Автор: Валентин Горбунов

Итак, для начала стоит отметить причины написания данной и, возможно, последующих статей, посвящённых движению сапатистов [1] в штате Чьяпас, Мексика. Несмотря на то, что на русском языке есть немало работ, связанных с описанием и анализом восстания индейцев и устройства их автономии, сведения во многих из них уже не соответствуют настоящему положению дел. Так, например, сборник работ Субкоманданте Маркоса, составленный О. Ясинским (насколько мне известно, это самый объёмный труд на русском языке, посвящённый сапатистам), был издан в 2005 г. Большая же часть книги вообще затрагивает период до 2003 г., то есть до создания более полной системы самоуправления и учреждения Улиток. Остальные же источники на русском языке зачастую лишь вкратце и на уровне общих принципов описывают существующее в автономии социальное устройство (по крайней мере, как мне показалось).

Однако это вовсе не значит, что данная и последующие мои статьи претендуют на максимальную актуальность и правильность. Скорее, мне бы хотелось поделиться той информацией, которую удалось отыскать при анализе некоторых англоязычных источников, посвящённых сапатизму, а также структурировать всё, что показалось необходимым для более глубокого понимания контекста и характера движения. Это, в свою очередь, может помочь лучше разобраться в том, насколько возможен перенос сапатистского опыта создания политической и социальной альтернативы в другие культурные контексты. Если говорить совсем от себя, то мне кажется достаточно важным изучать социальные проекты, имеющие цель преодолеть противоречия и проблемы, на самом существовании которых держится капитализм в его современной неолиберальной форме. А для преодоления необходим обмен опытом, знаниями и новыми идеями. Не зря сапатисты проводили множество международных конференций, начиная с 1994 г., а их «Первая Межконтинентальная Встреча за Человечество и против Неолиберализма» стала впоследствии основой для создания организации «Peoples’ Global Action» в 1998 г. Ведь такая динамичная и постоянно меняющаяся сеть взаимопомощи может служить основой для рождения идей и развития практик, которые позволят создать «мир, в котором будет место для многих миров» [2].

Теперь же стоит перейти непосредственно к теме данной статьи. В ней речь пойдёт о культурном контексте индейцев Чьяпаса, их отношения к своему телу, душе и Я, к Другому, к коллективу, к труду и миру в целом. Однако я не претендую на обширный антропологический анализ, скорее меня интересуют культурные предпосылки, которые сыграли не последнюю роль в развитии автономии.

Стоит отметить, что в сапатистском движении участвуют люди разных народностей. Большинство из них — это индейцы майя (цоциль, цельталь, тохолабаль, мам, чоль и некоторые другие), а также соке и метисы [3]. Учитывая то, что все они имеют свою собственную культуру, язык и обычаи, сложно описать особенности каждой из них. Но всё же большинство сапатистов — это майя, а значит, имеют множество общих черт, поэтому даже рассмотрение лишь нескольких из народностей поспособствует большему пониманию культурного контекста региона. В этой статье я буду опираться на два главных источника: P. Pitarch. The Jaguar and the Priest. An Enthography of Tzeltal Souls (в большей степени про мироощущение и понимание соотношения души и тела, Я и Другого в мире у цельталь) и E.D. Fitzwater. Autonomy is in our hearts (больше про соотношение социального и культурного внутри сапатистской автономии через обращение к некоторым понятиям языков цоциль и цельталь).

Итак, начнём. Как цельталь и цоциль понимают окружающий мир? Питарч пишет, что индейцы делят его на условно реальный (открытое пространство, jamalal в переводе на цельталь) и «виртуальный» (состояние ch’ul, в переводе с цоциль и цельталь «сакральный», «святой», в строгом смысле «радикально другое составляющее какой-либо вещи» [4]). Первый характеризуется наличием времени и пространства, в нём различимы объекты, их состояния и процессы [5]. Второй же — это не отдельное место, но скорее что-то вроде иной реальности, в которой частично пребывает душа человека как до рождения, так и после. В ней всё смешано и переплетено, невозможно что-либо выделить, нет ни границ времени, ни пространства [6]. Питарч утверждает, что данная концепция эквивалентна тому, что индейцы барасана в амазонских лесах Колумбии (департамент Ваупес) понимают под He. He для барасана — это также особый вид реальности, существовавший в начале времён и существующий до сих пор как раз в том же «виртуальном» виде, где всё смешано друг с другом. Связаться с такой реальностью возможно через ритуалы, сны, рождение ребёнка и смерть других людей [7].

Я индейцев существует сразу в этих двух реальностях. В отличие от европейского понимания Я и концепции личности, появившейся в Новое время, Я индейцев многогранно, оно не ограничено душой и телом и тесно связано с окружающим миром (как с реальным, так и «виртуальным»). Питарч утверждает, что такое Я — это скорее совокупность разных существ, состояний, мест и событий во времени, находящихся друг с другом в тесном отношении [8].

Для лучшего прояснения данного момента стоит проанализировать, что же цельталь понимают под душой, какова её связь с телом, из чего она условно состоит и как проявляется в реальном мире. Каждый имеет физическое тело (bak’etal) и душу (ch’ulel). Душа же состоит из условных трёх частей: mutil o’tan (маленькая птичка, сидящая в сердце), bats’il ch’ulel (условно настоящая душа) и lab (разные существа и природные явления, населяющие одновременно и душу человека, и реальный мир) [9]. Птичка является чем-то вроде символа жизни (если она покидает сердце человека, он вскоре заболевает и умирает), отвечает за сердцебиение, появляется вместе с рождением тела человека, после смерти вылетает наружу, где её ловят демоны или дикие животные. Обычно это петух, курица, голубь и иногда даже гракл [10].

Lab отвечают за определённые качества человека. Индивид может их иметь от одного до тринадцати. Так, например, lab’ом может быть ягуар или пума, символизирующие силу, стойкость или власть, вода, означающая отсутствие страха плавать в реках, и даже метеорит [11]. Lab является частью Я индейца, поэтому также характеризует человека лишь частично. Если больше половины имеющихся у индивида lab’ов погибает в реальном мире, тогда и человек сначала заболевает, затем умирает [12].

Bats’il ch’ulel отвечает за память, чувства, эмоции, характер, сновидения и язык и также двойственна: одна часть находится внутри человека, другая же — в родовой горе ch’iibal [13].

Душа (здесь и далее про ch’ulel в целом) индивида представляет из себя что-то вроде части общности душ, выделенной из состояния ch’ul после рождения. Её нельзя изменить в отличие от тела (bak’etal). Душа не может быть развита и обучена через воспитание и образование, так как она не принадлежит к сфере культуры. Тело же — наоборот. В этом ещё одно отличие индейского восприятия соотношения души и тела от европейского (христианского). Европеец основывается на биологическом сходстве всех живых существ и различии человека от остальной флоры и фауны по критерию наличия/отсутствия души или же развитости разума. У индейца, наоборот, существует духовное единство среди всех живых существ, а тело позволяет их различать [14]. Душа для европейца (христианина) — это концентрация условного Я, которое продолжит своё существование и после смерти. У цельталь же Я оформляется только при рождении, после смерти оно растворяется в общей «виртуальности», теряя любые особенности и знаки отличия. Поэтому душа для цельталь — это «то, что уже дано» (talel) [15], тело же необходимо постоянно развивать, воспитывать и образовывать, получая посредством органов чувств и упражнений опыт, знания и навыки (так и формируется мозг, и тренируется остальное тело). У цельталь даже есть понятие, условно обозначающее порог физической и умственной зрелости — k’otem [16]. Проще говоря, сердце (душа) — что я хочу и желаю, голова — что, как, откуда и зачем я понимаю и осознаю.

Выходит, что Я индейцев не сосредотачивается в одном только теле. Душа индейца множественна, распылена в реальном мире и соединена с «виртуальностью» ch’ul. Более того, она определяется не только настоящими событиями и обычаями, но и памятью о прошлом. Такая особенность восприятия себя и взаимоотношения Я с окружающим миром отлично проявляется в рассказах и сказках, в которых, как утверждает Питарч, не прослеживается цельное описание какого-либо героя. Скорее указывается одна из особенностей индивида, его поступков или отношений с другими людьми, но почти всегда отсутствует общая характеристика человека [17]. Важно ещё и то, что ни одна из составляющих этого Я не является главенствующей. В зависимости от ситуации разные части ch’ulel или же разум могут определять мысли и поведение индивида, но ни одна из них не делает этого постоянно.

Таким образом, нельзя сказать, что цельталь мыслят своё Я в качестве чего-то отдельного от остального мира, каждый индеец находится в тесной взаимосвязи с обществом, природой и различными событиями, происходящими как в настоящее время, так и в прошлом. Такое восприятие себя и других как некоторой совокупности отдельных взаимосвязей, в то же время взаимодействующих друг с другом и тем самым формирующих и укрепляющих одну большую взаимосвязь, хорошо сочетается с концепцией социального и политического устройства сапатистской автономии. В данной статье я не буду его описывать подробно, стоит лишь сказать, что автономия во многом основывается на принципах федерализма и самоуправления, предложенных ещё Прудоном и Бакуниным в XIX в.

Индейцы цоциль, также, как и цельталь, всегда воспринимают себя лишь в постоянной динамичной связи с окружающим миром, причём силу они видят именно в сохранении и приумножении отношений. В их языке существует целый класс слов, которые не могут быть использованы без обозначения связи с другими словами

Индейцы цоциль, также, как и цельталь, всегда воспринимают себя лишь в постоянной динамичной связи с окружающим миром, причём силу они видят именно в сохранении и приумножении отношений. В их языке существует целый класс слов, которые не могут быть использованы без обозначения связи с другими словами. Это может как проявляться с помощью специальных добавлений к словам вроде суффиксов и аффиксов [18], так и подразумеваться самим значением слова. Фитцвотер приводит пример: «чтобы сказать “старшая сестра» (vix) на цоциль, необходимо всегда говорить, чья это старшая сестра (jvix — «моя старшая сестра”)» [19]. И даже если имеется в виду идея старшей сестры, всё равно добавляется суффикс –il: vixil [20]. Жизнь индейцев пронизана огромной сетью отношений, вне которой они себя мыслить не могут.

Такая взаимосвязь может быть объяснена через другие два понятия: уже известное ch’ulel и o’on (o’tan на цельталь). Ch’ulel, как уже было разобрано, представляет из себя что-то вроде души, но Фитцвотер утверждает, что ch’ulel (как у цоциль, так и у цельталь) также участвует в определении характера и количества отношений с другими существами, предметами и идеями (поэтому если какие-либо отношения потеряны, то ch’ulel уже не имеет такую силу, как раньше).

Ch’ulel же находится в o’on (сердце). Сердце может быть как общим, так и индивидуальным, но опять же связанным с этим общим [21]. Так, например, индейцы страдают от нехватки земли и эксплуатации лендлордами (историческая проблема индейцев в регионе): чувство боли возникает в ch’ulel некоторых индейцев (каждый начинает ощущать его в собственном o’on), что заставляет общее сердце (o’on) распространяться на других угнетённых по мере осознания ими своего бедственного положения. Такое сердце растёт — всё больше и больше людей понимает общность проблем и интересов. Общее сердце переполняется страданиями и печалью, что приводит к появлению общей надежды [22], а значит, возникают силы для борьбы, происходит процесс взаимовлияния ради достижения общего условного счастья и достойной для всех жизни (ichbail ta muk’). Для цоциль и цельталь очень важно, чтобы как индивидуальное, так и коллективное o’on оставалось полным и не дробилось. На индивидуальном уровне это означает сохранение своих сил, хорошего самочувствия и бодрого расположения духа, на коллективном — поддержание и развитие устойчивых взаимоотношений как в обществе (функционирование социальных институтов в автономии), так и в окружающем мире в целом. Недаром Фитцвотер утверждает, что ichbail ta muk’ также переводится как «демократия» [23] и приобретает конкретную форму в самоуправлении, позволяющую каждому быть услышанным [24].

Но у цоциль существует ещё два слова, связанные с пониманием коллектива, выделением общих проблем и их совместном преодолении: ko’onkutik (условно «внешнее мы») и ko’ontik (примерно «внутреннее мы»). Первое используется, например, когда нужно выделить одно множество людей (община или коллектив) из всей общности[25]. Второе же — это обретение общего согласия между различными группами людей и появление в их сердцах удовлетворения[26]. Именно поэтому отдельная община (или какая-либо другая группа людей, объединённая по иному признаку, например, женщины или рабочие конкретного кооператива) может отстаивать собственные интересы и спорить с другой на ассамблеях (противопоставление ko’onkutik), но все вместе они приобретают ko’ontik, когда договариваются друг с другом [27]. Для индейцев-сапатистов очень важно согласование интересов, так как для них это верный путь к достижению общего счастья (ichbail ta muk’).

Сапатисты редко мыслят себя вне коллектива: они всегда принимают решения и работают вместе. Такое совместное усилие или труд на общее благо обозначается на языке цоциль словом a’mtel. Очень важен для них аспект участия, когда каждый может влиять на характер общего дела [28]. Причём для сапатистов a’mtel — это также и акт сопротивления, ведь развитие автономии в соответствии с собственными принципами помогает им определять свой путь самостоятельно при участии каждого. Более того, a’mtel обозначает и усилие, необходимое для совместного принятия решений на собраниях общинного, муниципального или зонального уровней. Обсуждение на ассамблеях может касаться проблем в очень разных сферах, но все они требуют согласования интересов разных людей и социальных групп ради достижения общего счастья и преумножения коллективной силы (ichbail ta muk’). Это для индейцев является таким же трудом, как и работа в кооперативах и рабочих коллективах. Противоположностью a’mtel служит слово kanal, обозначающее принудительный наёмный труд ради получения заработной платы. Kanal предполагает отсутствие рабочего самоуправления, разобщение коллектива, а значит, и ослабление общей воли, что сводит борьбу за самоопределение на нет. Как пишет Фитцвотер, «в контексте Чьяпаса “kanal” описывает вращающуюся систему отчаяния-зависимости-замещения, скрывающуюся за именем экономического развития и подавления восстания сапатистов» [29]. Обычно индейцы используют слово kanal при описании их жизни и работы на fincas, аналоге ранчо и плантаций в Мексике. Даже после аграрной реформы времён Мексиканской революции 1910-1920-х гг. лучшей землёй в Чьяпасе по-прежнему владели белые помещики и продолжали отнимать её у местных индейцев [30]. Это также сопровождалось истощением почвы и ростом населения в индейских общинах, поэтому в неурожайное зимнее время индейцам приходилось периодически или постоянно жить и работать на плантациях. Лэндлорды использовали дешевый труд крестьян, вгоняли их в долговое рабство, женщины же подвергались сексуальному насилию [31]. Но если раньше (до восстания сапатистов) слово kanal имело достаточно абстрактное значение, связанное с жестокими условиями труда, то после установления партизанами контакта с местным населением оно приобрело достаточно конкретный характер: kanal — это наёмный труд, за которым кроется принуждение и отсутствие рабочего самоуправления. Почему это так важно для сапатистов? Если индейцы не имеют возможности распоряжаться процессом и результатом своего труда, это негативно влияет на ichbail ta muk’. Kanal подразумевает работу ради обогащения незаинтересованных в развитии индейцев лэндлордов и городских промышленников. Сапатисты прекрасно понимают, что для социального процветания необходимо обобществление собственности и коллективное распределение ресурсов. Поэтому отличия a’mtel от kanal определяются главным образом через отношение к собственности и самоуправлению.

Важно отметить, что Фитцвотер проводил исследование лишь внутри автономии и по большей части среди сапатистов (на территории автономии встречаются и несапатистские общины), поэтому невозможно с точностью сказать, обладали ли вышеперечисленные понятия теми же трактовками, что и сейчас среди индейцев, поддерживающих сапатизм, до создания автономии. Конечно, как модель взаимоотношений они существуют достаточно давно. Так, например, индейцы Чьяпаса да и многих других мексиканских штатов практиковали самоуправление задолго до восстания в 1994 г., однако лишь на уровне своей общины (такая форма совместного проживания и ведения хозяйства традиционна для индейцев Мексики; называются они «эхидо»). Но после 1994 г. и в особенности после 2003 г. (год создания Улиток и Хунт Хорошего Правительства) была развита сеть общин, согласующих законы и распределяющих ресурсы между собой, что позволило уже существовавшим принципам реализоваться в конкретной форме.

Индейцы цоциль и цельталь воспринимают в качестве взаимосвязанных частей не только собственное Я, но и общество, природу в целом. Такую организацию отношений, напоминающую сеть, можно обнаружить во всех плоскостях миропонимания индейцев

Индейцы цоциль и цельталь воспринимают в качестве взаимосвязанных частей не только собственное Я, но и общество, природу в целом. Такую организацию отношений, напоминающую сеть, можно обнаружить во всех плоскостях миропонимания индейцев. Душа состоит из трёх частей, и каждая из них, выполняя определённое множество функций, представляет из себя узел, через который проходят другие плоскости отношений. И птица сердца, и ch’ulel, и lab имеют выход из тела человека и существуют в разных реальностях: например, ch’ulel лишь в условной «виртуальности», а lab материализуется в животном или природном явлении, оставаясь при этом частью души человека, частью части обширной сети, так как душа в свою очередь также связана как с телом конкретного человека (ch’ulel влияет на разум, и наоборот), так и с другими людьми (и опять же как со своими родственниками в магической родовой горе ch’iibal, так и в политическом культурном и историческом плане с остальными людьми). Социальный аспект таких сетевых отношений проявляется у индейцев с давних пор через жизнь и ведение хозяйства в эхидо, а после 1994 г. воплощается в организации автономии, которая по сути представляет из себя самоуправляемую федерацию федераций общин. Каждая община, каждая социальная группа (рабочий коллектив, женщины и т.д.) имеют собственные ch’ulel, которые при согласовании интересов и достижении договорённостей становятся частями общей ch’ulel, растущей ради стремления к общему благу (ichbail ta muk’).

Список литературы

1. Маркос С. Четвёртая Мировая война: Введение / Сост. и пер. с испанского О. Ясинский — Изд. Ультра. культура, 2005 (URL: https://royallib.com/book/markos_/chetvertaya_mirovaya_voyna.html — дата обращения 22.02.2021).

2. Маркос С. Четвёртая Мировая война: Новое завоевание / Сост. и пер. с испанского О. Ясинский — Ультра. культура, 2005 (URL: https://royallib.com/book/markos_/chetvertaya_mirovaya_voyna.html — дата обращения 22.02.2021).

3. Маркос С. Четвёртая Мировая война: Семь деталей мировой головоломки / Сост. и пер. с испанского О. Ясинский — Ультра. культура, 2005 (URL: https://royallib.com/book/markos_/chetvertaya_mirovaya_voyna.html — дата обращения 22.02.2021).

4. Fitzwater E.D. Autonomy is in our hearts — PM Press, 2019.

5. Pitarch. P. The Jaguar and the Priest. An Ethnography of Tzeltal Souls / English translation by University of Texas Press, 2010.

Примечания

1. В данной работе термины «сапатизм» и «неосапатизм» равнозначны, так как сами восставшие индейцы называют себя сапатистами. Термин «неосапатизм» употребляется исследователями ради того, чтобы различать современных сапатистов и последователей мексиканского революционера начала XX в. Э. Сапаты, которые также именуются сапатистами. В свою очередь, современные сапатисты также считают себя преемниками идей Сапаты, отсюда и их самоназвание.

2. Маркос С. Четвёртая Мировая война: Семь деталей мировой головоломки / Сост. и пер. с испанского О. Ясинский — Ультра. культура, 2005 (URL: https://royallib.com/book/markos_/chetvertaya_mirovaya_voyna.html — дата обращения 06.07.2020), с. 120.

3. Маркос С. Четвёртая Мировая война: Новое завоевание / Сост. и пер. с испанского О. Ясинский — Ультра. культура, 2005 (URL: https://royallib.com/book/markos_/chetvertaya_mirovaya_voyna.html — дата обращения 06.07.2020), с. 139.

4. Pitarch. P. The Jaguar and the Priest. An Ethnography of Tzeltal Souls / English translation by University of Texas Press, 2010, p. 22.

5. Там же, с. 202-203.

6. Там же.

7. Там же, с. 2.

8. Pitarch. P. The Jaguar and the Priest. An Ethnography of Tzeltal Souls / English translation by University of Texas Press, 2010, p. 70.

9. Там же, с. 22.

10. Там же, с. 22-23.

11. Там же, с. 51-52.

12. Там же.

13. Pitarch. P. The Jaguar and the Priest. An Ethnography of Tzeltal Souls / English translation by University of Texas Press, 2010, p. 24-27.

14. Там же, с. 3-4.

15. Там же, с. 89.

16. Там же, с. 204.

17. Pitarch. P. The Jaguar and the Priest. An Ethnography of Tzeltal Souls / English translation by University of Texas Press, 2010, p. 71.

18. Fitzwater E.D. Autonomy is in our hearts — PM Press, 2019, p. 52-53.

19. «To say “older sister” (vix) in Tsotsil, you must always say whose older sister it is (for example: jvix, i.e., my older sister)» (авторский перевод), Fitzwater E.D. Autonomy is in our hearts — PM Press, 2019, p. 52-53.

20. Там же.

21. Там же.

22. Там же, с. 35.

23. Fitzwater E.D. Autonomy is in our hearts — PM Press, 2019, p. 36.

24. Там же, с. 41.

25. Там же, с. 53.

26. Там же, с. 53-54.

27. Там же, с. 54-55.

28. Там же, с. 91.

29. «In the context of Chiapas, “kanal” describes this cyclical system of desperation-dependence-displacement undertaken in the name of economic development and the elimination of the Zapatista insurgency» (авторский перевод), Fitzwater E.D. Autonomy is in our hearts — PM Press, 2019, p. 99.

30. Маркос С. Четвёртая Мировая война: Введение / Сост. и пер. с испанского О. Ясинский — Изд. Ультра. культура, 2005 (URL: https://royallib.com/book/markos_/chetvertaya_mirovaya_voyna.html — дата обращения 01.06.2020), с. 4.

31. Fitzwater D.E. Autonomy is in our hearts — PM Press, 2019, p. 93-94.