Автор: John Bellamy Foster

Перевод с английского: Георгий Рогов

Саммит Земли 1992-го года в Рио стал поворотной точкой в мировой истории. Столкнувшись с реальностью планетарного экологического кризиса, все страны мира совместно заявили о своей поддержке «устойчивого развития» (sustainable development), или цели баланса между существующим развитием и потенциальным будущим развитием. Последнее требовало некоторой защиты ресурсов Земли.

Тем не менее, формирующийся консенсус о необходимости устойчивого развития скрывает более фундаментальные разногласия. С точки зрения основных интересов общества, устойчивое развитие остается по большей части экономическим концептом, служащим узко экономическим целям — несмотря на кажущуюся связь с окружающей средой. По словам британского экономиста Дэвида Пирса, автора государственного британского «Отчета Пирса», заявленного как «план зеленой экономики», «устойчивое развитие определяется довольно просто. Это — последовательно растущее или, по крайней мере, не снижающееся потребление на душу населения, или ВНП (валовый национальный продукт), или какой-нибудь другой оговоренный индикатор развития. Именно так устойчивое развитие стало трактоваться большинством экономистов, занимающихся этой проблемой» [1].

В таком понимании устойчивое развитие, по сути, то же самое, что и устойчивый экономический рост. Часто это удаётся совместить с экологическими соображениями с помощью утверждения о том, что рынок должен учитывать экологические издержки, и что гарантировать учет потери «природного капитала» — например, в расчётах дальнейшего роста или развития. Иногда в этот доминирующий экономический подход к устойчивому развитию включают также необходимость сохранить определенные специфические формы так называемого «критически важного природного капитала» — например, экосистемы тропических лесов.

Напротив, те, кто озабочен в первую очередь устойчивым положением планеты (и тем, чтобы она была пригодна для жизни), устойчивым положением сообществ, в противовес поддержанию развития или увеличению прибыли, — делают акцент на конфликте между экономическим развитием и окружающей средой более четко.

Этот альтернативный взгляд начинается с признания того, что большая часть экономической активности требует сырья и энергии от планеты и создает отходы, которые планета должна абсорбировать. Последствий экономического роста таким образом невозможно избежать (хотя они могут быть сокращены). Среднегодовые темпы роста производства в 3 процента будут означать всемирное удвоение производства каждые 23 года. За одно столетие это приведет к увеличению в 16 раз. При этом, даже сейчас есть признаки того, что мировая экономика превышает некоторые критические для экологии пределы. Поэтому крайне маловероятно, что планета сможет долго выдерживать такой экспоненциальный рост (включающий удвоение экономики каждые четверть век)а. Во всяком случае, без того чтобы произошла мировая экологическая катастрофа. Не существует такого технологического решения, которое позволило бы осуществлять бесконечный экономический рост в рамках ограниченной биосферы.

Значит ли это, что те, кто обеспокоены судьбой Земли, должны полностью отказаться от самой идеи экономического развития? Определённо нет. Экономическое развитие все еще необходимо в бедных регионах мира. Но больше, чем когда-либо, необходима также критика концепта «устойчивого развития».

Какого рода развитие действительно хотят различные общества? Какое развитие необходимо всем и при каких условиях? Как адекватно встроить его в окружающую среду? На эти вопросы нельзя дать ответы без критики нашей нынешней формы общества.

Капитализм, который господствует над каждым уголком планеты, по сути своей является системой накопления, направленной на создание капитала и прибыли. Как выразился социалистический экономист и эколог Джеймс О’Коннор, «капиталистическая экономика, основанная на том, что Маркс назвал «простое воспроизводство», и что многие зеленые называют «поддержанием», просто невозможна. … Существует много вариаций теории экономического роста, но все они предполагают, что капитализм не может просто стоять на месте, и что он, по словам Маркса, должен «накапливать или умереть»» [2].

В прошлом такое накопление «субсидировалось» глобальной окружающей средой, подвергавшейся систематическому ограблению своих природных богатств. Окружающая среда была сведена, с одной стороны, к «крану», из которого ресурсы будут непрерывно извлекаться, а с другой, к «раковине», в которую можно слить отходы (часто очень токсичные). История последних 500 лет, таким образом, была отнюдь не историей устойчивого развития.

Более экологичная форма социального развития возможна, но только если проблема «недоразвития» [maldevelopment — термин, введённый Самиром Амином. — Прим. пер.], которое сейчас называется «развитием», будет решена. В основе такого развития — принцип, согласно которому необходимо иметь не больше, а достаточно. Его главным приоритетом должны стать люди, особенно бедные люди, а отнюдь не прибыли или производство. Эта форма должна быть ориентирована на удовлетворение основных потребностей и обеспечение долгосрочной безопасности. Прежде всего, мы должны признать старую истину, давно понятую и романтическими, и социалистическими критиками капитализма: увеличение производства само по себе не способно устранить бедность.

Главные исторические источники сегодняшнего глобального экологического кризиса связаны с тем, что Джованна Риковери, редакторка итальянского издания книги Capitalism, Nature, Socialism, метко назвала «смертельным конфликтом между капиталом и природой». Тем не менее, важно помнить, что «люди так же являются частью природы, и в этом смысле эксплуатация природы так же является эксплуатацией одних людей другими. Деградация окружающей среды является так же деградацией человеческих отношений»[3]. Экологическое развитие, таким образом, является вопросом экологической справедливости (environmental justice). Борьба за создание более зеленого мира «неразрывно связана с борьбой за уменьшение социальной несправедливости».

Необходимость экологической критики развития по указанным направлениям становится особенно ясной, когда обращаешься к случаю Южной Кореи — страны, которая стала символизировать для мира чудо быстрого экономического роста. Близкое рассмотрение корейского опыта показывает опасность перепутать устойчивый экономический рост с устойчивым развитием. Как объяснил Ким Джи Ха, известный экологический активист и председатель Корейского экологического совета «миф о бесконечном экономическом росте, продвигаемый чередующимися правительствами, способствовал опустошению нашей драгоценной земли до такой степени, что ее восстановление теперь практически невозможно».

Загрязнение воздуха в Сеуле — одно из самых высоких в мире. Исследование, проведенное в 1980-х гг., делает вывод о том, что уровень содержания кислоты в 67% городских дождевых осадков представляет опасность для людей. Было обнаружено, что выбросы диоксида серы в Сеуле в 5 раз выше, чем в Тайбэе, и в восемь раз выше, чем в Токио — при том, что эти два города известны высоким загрязнением воздуха.

В 1989-м году правительство выяснило, что на десяти водоочистных станциях содержание в воде таких тяжелых металлов, как кадмий, железо и марганец, в 2 раза превышает допустимый уровень. С 1967-го по 1985-й годы использование пестицидов увеличилось в 26 раз. Так корейское сельское хозяйство стало одним из самых главных потребителей пестицидов в мире на гектар земли. Пестициды через почву попадают в грунтовые воды и являются основным источником их загрязнения. Согласно исследованиям, проведенным в середине 1970-х, использование удобрений на гектар земли в сельском хозяйстве Кореи в 6 раз превышает уровень США, и в 13 раз — мировой уровень. В 1990-м году в Корее более половины всего производства энергии приходилось на ядерную энергетику. Так Корея стала самой зависимой от ядерной энергии страной в мире. В ней один из самых высоких уровней профессиональных заболеваний в мире: 2.66 человек из каждых 11 страдают от профессиональных заболеваний, по сравнению с 0.70 в Тайване, 0.93 в Сингапуре и 0.61 в Японии. К счастью, такое положение дел привело к стремительному росту корейского экологического движения, которое уже смогло добиться серьезных побед [4].

Как наглядно показывает корейский пример, «устойчивое экономическое развитие», продолжающееся на протяжении десятилетий, — это далеко не то же самое, что «экологически устойчивое развитие». При этом, Корея — даже не самый худший пример, с точки зрения глобальной перспективы. Одни только Соединенные Штаты потребляют 25 процентов мировой энергии — то есть столько же, сколько весть остальной «развивающийся мир».

Любая дискуссия о глобальном экологическом кризисе должна, таким образом, быть сосредоточена на злоупотреблениях развитыми капиталистическими государствами и их воздействии на периферию мировой экономики. Именно здесь, в сердце мировой капиталистической системы, в самой острой форме возникает проблема неустойчивого развития. Борьба за экологию, таким образом, неразрывно связана с борьбой против империализма, которая приобретает новый смысл, когда рассматривается с точки зрения эксплуатации ресурсов Земли.

Все это говорит о том, что нам необходимо с помощью борьбы работать над созданием глобального общества, которое выше накопления капитала ставит природу и человека, выше личной жадности — равенство и справедливость, и выше рынка — демократию. Необходимо новое согласие с природой. Прежде всего, нам нужно переосмыслить понятие человеческого прогресса. Множество людей по всему миру уже участвует в этой борьбе. И еще многие миллионы к ним присоединятся. На кону сегодня стоит ни много ни мало сама Земля — такая, какой мы ее знаем.

Примечания

1. David Pearce, Blueprint 3: Measuring Sustainable Development (London: Earthscan, 1993), p.8.

2. James O’Connor “Is Sustainable Capitalism Possible?” Martin O’Connor, ed., Is Capitalism Sustainable? (New York: Guilford, 1994), p. 159.

3. Giovanna Ricovery, “Culture of the Left and Green Culture”, Capitalism, Nature, Socialism, 4, 3, September 1993, pp. 116-7.

4. Alden Bello and Stephanie Rosenfeld, Dragons in Distress (San Francisco: Istitute for Food and Development Policy, 1992), pp. 95-112; Martin Hart-Landsberg, The Rush to Development: Economic Change and Political Struggle in South Korea (New York: Monthly Review Press, 1993), pp. 265-8; Kim Chi-ha in “Curbing a Pollution Economy”, South, February 1991, p.21.