия можно было варьировать, добавляя то дополнительный ход в лабиринте, то дополнительный электрический разряд. Исследователи могли оценивать конкретные показатели — например, характер вознаграждения или возраст крысы — и делать надёжные выводы о влиянии каждого отдельно взятого показателя на обучение.

Более ранние эксперименты были довольно наивными. Учёные относились к шимпанзе как к волосатым младенцам. В 1880-х годах натуралист Джордж-Джон Роменс, работавший в Лондонском зоопарке, обратил внимание на тесный контакт между одним из шимпанзе и одним из смотрителей. Шимпанзе выполнял довольно сложные команды, которые давал этот смотритель. Роменс написал: «Этот шимпанзе напоминает ребёнка, который ещё не научился говорить».

Утверждение о том, что шимпанзе мало чем отличаются от людей, вызвало у многих недоумение. В 1920 году психолог и приматолог Роберт Йеркс попытался научить двух шимпанзе, Чима и Панзи, говорить, но после нескольких месяцев сдался. Мозг шимпанзе хоть и достаточно развит для общения, но у них нет артикуляционного аппарата, который есть у нас. «Возможно, их можно научить общаться на пальцах, как это делают глухие», — подытожил Йеркс.

Многие учёные говорили о важности обеспечения соответствующей среды при обучении шимпанзе языку. В 1930-х годах в ходе довольно амбициозного эксперимента супруги Уинтроп и Луэлла Келлог попытались воспитать шимпанзе в своем нью-йоркском доме как ребёнка. «Если давать шимпанзе указания при помощи ошейника или цепи и кормить из стоящей на полу миски, это неизбежно приведёт к развитию повадок, отличающихся от человеческих. Если так обращаться с ребёнком, он тоже приобретёт животные повадки», — писали они. Келлоги взяли шимпанзе по кличке Гуа, когда ей было семь месяцев, а их сыну Дональду десять. К сожалению, эксперимент пришлось преврвать всего через девять месяцев, так как Дональд начал подражать Гуа в той же степени, в какой она подражала ему.

С проектом Ним всё было иначе. Герберт Террес не планировал обращаться с обзьяной как с ребёнком. Ним был подопытным, и относиться к нему следовало с такой же отстранённостью, как с крысами в лабиринте. Террес поставил цель обучить шимпанзе грамматике, но ему так и не удалось добиться использования сложных предложений и понимания времён.

Результатом эксперимента стал несчастный шимпанзе, которого оторвали от сородичей, но так и не помогли стать частью мира людей.

Обучение Нима состояло из бездушных формальных процедур. Ему показывали тот или иной знак и вознаграждали только в том случае, если он мог правильно его воспроизвести. Это было совсем не похоже на то, как учатся говорить люди. У шимпанзе не было ни внутренней мотивации к обучению, ни радости от общения. У Нима было около 60 учителей, которые приходили и уходили. Некоторые из них хотя бы пытались поговорить с ним, но большинство просто терроризировало его стандартными вопросами вроде «Что это?» и «Кто это?».

Нетрудно себе представить, что произошло бы, если бы мы учили ребёнка говорить, награждая его за правильно произнесённые слова, а остальное время просто его игнорировали. Неудивительно, что Ним научился преимущественно знаку, означающему вкусняшки. В отличие от шимпанзе Роджера Фоутса, Ним так и не научился говорить о своей жизни и окружающем мире. Ему практически не давали возможностей для настоящей беседы.

Террес заметил, что Ним пытался схватить вкусняшку даже тогда, когда показывал знак небрежно или неправильно. Вкусняшки в обмен на выполнение задания — типичный пример бихевиористского подхода, в основе которого лежит принцип стимула-реакции. Но дети учатся иначе. Они наблюдают за тем, как общаются окружающие. По мнению Герберта Терреса, поведение Нима доказывало, что он совсем не похож на ребёнка, хотя на самом деле оно свидетельствовало о том, насколько шимпанзе разумны и похожи на людей.

Если бы Террес уделил время изучению социальной психологии и теории личности, то знал бы, что дети начинают относиться к учёбе с такой же небрежностью и незаинтересованностью, как и Ним, как только речь заходит о вкусняшках. Не потому, что они глупы, а потому что очень хорошо понимают основы экономики. Дайте ребёнку мелки и бумагу, и он охотно будет рисовать ради удовольствия; удовольствие от творчества будет поддерживать его интерес. Но как только вы начинаете награждать ребёнка за рисование, рисунки становятся небрежными. Более того, он перестаёт получать удовольствие от процесса. Исследования показывают, что когда дети знают о том, что получат вознаграждение за свой рисунок, то проводят за работой над ним в два раза меньше времени, чем дети, которые не получают вознаграждения.

Аналогичная закономерность была замечена в поведении диких шимпанзе ещё в 1960-х годах. Художник-сюрреалист, детский писатель и зоолог Десмонд Моррис обнаружил, что дикие шимпанзе перестают рисовать ради удовольствия, как только понимают, что получат за это вкусняшки. А на выполненные рисунки тратят меньше времени и усилий. «Шимпанзе создавал небрежную мазню и мгновенно протягивал руку за вкусняшкой. От былой заботы об эстетике и композиции не оставалось и следа», — отмечал Моррис.

ЖИЗНЬ СРЕДИ ЛЮДЕЙ: ПРОЕКТ УОШО

Даже если отбросить этические соображения по поводу содержания разумного существа в подобных условиях, подсчёт стимулов и реакций никогда не поможет ответить на самые важные вопросы: похожи ли шимпанзе на нас? Могут ли они общаться? О чём они думают? Чтобы понять, как шимпанзе справляются с человеческими задачами, необходимо обеспечить им человеческие условия для обучения. Шимпанзе, которые содержатся в клетках, не имеют мотивации и не интегрированы в социальную структуру, никогда не научаться общаться. Да и откуда взяться мотивации к общению, если за копирование знаков получаешь вкусняшки, а за попытку поговорить — ничего?

Что ещё хуже, лабораторные эксперименты негативно отражаются на умственных способностях шимпанзе. Сегодня мы знаем, что интеллект шимпанзе, выросших в стерильных лабораторных условиях, со временем начинает ослабевать. Молодые шимпанзе, которые прибыли лишь недавно, как правило показывают лучшие результаты, чем их старшие сородичи.

Без богатой и разнообразной среды интеллект шимпанзе увядает.

Вот почему Аллен и Беатрис Гарднер из Университета Невады решили провести исследование наподобие тех, которые проводили Роберт Йеркс и Келлоги. Они поселили у себя во дворе несколько молодых шимпанзе и дали им возможность жить семейной жизнью американского пригорода. Уошо, первая подопечная Гарднеров, была поймана в Африке в возрасте десяти месяцев и прибыла к ним домой летом 1966 года. Ей был предоставлен собственный трейлер на заднем дворе дома Гарднеров в пригороде Рино, и в течение последующих четырёх лет она научилась пить из чашки, пользоваться вилкой и ножом, самостоятельно одеваться и раздеваться, а также пользоваться туалетом. Ей нравилось играть с куклами, кормить и купать их. Кроме того, она научилась неплохо обращаться с отвёрткой и молотком. Уошо не была домашним животным; она воспитывалась как ребёнок.

С 1972 по 1976 год Гарднеры взяли ещё четверых новорождённых шимпанзе (их назвали Мойя, Пили, Тату и Дар) и обучили их так же, как учили Уошо — то есть так же, как люди учат детей. Они показывали шимпанзе окружающие их объекты — собак, людей, еду, игрушки — и учили соответствующим знакам. Гарднеры и другие члены их команды исследователей-нянек задавали детёнышам шимпанзе вопросы и реагировали на их просьбы. Другими словами, они обучали шимпанзе языку посредством диалога.

Но бихевиоризм не дремал. Один из ведущих психологов страны, Беррес Фредерик Скиннер, раскритиковал Гарднеров за излишнюю сентиментальность. Посмотрев в 1974 году документальный фильм о проекте, Скиннер написал Гаднерам и указал на ошибки: «Ваши помощники, работающие с новоприбывшими шимпанзе, не обеспечивают обстоятельства подкрепления и обращаются с подопытными как с избалованными детьми. Курс модификации поведения позволит сэкономить много времени и обеспечит получение конкретных результатов».

Однако Гарднеры намеренно обращались с шимпанзе как с людьми. Люди — единственные приматы, владеющие языком. Именно поэтому человеческие методы должны были использоваться для обучения шимпанзе языку. «Обстоятельства подкрепления» не имеют ничего общего с первыми словами ребёнка. Дети учатся говорить потому, что язык — это основа семьи и общества, а ругаться — потому, что живя среди других людей, сталкиваются с конфликтами и неприязнью. В среде шимпанзе тоже имеют место конфликты и неприязнь. Вот почему, едва овладев языком, шимпанзе начинают ругаться.

ЗАЧЕМ УЧИТЬ ШИМПАНЗЕ ЯЗЫКУ ЖЕСТОВ?

Почему именно шимпанзе? Ответ прост. Люди и шимпанзе невероятно похожи, особенно в том, что касается способности к обучению.

Шимпанзе — наши ближайшие сородичи. У них больше общего с нами, чем с гориллами или орагнутанами. С людьми их также объединяет долгое детство. Большинство животных рождаются с готовым набором всех необходимых для выживания навыков. Такие животные называются зрелорождающимися. Шимпанзе и люди — незрелорождающиеся животные; мы на протяжении долгого времени полностью зависим от взрослых. На первый взгляд это может показаться сомнительным преимуществом, однако долгое детство — одна из предпосылок к развитию умственных способностей.

И люди, и шимпанзе учатся у окружающих и усваивают информацию на долгие годы. Быстрее всего этот процесс протекает в детстве, но и люди, и шимпанзе способны обучаться на протяжении всей жизни — а шимпанзе живут до 60 лет в неволе и до 40 лет в естественной среде обитания.

Беспомощность в детстве — невысокая цена за возможность учиться целую жизнь.

Но если шимпанзе настолько похожи на нас, почему Гарднеры учили их языку жестов, а не устной речи? Дело в том, что шимпанзе физически неспособны имитировать нашу речь. Они умеют издавать звуки, но не такой широкий спектр звуков, как люди. У шимпанзе тонкий язык и длинная гортань, поэтому им трудно воспроизвести звуки человеческой речи. По словам Роджера Фоутса, основателя проекта Уошо, шимпанзе охотно копируют наши действия, но не проявляют особого интереса к издаваемым нами звукам.

В естественных условиях они используют для общения преимущественно жесты. По словам Аллена Гарднера, «большую часть времени шимпанзе молчат. Группа из десяти диких шимпанзе разного возраста и пола, поедающая фиги с дерева, ведёт себя настолько тихо, что неопытный наблюдатель, проходя мимо, может их не заметить».

Знакомая всем нам по фильмам и телепередачам перекличка шимпанзе — не более чем плод фантазии Голливуда. Более того, звуки, которые мы привыкли считать речью шимпанзе — это на самом деле сигналы бедствия, которые как правило записываются за кадром, для чего один из членов съёмочной группы пугает несчастных обезьян.

Приматологам хорошо известно, что обезьяны издают звуки только тогда, когда испытывают сильные эмоции: рычание и тявканье когда чувствуют опасность и вопли или скул когда они напуганы.

Аллен и Беатрис Гарднер хотели понять, когда их шимпанзе предпочитают использовать звуки, а когда — жесты. Они провели эксперимент, в ходе которого рассказывали Тату и Дар о приятных (прогулках или мороженом) и неприятных (потере любимой игрушки) вещах. К своему удивлению, они обнаружили много общего с человеческим поведением: когда эмоционально заряженное событие относилось к отдалённому прошлому или будущему, Тату и Дар использовали жесты. Когда же событие имело место в настоящем, они издавали возгласы. Представьте, что вы смотрите футбольный матч. Когда ваша команда создаёт опасный момент, вы кричите; когда вратарь соперника отбивает мяч, вы разочарованно выдыхаете. Когда же вы позже обсуждаете игру с друзьями, то используете слова, а не возгласы.

Гарднеры и их помощники договорились использовать в присутствии шимпанзе только язык жестов. Беатрис Гарднер училась наблюдать за животными под руководством лауреата Нобелевской премии Николаса Тинбергена, поэтому знала, что для шимпанзе жесты играют намного более важную роль, чем звуки. Вот почему Уошо с первого дня своей жизни с Гарднерами была окружена людьми, которые никогда не говорили друг с другом, а общались исключительно при помощи жестов. Она никогда не слышала от членов проекта устную речь.

Зачем был нужен запрет на устную речь? Мы знаем, что дети учатся, слушая, как взрослые разговаривают друг с другом. А значит, исследователи должны были всегда общаться так, чтобы шимпанзе могли их понять. Чтобы шимпанзе не считали язык жестов чем-то необычным, исследователи всячески избегали других людей, которые могли бы попытаться заговорить с ними. Походы в Dairy Queen и McDonald’s предпринимались в атмосфере строгой секретности: Уошо оставалась в машине вместе с одним из людей на пустой парковке, в то время как другой человек отправлялся за едой. Если кто-то их замечал, они перемещались на другое место, чтобы не допустить контакта Уошо с прохожими.

Поскольку люди в лаборатории как правило не начинали разговор первыми — они были слишком заняты наблюдениями и отчётами — Уошо и другие шимпанзе научились привлекать их внимание при помощи звуков, а затем мгновенно снова переключались на язык жестов. Но по большей части шимпанзе разговаривали друг с другом и с самими собой. В отличие от проекта Ним, жесты использовались не для того, чтобы получить что-то от людей. «Уошо, Мойя, Пили, Тату и Дар общались при помощи жестов с друзьями и незнакомцами, с самими собой и друг с другом, с собаками, кошками, игрушками, инструментами и даже деревьями. Нам не приходилось поощрять их вкусняшками. В большинстве случаев инициаторами общения были молодые шимпанзе», — писали в своем отчёте Гарднеры. Иногда шимпанзе даже «читали вслух». Алекс Гарднер вспоминает, как однажды Уошо увидела в журнале рекламу напитка. «Это еда», — показала она, а затем посмотрела на свою руку и исправилась, показав: «Это напиток». Уошо даже показывала знак «тихо», прокрадываясь в места, куда ей запрещено было заходить.

Менее чем за год Уошо научилась общаться короткими предложениями вроде «Давать я конфета» и «Ты я идти скоро». «Уошо мыслила абстрактно и общалась, как человеческий ребёнок, — говорит Роджер Фотус. — Она не просто заучивала знаки, но и использовала их для выражения своих чувств и для того, чтобы добиваться своего в каждой ситуации».

Уошо также прекрасно понимала разницу между тем, что было известно ей, и тем, что могло быть известно другим. У детей эта способность развивается в возрасте около четырёх лет. Именно тогда ребёнок начинает понимать, что если он видел, как что-то произошло, это ещё не значит, что об этом знают остальные. Понимала это и Уошо.

Сидя на верхушке дерева, Уошо первой замечала прибывающих людей и каждый раз объявляла об их прибытии.

Прежде чем ответить на вопрос о том, умеют ли шимпанзе ругаться, необходимо ответить на вопрос: «Умеют ли шимпанзе общаться?» Ругань невозможна без общения. Были ли знаки Уошо настоящим проявлением языка или просто более сложным способом выпрашивать вкусняшки? Я твёрдо убеждена, что их можно считать полноценным языком. Во-первых, большая часть лексикона шимпанзе не имела ничего общего с едой. Наряду со знаками, обозначающими еду, они не менее охотно учили знаки, означавшие наручные часы, телефон, марки, ключи и пылесос.

Более того, едва заучив восемь-десять знаков, шимпанзе начинали составлять из них составные существительные, хотя никто их этому не учил. Так же, как моя племянница выдумала слово «глазные пузыри» для обозначения очков, Уошо придумала слова «открыть еда питьё» (холодильник), «конфета напиток» (арбуз) и «плакать боль еда» (редис). Мойя называла зажигалку «металл горячо», термос — «металл чашка пить кофе», а Алка-Зельтцер — «слушать напиток». Шимпанзе также умели отвечать на вопросы о свойствах окружающих их вещей и людей. Исследователи задавали вопросы, чтобы проверить, понимают ли шимпанзе взаимосвязь между знаками и реальными вещами, которые те обозначают, так же как мы спрашиваем маленького ребенка: «Какой звук издаёт утка?» или «Какое животное делает мууу?».

Можно с уверенностью сказать, что эти шимпанзе были способными к языку существами. Они умели использовать знаки, создавать новые значения и описывать окружающий мир. Но эти шимпанзе не только изобретали новые остроумные названия для вещей. Как только они освоили язык, они также открыли ругательства. Но прежде им понадобилось ещё одно умение.

КОГДА ЖИВЁШЬ С ЛЮДЬМИ, «ГРЯЗНОЕ» СТАНОВИТСЯ ТАБУ

Не думаю, что Уошо научилась бы ругаться, если бы люди, с которыми она жила, не решили приучить её к туалету. Хотя вряд ли кто-либо отважился бы проверить мою гипотезу; так долго жить с шимпанзе, не приучив её туалету, было бы крайне неприятно. Дикие шимпанзе открыто мочатся и испражняются на исследователей, которые ступают на их территорию. Гарднеры знали об этом и не собирались рисковать.

Как и многих маленьких детей, Уошо нелегко было приучить к туалету. К тому времени табу, связанные с выделениями, уже были усвоены, и Уошо стала слишком застенчивой — она предпочитала пользоваться подгузником, а не туалетом.

Исследователи поняли, что должны научить Уошо тому, что «грязное» само по себе — это плохо, но «грязное» в туалете — это хорошо. На заре своей карьеры Роджер Фоутс был помощником Гарднеров и отвечал за приучение к туалету. Для него это были самые трудные недели работы с Уошо. «Иногда бедная Уошо сидела на унитазе, а я жестами просил её: «Пожалуйста пожалуйста попытайся» или «Пожалуйста попытайся делать больше воды»», — вспоминает он.

Уошо была более застенчивой, чем большинство людей. Молодая шимпанзе переняла табу и нормы приличия обычной американской семьи из пригорода. Аллен Гарднер вспоминает, что Уошо «стыдилась, когда не могла найти в лесу туалет, и в итоге пользовалась банкой из–под кофе».

Усвоив, что «грязное» везде, кроме туалета — это плохо, шимпанзе Гарднеров больше не желали испражняться в лесу.

Шимпанзе и исследователи обозначали словом «грязное» экскременты, грязную одежду и обувь. Использование слова дважды усиливало его значение и служило для выражения либо гнева, либо стыда. Фраза «грязное грязное прости» использовалась, чтобы просить прощения за туалетные происшествия, а словом «грязное хорошо» Уошо называла туалет. Это название показывает неожиданно тонкое понимание табу, связанного с выделительной функцией: испражняться в туалете нормально, а в остальных местах — плохо и постыдно.

Как и люди, шимпанзе прибегают ко лжи, когда их застают за чем-то постыдным. Взять, к примеру Люси, которую Фоутс изучал, когда та жила с другой семьей.

Люси была хвастуньей и любила всегда быть в центре внимания. Если Роджер слишком долго не обращал на неё внимания, она испражнялась прямо посреди комнаты. При этом она была приучена к туалету и, будучи в нормальном расположении духа, делала свои дела в положенном месте. Но когда она была раздражена, то устраивала грязную сцену. Вот одна из бесед, которая имела место между ней и Фоутсом:

Роджер входит в комнату, видит «послание» Люси и спрашивает: «Что это?»

«Что это?» — с наигранной невинностью повторяет Люси.

Это не сбивает с толку Роджера: «Ты знаешь. Что это?»

Люси отвеает: «Грязное грязное».
Роджер спрашивает: «Чьё грязное грязное?»

Люси: «Сью» (Сью — это помощница Роджера).

Он пробует снова: «Это не Сью. Чьё это?»

«Роджер», — отвечает Люси, отчаянно пытаясь переложить на кого-нибудь вину.

«Нет, не моё. Чьё?» — настаивает Роджер.

Люси: «Люси грязное грязное. Люси прости».

Вероятно из–за связанного с ним чувства стыда, слово «грязное» со временем превратилось в ругательство, к которому Уошо прибегала, когда люди или другие животные не давали ей то, чего она хотела. Никто её этому не учил.

Усваивая табу, и шимпанзе, и люди вырабатывают эмоциональную связь с этой концепцией. Слова, обозначающие табу, не только вызывают сильные эмоции, но и мгновенно приходят на ум, когда мы испытываем сильные эмоции. Например, когда Роджер отказывался выпускать её из клетки, Уошо показывала «Грязное Роджер», а когда макака угрожала ей — «Грязное обезьяна».

У Уошо и других шимпанзе был только один знак для ругательства, однако они использовали его с завидной гибкостью. Но, как и люди, шимпанзе используют табу не только для оскорблений. Как хорошо знает каждый ребёнок, непристойное смешно. Когда Уошо усвоила понятие «грязное», у неё обнаружилась склонность к сортирному юмору. Она заметила, что людям не нравится убирать за ней фекалии, и начала использовать это, чтобы манипулировать исследователями. «Очень скоро она поняла, что могла манипулировать нами, делая вид, что вот-вот случится происшествие. Она от души веселилась, когда карабкалась на дерево и делала вид, что собирается испражниться, а затем наблюдала, как взрослые люди в отчаянии бегают вокруг», — рассказывает Роджер.

Подобная власть над людьми наверняка была приятной, но вскоре Уошо обнаружила, что грязные шутки сами по себе смешны. Уошо нравилось, когда её катают на спине, и охотно соглашалась проехаться на спине у Роджера за вкусняшки. Однажды Роджер заметил, что Уошо показала знак «смешно» и фыркнула. «Сначала я не мог понять, что смешного, — говорит Роджер. — А затем почувствовал, как что-то тёплое течёт у меня по спине».

ПОЧЕМУ УМЕНИЕ ШИМПАНЗЕ РУГАТЬСЯ ВАЖНО?

Есть много оснований считать, что у Уошо и других шимпанзе богатый внутренний мир. Самое главное из них — это способность замечать, когда люди грустят, и утешать их. Роджер рассказал о случае, когда одна из его коллег по имени Кэт вернулась к работе после того, как потеряла ребёнка. Уошо хотела знать, почему Кэт так долго отсутствовала. Кэт сказала ей, что её ребенок умер. «Уошо пристально посмотрела Кэт в глаза, прикоснулась к её щеке и аккуратно показала знать «плакать»», — рассказывает Роджер.

Благодаря изучению шимпанзе мы смогли заполнить некоторые пробелы в истории нашей эволюции. Как и мы, шимпанзе наделены чувством юмора, состраданием и способностью к обучению; им также знакомы конфликты и разочарования. Пример Уошо и её товарищей доказывает, что наши предки научились ругаться как только научились говорить.

Чтобы ругаться, нужно понимать психологию других людей и уметь предвидеть, какие эмоции вызовут у окружающих ваши слова. Также нужно испытывать эмоции, ведь без эмоций не может быть ругани. Нужно обладать высокоразвитым умом, чтобы понимать социальные понятия вроде табу. Если бы мы не отдавали себе отчёта в том, что общество одобряет одни вещи и осуждает другие, у нас не было бы ни табу, ни стыда, ни ругательств.

Мы должны быть благодарны нашим предкам за то, что они научились ругаться. Ругань позволяет дать выход эмоциям и помогает сплотить людей. Первобытные люди, которые объединялись в группы для совместной охоты, возможно не преуспели бы, если бы не умели ругаться.

Умение шимпанзе общаться важно. Оно доказывает, что мы не единственные разумные существа на планете. В области ИИ на протяжении вот уже многих лет ведутся споры о том, как следует относиться к не-человеческому разуму, если нам удастся его создать. Но такой разум уже существует: шимпанзе могут мыслить, чувствовать, желать, грустить, учить, бояться, испытывать стыд и сострадание. Они могут общаться и понимать табу, а также использовать их в качестве ругательств. В 2013 году Национальный институт здоровья США объявил, что больше не будет финансировать эксперименты с участием шимпанзе, а в июне 2015 года Служба охраны рыбных ресурсов и диких животных США поместила содержащихся в неволе шимпанзе в список видов, находящихся под угрозой исчезновения. Это значит, что каждый, кто хочет проводить исследования с участием шимпанзе, должен отныне получить специальное разрешение.

В современной медицине эксперименты проводятся на разных животных, от крыс и кроликов до обезьян. Но я рада, что мы наконец признали высокоразвитость шимпанзе, подтверждением которой служит их умение ругаться.

©Emma Byrne

Оригинал можно почитать тут.