Create post
Реч#порт

сновидения беспокойного времени # Андрей Жданов

Реч#порт публикует подборку стихотворений Андрея Жданова.

Андрей Вадимович Жданов родился в 1967 году в Новосибирске. Поэт, прозаик. Автор пяти поэтических книг и одной прозаической. Организатор различных культурных проектов, в частности, фестиваля самиздата «Обложки», соорганизатор фестиваля уличных театров «Три вороны». Соавтор театральных перформансов и спектакля-променада «Индивидуальные переживания». Продюсер музыкального проекта «Мерзлота». Публиковался в различных журналах, альманахах, антологиях и сборниках России, ближнего и дальнего зарубежья.

Здесь и далее работы D3mark0

Здесь и далее работы D3mark0

Колыбельная

(на зимнее солнцестояние)


сегодня ночью будет самый чëрный снег

такой, какого не было и нет

чернее нор подземных, выколотых глаз

чернее космоса

и мой иконостас

не светится, не выведет тебя

из чëрных коридоров декабря


усни родная

чëрным детским сном

представь — нас проглотила тьма

как долгий добрый сом

и спрятал в шкап

в подводный тихий чум

над нами лëд и праздник Карачун


мы будем жить остаток дней во сне

на ощупь видеть человека

а извне

к нам будут приплывать животные

и люди

судьба

нам выделит похожих два гроба

усни родная ибо ночь черна

такая чëрная она

что нет таких ночей

и никогда не будет


Два беспокойных сна

Сначала приснилось, что тайно

мне брюки обрызгали каким-то составом,

который привлекает котов,

и они начинают на меня нападать,

особенно один —

страшный,

с мордой как у собаки.


Сбили меня с ног, повалили,

а вокруг стоят друзья

и не помогают —

просто стоят

и смотрят серьëзно

и даже

с каким-то исследовательским интересом.


А я как черепаха или жук

лежу на спине

и не могу подняться.

Протягиваю к друзьям руки —

ну что же вы, говорю, стоите,

помогите.

Помогите подняться!


Так и не помогли.

Да ещë обнаружил, что связан.

А этот с собачьей мордой

всë ближе и ближе.

Пришлось просыпаться.


А потом приснилось,

что пошли на Алтай пешком —

пешком выходило быстрее.

Нужно просто знать, где идти —

особая тропинка,

так что можно и не спешить.


Шли как бы летом,

но цель была

посмотреть на замëрзший

искусственный водопад.

А ещë рядом с ним две горы,

вроде как бы очень похожие друг на друга,

но одна из них

какая-то удивительная.


Шли позади каких-то двух девушек,

и я всë думал,

что девушки могут подумать,

что мы увязались за ними.

Но те разговаривали о чëм-то своëм,

как будто не замечали нас

или шли совсем не на Алтай,

а куда-то в театр оперы и балета.


Впрочем,

разве нужны какие-то особые разговоры,

когда идëшь пешком на Алтай?

К тому же

мы потом этих девушек обогнали,

когда вышли к железному лифту

устроенному в стене

каменного обрыва.


Я думал, что

для того чтобы попасть на дорогу, ведущую на Алтай,

нужно спуститься вниз,

но мой товарищ сказал,

что нужно подняться на третий этаж,

где столовка,

это как раз

и будет уже Алтай,

к тому же нужно поесть,

но там слишком дорого,

а поесть надо,

потому что быть на Алтае не подкрепившись —

это всë равно что быть там с больными зубами

или ногами.


И в столовке оказалось действительно дорого.

И поэтому пришлось проснуться от голода

и пойти поесть нежирного творога.

Дорога на кухню была недолга.

+ + +

это сон

это сон

ещë один сон


если жизнь — это лес

то наверное он

поднимает вершины деревьев

почти до небес

потому что мы входим в него детьми

с войною наперевес

но никто не погибнет

никто не отправится в плен —

всë закончится раньше

чем вера твоя в чудеса

чем желание ждать

хоть каких-нибудь перемен


и на асфальте

мëртвая пчела


+ + +

ночью звал маму


взрослый человек

а звал маму —

кричал как ребëнок


видно

приснилось что-то плохое

что-то про войну

или такое

что не расскажешь совсем никому


проснулся и

некому рассказывать

да


+ + +

Не думая о последствиях,

ты просто зашëл что-то купить на ужин.

Однако там было хуже,

чем это обычно бывает —

всë пронзительно напоминает

овощебазу,

где ворчливые бабки,

толкаясь,

изгоняют дьяволов

в ватных костюмах, смердящих,

но крепких.


Кое–как протолкнувшись

через пласт удивительно вялых людей,

мимо клеток с капустой, с картохой, с морквой,

через дальние железные двери

выходишь на задний двор,

вместе с теми, кто

тоже решил стать счастливцами,

первыми, кто увидит настоящий секрет —

недоступный Храм Мрака.


И в опасном движеньи потока

по отвесному краю бездны,

где на дне покоится мусор,

рискуя упасть и разбиться,

ты влеком через тающий снег

и другие невзгоды

к вертикальной дороге,

где в конце,

скрытый облаком, —

вот он там и стоит.


Небольшие раздумья перед подъëмом,

даже сделал попытку –

пара скользких шагов.

Но сомнения, сомнения.

И неловкость спящего человека

с неотрезанной головой.

А внизу напирают.

Ты вернулся и смотришь — идти, не идти?

Поднимусь, не так сложно. Решился!

Поднялся.


Открываются двери —

внутри чëрный мрамор,

а в нишах с подсветкой,

как иконы царей небесных

или скульптуры инопланетных Богов,

хранятся бутыли с растительным маслом

и другие харчи.

Разные комнаты, залы и коридоры —

словно по кругу,

но к чему-то ведут.


Вот ресторан,

где приятная музыка,

а вот музей быстрой лапши и пюре.

Вот зал,

где чья-то семья сидит и смеëтся —

телевизоры смотрят.

Вот небольшая комната,

где проходят волнительные испытания

людей,

решивших пойти до конца.


А вот и конец,

и Вергилий тревожен,

беспокоится о тебе, говорит:

заходи за эту шторку и ложись на подушки,

они мягкие.

Смотри вверх, расслабься и ни о чëм не думай.

Всë начинает вращаться

вращается, вращается

и ты спрашиваешь жену:

Катя,

так что же всë-таки купить сегодня на ужин?

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About