В те далекие времена, когда старый Микки Рурк, похожий на восковую куклу, не избивал на ринге бомжей на потеху путинским олигархам, а кино еще считалось искусством, Фрэнсис Форд Коппола и его друзья аккуратно закапывали в землю созданное их же руками детище — Новый Голливуд. Для XX века белые буквы на калифорнийском холме заменили слово Библия для предыдущих времен. Европа создала свой великий кинематограф, но он не смог противостоять напору и технологической мощи американской киноиндустрии. Италия, Франция, Германия потонули в поисках экзистенциальной сущности отношений объектива камеры с реальностью. Монументальные трех-четырехчасовые полотна с монологом режиссера окончательно увели интеллектуальную публику в пустыню божественного промысла, пытаясь придать кино статус откровения. Америка же простым, как котлета между булками гамбургера McDonalds, способом, ответила на смерть кино, как искусства, созданием блокбастеров. Отныне вы не кинозритель, а пожиратель падали. Забудьте магическое слово cinema и привыкайте смотреть более яркое и гламурное movie.

Примечательно, что во главе процесса превращения вдумчивого американского зрителя, а вместе с ним и мирового, в толпу зомби, возглавили те же люди, что породили последний всплеск великого Голливуда, того самого, что ассоциируется с Чаплиным и Уэллсом, а не с помойными франшизами Марвел и очередными убогими ремейками покрытых пылью кинолент. Лукас, Спилберг, Коппола, Земекис не были единственными участниками процесса зарождения и смерти величайшего периода в истории кино США. Но их работы стали вехами, по которым очень удобно размечать те или иные этапы в жизни голливудской киноиндустрии на грани двух эпох — бунтарских 60-70х и холодных 80х.

Человек, удостоившийся при жизни высшей почести печататься в прессе как Ф.Ф.К. — автор Крестного Отца. Легенда, изменившая ход истории криминального жанра в кино. В отличие от своих коллег, решивших неистово доить продюсеров на зеленые купюры, в 1983 году провел скромные поминки по своей кинематографической молодости — снял фильм Бойцовая рыбка. Это многомерное произведение искусства, открытое для различных интерпретаций и созданное по всем канонам особого жанра «кино, говорящего о кино» Отсылки к Беспечному ездоку, Бунтарю без причины и Black Rebel Motorcycle Club, нарочито выбранная черно-белая пленка., герои, ведущие себя словно на подмостках театральной пьесы, а не боевика про молодежные уличные банды. И в центре всего фигура Мотоциклиста, гениально сыгранного молодым Микки Рурком.

Вернувшись в свой промышленный городок в штате Оклахома спустя пять лет после внезапного исчезновения, главный герой, будучи дальтоником (отсюда черно-белая пленка) становится тем самым человеком без родины, которого воспевал все 15 лет Новый Голливуд. Начиная с 60-х годов, когда США вступили во вьетнамскую авантюру, политизированность кинопроцесса достигла апогея, и появление череды фильмов о людях, бросивших обыденную жизнь в родных местах и в поисках свободы отправившихся по шоссе в никуда, было естественным. Но понемногу публика устала от бесконечно задаваемых вопросов.

А что же дальше? Что может дать обычному человеку духовный поиск загадочных героев Джэка Николсона или Аль Пачино? Смерть, безысходность, криминал, наркотики, секс?

Может быть рок-н-ролл, ставший китчем и поднимаемый на смех новыми циничными поколениями молодежи? Бунт хиппи зашел в тупик, и это стоило признать. Вудсток проиграл. Но фигура Мотоциклиста говорит нам о гораздо более глубоких проблемах.

Кополла решается на вполне европейский прием и впускает в жанровый молодежный фильм фигуру пророка — человека, который своими словами и действиями выворачивает всю ткань кинополотна наизнанку. Мы становимся свидетелями двойного действа, когда на одном экране идут два сплетенных маститым режиссером повествования. Нарратив Мотоциклиста и нарратив самого фильма существуют как-бы отдельно друг от друга. Микки Рурк — это та самая рыбка, которая смотрит на окружающий мир из аквариума, и ее слова никто не слышит. Его действия и отрешенный вид — это и есть та найденная героем свобода. Но его не понимают не бывшая девушка, погрязшая в героине, не брат, который мечтает о насилии, не отец, грезящий о старых добрых временах, не полицейский, которому стало некого ловить, потому что люди добровольно отказались от свободы в угоду потреблению.

Мотоциклист являет собой воплощение свободы и практически вносит в фильм религиозные нотки. Метафора с цветными бойцовыми рыбками и попытка их освободить ценой собственной смерти — это отсылка в том числе и к христианским мотивам. Через героя Микки Рурка режиссер напрямую обращается к зрителю. Не бойтесь ничего. Очередная смерть крутого героя? Уход целой эпохи киноискусства? Конец молодежного бунта? Всего этого не существует. Потому что есть только непрерывное количество начал. Это понимает и брат Мотоциклиста, который выпускает бойцовых рыбок на волю и отправляется к океану, месту, откуда когда-то вышло человечество.

В итоге, фильм, заявленный как молодежное бунтарское road-movie, превращается в религиозную притчу о бесконечном восстании жизни против смерти.

Город, герои которого похожи на картонные шаблоны, уже мертвы, в отличие от Мотоциклиста и его брата. Коппола вполне отдает себе отчет в том, что происходит вокруг и время не повернуть вспять. Но он дает призрачный шанс новым поколениям на свое сражение за вечные ценности свободы через метафору бойцовых рыбок. Он как бы намекает нам спустя десятилетия. Ничего, этот бой состоит далеко не из десяти раундов, и победа в последнем из них обязательно будет за нами.