Продолжаем серию переводов о фотографии. Представляем вашему вниманию текст Дэвида Кампани для фотокниги Анастасии Самойловой «Зона Затопления» (FloodZone).

Версия статьи «Приближающаяся вода», была написана для книги и публикована в “The New Yorker” 18 августа 2019 года, под называнием "Жизнь в Майами на острие ножа климатических изменений”.

Книга под редакцией Дэвида Кампани и Анастасии Самойловой. 136 страниц; 23,1×27,4 см; 17 черно-белых и 69 цветных фотографий; Твердый переплет. ISBN 978-3-95829-633-6

Серебристые волны лениво разбиваются о богато украшенный причал музея Визкайя — виллы в стиле Ренессанса на берегу залива Бискейн в Майами. Они осторожно разливаются по узорчатому настилу и разбиваются о ноги женщины с фотоаппаратом. Море приближается. Оно придет не сегодня, но оно придет. В пышных садах рядом — шея каменного лебедя? сломанная ураганом Ирма. Небольшая потеря, если учесть количество жизней, которые забрали ветер и вода, пришедшие с юго-востока.

Когда приближается ураган, воздух звенит. Море творит странные вещи. За считанные минуты небо может сменить цвет с лазурно-голубого на серый. Буря появляется из ниоткуда. Вы можете представить, что будет дальше, и многие фотографы так и делают, но в “FloodZone” Анастасии Самойловой вы не найдете ни одного снимка катастрофы. Она ищет другие моменты: более тонкие признаки того, что ждет людей, скучившихся вдоль береговой линии. Как можно жить день за днем на лезвии климатического ножа? Какое психологическое состояние требуется для этого? Ураганы — внезапные и разрушительные; повышение уровня моря — коварное и ползучее. Слабый страх медленных изменений и сильный шок внезапных крайностей. Климат и погода.

Майами поднимает некоторые из своих улиц и тротуаров, надеясь, что нескольких десятков сантиметров будет достаточно. Но достаточно для чего? Достаточно, чтобы привлечь туристов на следующий сезон? Достаточно, чтобы убедить граждан в том, что все под контролем? Есть серьезные опасения, что и без того ограниченные запасы пресной воды засоляются. В основном город продолжает свою жизнь, как и большинство прибрежных штатов Америки, зная, что его ждет, но не желая меняться. Разве катастрофу легче представить, чем болезненные шаги, которые могли бы её предотвратить? Да, ужасающий ответ. Катастрофа придет к нам, несмотря на наше бездействие, а болезненные шаги могут, или даже должны, быть сделаны нами всеми. Нехватка воображения может быть нашей самой большой проблемой.

У западного побережья Флориды находится мыс Романо, а у мыса Романо — скопление бетонных куполов, которые когда-то были домом. Каприз человека, разбогатевшего на нефти — они стояли на берегу моря, как маяк футуристического рая. Но береговая линия отступает, и дом был принесен в жертву волнам. Ирма снесла один из куполов, а остальные накренились, как заброшенные декорации из мрачного фильма. На соседних берегах строятся роскошные апартаменты. Каждый из них завернут в компьютерную визуализацию того, как он будет выглядеть после завершения. Визуализации блестящие и фальшивые, но и здания, которые они обещают, будут не более реальными. Это безвкусные амбиции легкомысленной глобальной элиты. Как и у их будущих обитателей, у башен мало связи с прошлым и ещё меньше интереса к будущему. Это идеальный мираж вечного настоящего, призрачная красота, которой можно наслаждаться до того момента, как экономика или вода её смоет.

В жарком и влажном климате природа имеет такую же ускоренную слепоту. Рост, смерть, гниение и обновление. Растения растут из растворяющихся штукатурки и бетона. Ламантины появляются в неожиданные моменты и в неожиданных местах, они очень чувствительны к изменениям в воде. Аллигаторы ходят по дорогам и игуаны оккупируют волноломы. Они никогда не были границами. Глядя сверху, становится ясно, что граница между сушей и водой всегда была пунктирной, это была пустая война за землю, которая велась вопреки всему. Есть что-то очень американское в упрямом желании строить здесь города и что-то не менее американское в упрямстве перед лицом перемен.

Жизнь, прожитая в таком месте, приносит грызущую, томящую тревогу. Возможно, рай всегда был таким: фантазией о месте за гранью событий, за гранью неприятностей. Но спасение — это лишь его ловушка. В то время как наше стремление к раю — это попытка спастись от внутреннего смятения, земли, которые мы называем раем, сами так часто находятся в смятении. Что поддерживает эту мечту, так это дорогостоящее очарование окружающего. Света и жары. Мерцания всех оттенков влажной зелени. Этих пастельных розовых тонов, которые покрываются плесенью и пятнами от вынужденного счастья и сладкой меланхолии. Тропическая палитра — здесь, на этих фотографиях, но она не такая, какой её ждешь. И томная песочница для дорогого отдыха тоже здесь, но она подобна кошмарам.

Рай так же фотогеничен, как и катастрофа. Чаще всего фотографы не находят ни того, ни другого, и сами оказываются у них в плену. Клише ждут недумающих. Но как можно изобразить страх? Или тревогу? Или горечь пустой красоты? Можно попытаться избежать клише и попытаться пробиться сквозь них на другую сторону. По-видимому, в этом подход Самойловой. Её задача состоит прежде всего в том, чтобы понять соблазнительное противоречие места, тонущего в своих собственных мифических образах, одновременно утопая в воде. Она знает, как выглядит это место, и знает фаустовский договор, заключенный им со своим собственным образом. Она неотрывно смотрит на них обоих.

Уокер Эванс заклинал однажды: "Смотрите! Это способ воспитать свой взгляд и многое другое. Смотрите, подглядывайте, подслушивайте. Умрите, узнав что-то. Вы здесь ненадолго.” И это правда. Мы здесь ненадолго, но и привычный мир тоже. Да, конечно, есть вещи, которые можно узнать об этом месте из этих изображений, но в конце концов фотографии не такие уж хорошие вестники. Они приносят нам слишком много сокровищ. Они задают слишком много вопросов. И они не могут ответить на них, разбиваясь как волны о наши ноги.

Источник

Перевод Михаила Конинина, 05.06.2020