Себе от себя
I
Пускай свой хлеб по водам,
потому что по прошествии
многих дней опять найдешь его.
Екклесиаст
Обычно мы сначала думаем, а потом уже делаем не думая, либо наоборот — сначала делаем, а потом уже думаем (типа: зачем? почему? А ведь могли по другому и т.д.). Задача же заключается в том, чтобы «думать» и «делать» стало единым актом, чтобы это было одним и тем же.
___
Греки брак считали гражданским долгом, а вот любовь искали на стороне, среди проституток и мальчиков. Христианство не смогло изменить этого, разве что заменило долг гражданский долгом нравственным, препоручив последний Церкви, то есть всё тому же гражданству. Так и хочется все слова здесь взять в кавычки, однако не иронии ради, а как некий иероглиф, чья суть — культура (терпеть не могу!). Я «за» греков хотя бы потому, что они стояли у истоков этой самой «культуры» (каверзный вопрос: а были ли «культурными» сами греки, коль скоро они стояли у истока культуры?) и, значит, были нравственно чище (в смысле отсутствия духовного у них фарисейства).
___
На зло способна лишь «часть» души, а на добро — вся душа целиком. Целая душа и есть сама душа. У части её совсем иное имя: легион.
В Е Н О К К. И.
— 1 -
Наш ум орлом парит в лазурной шири,
где воздух чист как слезы, и размах
его крыла становится все шире,
да крепнет мощью каждый новый взмах.
Опасен путь к заоблачным вершинам.
Полет с оглядкой предвещает крах.
Но больше всех на том пути страшны нам
химеры чувств — они внушают страх,
сгущая воздух в образ исполина
со взглядом грозным, что стирает в прах.
И стынет кровь. И меркнет взор орлиный.
Страстями ум раздавлен, как в тисках.
Поджав свой хвост паршивый, торопливо
шакал рассудка рыскает в песках.
— 2 -
Шакал рассудка рыскает в песках,
смакуя кость сухую теорем.
Он знает много их. Но вместе с тем,
что толку в этих знаниях? Тоска
с ума стирает пыль любых систем.
Чиста доска. Но, мел роняя на пол,
мы снова чертим знаки новых схем.
Лукавый Сфинкс, поджав жеманно лапы,
Джокондой томно
и человек, с умом от взгляда ватным,
как ученик перед доской, твердит
одно и то же с видом виноватым.
А между тем — таким же словом Рима
распята Плоть на древнем древе мира.
— 3 -
Распята Плоть на древнем древе мира.
Притихли стоны, крик надрывный, смех.
И только правый умирает с миром.
А тот, что слева — матом кроет всех.
Распята Плоть. Той Плотью Слово было.
И Слово было с нами. Сон утех
издревле правит миром. Лишь у тех,
кто жить не может снами, если шилом
на дне желаний совесть их лежит,
не дремлет слух. Для них с высот эфира
нисходит Речь. И сон, как вор, бежит
стеречь добычу в сумрачных местах
сердец дремучих. Время кровь взбурлило,
и шум веков пульсирует в висках.
— 4 -
И шум веков пульсирует в висках,
и кровь бурлит, и тонет плоть в истоме,
и ноет грудь, и сердце сладко стонет,
когда весна покажется в листках
и нежно нас, как струны пальцем, тронет.
Взыграет дух. Не так ли мощь мазка
однажды немощь бледную куска
холста простого сделает шедевром?
Пришла весна и возбужденьем нервным
прогнала сон. Созвездий сонм у трона
луны собрался. Ветер замки строит
из глыбы туч в лучах ее короны.
Лаская слух, от сна восстав, для мира
поет поэт. И сладкозвучна лира.
— 5 -
Поёт поэт, и сладкозвучна лира
его души. За это рой Менад
терзает плоть поэта. Где-то над
лазурной ширью мирного эфира
бушует море. Волны зла незримо
ласкают скалы гнева там. На нем,
сверкая ночью и мерцая днем,
воздвигнут трон из цельного сапфира.
На троне Ангел в огненной порфире
роняет алчный свой на землю взгляд
зерном раздора, и цветет разлад,
как плесень, в сердце. Этот гнили рад.
И спесь пред ним слагает песнь на лире,
но ей не ведом миротворный лад.
— 6 -
Но ей не ведом миротворный лад,
поэта песне, если с криком диким
он струны рвет тугие нервов. Дике
стоит с ключами у небесных врат
и ждет Орфея. Звуки крика сникли
травою смятой под ногой. Назад
идет он молча. Тенью Эвридики
слова его растаяли, и взгляд
ушел в себя испуганной улиткой.
Но в этот миг, когда свернулся свитком
весь мир пред ним и канул в пустоту,
поэт внезапно поднят в высоту
небес иных был духом, где незримо
хранят печати мира Серафимы.
— 7 -
Хранят печати мира Серафимы,
и крылья их лучистые чисты,
как в книге жизни первые листы.
Они шестого неба сферу ими
укрыли плотно. Рядом Херувимы
скрижали держат ветхие. Пусты
для взора смертных тайные посты
чинов небесных. Но для веры в Имя
открыты двери знания. Лежат
за ними свитки первозданной Торы.
И те, кто знают, древние узоры
читают в сердце. Трепетно дрожат
все семь небес, когда их чтенью вторя,
осанну в вышних Ангелы вершат.
— 8 -
Осанну в вышних Ангелы вершат.
Не хватит рифмы, слов не хватит, мысли,
чтоб охватить стихами и осмыслить,
все то, что смертным свыше предрешат.
Созревших душ срывает ветер листья
и смертью крестит, в пыль тела стерев.
Умрет — кто жил, до осени созрев.
Кому вся жизнь его лишь снится —
судьба вернуться в тело. Возвратиться
они не смогут в отчий дом сынами.
Отца им отчим заменяет. Снами
он в мир заманит снова возвратиться.
Дух учит слову мудрости надмирно.
А здесь кричат учителя надрывно.
— 9 -
А здесь кричат учителя надрывно.
Учений тьма. И тьма в сердцах. Людей
прельстила тень подобием идей.
Химеры мыслей скрыли свои рыла
под маской знаний тайных. Обалдев
от Сумм и логий, всевозможных измов,
от Кабалы, И-цзина афоризмов,
мы тонем в мутной мертвых слов воде.
Наш дух — нигде. Душа, увы — везде.
Она, как девка, глазки строит миру.
Жених напрасно ждет невесту к пиру,
Ее другие лапают, раздев –
пока немея и едва дыша,
пророки днесь нас судным днем страшат.
— 10 -
Пророки днесь нас судным днем страшат,
а мы не верим в эти злые сказки.
Венец терновый тесен нам, но царский
как будто впору. Все его спешат
себе на темя натянуть, по-царски
воссев однажды каждый на свой трон.
И с этих пор владенья наши тронь
пойди, попробуй: мы убьем за цацки.
Возможно все в именье нашем. Там
и днем, и ночью каждый, вроде, сам
себе хозяин и, как бог, свободен
в своих поступках и желаньях, вроде.
А кто же раб? В ком, чувствуя разлад,
томится дух и пасть боится в ад?
— 11 -
Томится дух. И пасть боится в ад
лишь тот, кто слышал о паденье. Слово
услышать мало. Осознать и снова
собраться в путь, умом поднявшись над
безумьем мира, взгляд расправив, словно
крыла два мощных, это, право, не
по силе многим. А иным — вдвойне.
Блажен, кто смеет. Кто зевает сонно,
и к сонму вышних кто взывает лишь
когда в смятенье оттого, что тишь
его болота теребит тревога,
тот не расслышит в риске голос Бога,
и не шагнет его с вершины мира
душа, как в омут головой с обрыва.
— 12 -
Душа, как в омут головой с обрыва,
шагнула в смерть. И жатвы срок настал.
И вышел Жнец. И острый серп достал.
И срезал колос, словно пуповину
обрезал врач. А кто терпеть устал
и гонит смерть, как палача, с порога,
тому с начала предстоит дорога
и до конца — до сохлого листа
на голом поле. Вот такая доля
у нас, у смертных. Но бессмертен смех
у тех, кто с песней вышел на раздолье
и ждет, резвясь, туда прихода всех.
Рыдает тот, кто сам себе не рад,
когда у сердца с разумом разлад.
— 13 -
Когда у сердца с разумом разлад,
и дух с душой не смогут ладить тоже.
Владенье наше на Бедлам похоже,
где правит хам, и где царит разврат.
Разрушен храм. Отрезан путь назад.
Шатер небес раскидистый с овчинку
глазам незрячим кажется. Возврат
туда немыслим. Свернут ум личинкой.
Не можем мы и малую искринку
в истлевшем сердце для людей раздуть
и светом тем тернистый сгладить путь,
иль просто словом проложить тропинку
к тому пути. Не властны мы над миром.
Нам совесть гнойным кажется нарывом.
— 14 -
Нам совесть гнойным кажется нарывом,
и это значит: мы сошли с пути.
Но разум тщетно тужится найти
дорогу сам и кружится по миру
бесплотной тенью. Жизнь чревата срывом.
Свободы нет. А значит — нет греха.
Не спорит тот, кто помнит петуха,
слова Христа, и взгляд Петра трусливый.
Кому судьба, тот расправляет крылья.
А прочим то, что так и не раскрыл я.
Возможно все. Но кто же сможет сам
пылинку сдвинуть? Только небеса
нам кожи ближе. Это там, не в мире,
наш ум орлом парит в лазурной шири.
— 15 -
Наш ум орлом парит в лазурной шири,
шакал рассудка рыскает в песках;
распята плоть на древнем древе мира,
и шум веков пульсирует в висках.
Поёт поэт, и сладкозвучна лира,
но ей не ведом миротворный лад.
Хранят печати мира Серафимы,
осанну в вышних Ангелы вершат.
А здесь кричат учителя надрывно,
пророки днесь нас судным днем страшат.
Томится дух, и пасть боится в ад
душа, как в омут головой с обрыва.
Когда у сердца с разумом разлад,
нам совесть гнойным кажется нарывом.
p.s: «К. И.» здесь — позывные Музы (Комиссаровой Ирины)
___
Он всё время скользит по поверхности мысли, а я пытаюсь нырнуть в её глубину — что не лучше и не хуже, просто иначе — но его всё это ужасно раздражает, как если бы муха, что нагло ползает по лицу, залезла вдруг в нос. Вот именно — он чихать хотел на мои «глубины».
___
Господи, как это точно: «он думал и, конечно, не знал, о чём» (Достоевский, «У Тихона»). Об этом же проговорился говорливый, но прозорливый Розанов (редкий случай, когда одно вытекает из другого): лишь рассеянный сосредоточен, ибо он озабочен не тем или иным — мелочами — а своим. Дерзну свидетельствовать: дума — она вообще и всегда ни о чём (впрочем — и о чём угодно тоже). В думании главное — не содержание, не то, о чём оно, а само это сосредоточенно собранное в себе самом «состояние», в котором как раз и просматривается наше исконно-духовное (не душевное) устроение.
___
Умники третируют «русскую» философию — мол, мало того, что «настоящая» философия вообще ничья, так русские умудрились ещё и мимо неё пройти. А я так скажу: если где и была философия, так это именно у русских, у этих, по слову Достоевского, «созерцателей», которые думали-думали, и сами не знали, о чём.
___
Нравственность и вера: здесь нет связи по необходимости, нет и логического перехода: если «А», то «В».
___
Кто видит обстоятельства, тот не видит себя самого.
___
Любое представление самого себя есть уже тем самым и выход из себя самого, вопрос лишь в том: куда?
___
Плотин: практикой занимается тот, кто обессилел для созерцания. Умник здесь огрызнётся в том смысле, что, мол, и созерцание — это тоже практика. А как же иначе, ведь он вполне понимает, о чём речь! Тогда как созерцатель — тот не понимает и не знает. Даже не изрекает. Он именно созерцает так что самое «это» и является его «делом», его «словом» и его «мыслью», за вычетом самого этого «его»
___
Человек выстраивает (изменяет) свою жизнь именно и только так, чтобы неизменным оставалось его — всемерно и всенепременно позитивное — отношение к себе самому, вот почему человек (а)ом правят не так называемые «обстоятельства» (естественный отбор, среда, идеи, etc) но всегда и только его образ самого себя; однако не следует забывать что всякий позитив есть не иначе как «перевёртыш» негатива
___
«Любовь к Богу и ближнему — в этом весь Закон и Пророки». Суть всех Вед тоже сводится к
___
Сделать (подумать) то же самое, но как именно своё; быть самому началом и концом любого действия (думания), тем более такого, которое, казалось бы, прекрасно может обходиться без тебя и, более того, происходит наилучшим образом как раз и только «само по себе» — без твоего в нём «сознательного» участия как
-Кого Мне послать и кто пойдёт для Нас?
-Вот я, пошли меня!
В этом эзотерический нерв декартовского «метода», который работает тогда только, когда именно осваивается в таком вот — «пророческом» — смысле, а вовсе не в том, что вы за него и вместо него навыпридумывали.
___
На вопрос о том, кто же такой этот мой «ближний» — все эти торопыги из евангелического макдональда услужливо тыкают своим пальчиком в Лк.10:29-36, забывая о том, что это всё-таки Притча, а не параграф из их ликбеза, и дабы разуметь её, необходимы глаза, чтобы видеть и уши, чтобы слышать. А чтобы захотеть это увидеть и услышать, скользните-ка пальчиком дальше — Мф.5:46-47 — и прочтите: «если вы любите любящих вас — а разве тот же Иисус, которого вы склоняете к месту и не к месту, разве он не любит нас? — и приветствуете приветствующих вас, какая в том ваша заслуга? Не так ли поступают мытари и язычники?»
Открыв свои глаза и уши вы увидите здесь, быть может, открытыми и подлинные тайны Царствия Небесного, среди которых есть и та, что вы не единожды рождаетесь на этой проклятой за вас Земле потому именно, что любили как всегда не то и не того
___
И только племя мелких собственников никак не может понять, что выход из земли Египетской как и вход в землю Обетованную говорит совсем не о том пятачке земли, за которую они проливают (о, если бы только свою!) кровь, а о том именно, что им дарована подлинная вера взамен языческих суеверий. Земля в Библии как раз и является символом «веры», как, например, камень — символом «закона», и лишь тупой до кровожадности язычник мог «понять» заповедь побивания виновных камнями — то есть обличение совести тех Законом — как призыв к их буквальному и физическому уничтожению.
___
Мужчина в отношениях с женщиной ценит отношения, а женщина — мужчину. Поэтому для него важна, например, честь, тогда как для неё — он сам (однако желательно при этом «честный»)
___
Если у мысли есть тело, почему бы это тело не наделить ещё и душой со всеми присущими ей атрибутами тела? Тогда ведь получится — что? Это, как говорится, сильный вопрос.
___
Понимать — ещё совсем не значит: мочь объяснить.
Однако же умение объяснять исходит из понимания.
___
Я загадаю тебе о «карме» загадку, а ты, имеющий ум, её разгадай: свиньи, в которых вошли бесы (Лк.8:27-35) и свиньи, что пас блудный сын (Лк.15:14-20) — не одни ли и те же свиньи суть — а ежели так, тогда что бы такое всё это могло значить?
___
Альпинисты, конечно же, покоряют не горные вершины вовсе, а самих себя. Так и дума «наша» не иное что как самоё себя думает — это её жизнь, её дыхание (кстати — или нет? — я ещё в раннем детстве заметил: если внимательно прислушаться к своему дыханию, тогда оно начинает вдруг прерываться и в замешательстве «задыхаться» так, что начинает казаться, будто оно сейчас совсем прекратится, и ты, задохнувшись, никак и никогда не сможешь вдохнуть, потому что уже не знаешь, не понимаешь, как это вообще делается — дышится).
___
Бибихин страстно любит все эти культурологические — не «цветочки» даже, так умиляющие всех и всякого филолога в том числе, но именно — «ягодки», ради которых забредает иногда даже в дебри Вед, где отыскал-таки, что Агни и Шива «имеют среди прочих имён и название “пурамдара», «раздиратель городов» («Узнай себя» стр. 41), причём, если верить стр. 330 этой же дивной книги, то окажется, что это именно «диавол рассеивает, разбрасывает город, слитый в одно». О диаволе пока и здесь умолчу, а вот об Агни с Шивой вопрошу словами Пушкинской Царевны-Лебедь: «милый друг, зачем далёко?» И в самом деле — раскрой Книгу книг и прочти Мих.2:13 хотя бы! Но и это — не слишком ли далече? А ближе, надо думать, конечно же Тот — Кто завесу Храма «разодрал надвое, сверху донизу”. И уж совсем в тему «Узнай себя»: разве не знаете, что вы Храм Божий…? (I Кор.3:16).
___
И каков же тогда эзотерический смысл изгнания Христом торгующих из Храма, если Храм этот — наше тело (не плоть)? Он немыслимо прост, хотя для того, чтобы докопаться до этой простоты, следует изрядно мыслью потрудиться — Лк.6:46-49 — ибо «кто не работает, тот и не ест», а вкушение, по Книге, есть символ именно познания (ср. с герметическим: человек есть то, что он ест), и коль скоро Храм является тем «местом», где поклоняются Господу (в том числе и познанием) — а поклоняются Ему совсем не в рукотворных «зданиях» и вовсе не в «биологических» телах, но «в духе и в истине» — тогда все те способности души, которые к нему и к ней не приспособились и не способны потому к усилию, коим Царствие Небесное нудится, тогда все они «закономерно» — что? — отсекаются и устраняются («изгоняются»), причём здесь же выясняется, что сам «человек» не в силах всего этого осилить, но лишь и только помощью того самого в человеке, «Который во всех нас» выгоняет из нас всевозможную нечисть всех этих тантр, йог и прочих «технологий», о чём, впрочем, уже совсем иная Причта (Мф.22:11-14), уразумеет которую лишь тот, кто, опять же –изрядно потрудившись — докопается до самого основания (I Кор.3:11).
___
Плоть — «тело» души.
Душа — «тело» духа.
А дух — тело Господне.
Душа — таким образом — не «содержимое» тела, наоборот: именно тело наше со-держится «нашей» душой. Душа же со-держится духом, как тот — Господом. Душа так сказать «дышит» духом, вдыхающим Господа. Но душа, через плоть (не тело), «дышит» ещё и «стихиями мира сего». В этом её призвание (одухотворение через человека и человеком мира) как в этом же и её проклятие.
___
Поль Валери: какова вероятность существования единства в природе?
Энштейн: это — акт веры.
___
Кант писал «Критику», а написал «Аналитику».
___
Нет пророка в своём отечестве.
А как там дела с философами?
___
Прочитайте последние страницы вступительного слова Павла Флоренского перед защитой на степень магистра, где он говорит о методе своей книги, и вы с удивлением обнаружите весь смысловой каркас Лекций Мераба Мамардашвили о Прусте.
___
Ей, Господи, воистину Ты сокрылся от мудрых разумников, открывшись младенцам (Мф.11:25). Читающий по букве, а не по Духу, разумеет сие «младенчество» натурально, забывая заглянуть в Ин.3:1-10, где Спаситель в беседе с Никодимом приоткрывает одну из завес этой тайны: человек — не «тварь» вовсе, но существо рождающееся (интересно, что в китайском языке понятие человеческой природы выражается двумя знаками: «сердце» и «рождение–жизнь») и потому умирающее («аминь, аминь глаголю вам, аще пшеничное зерно, падши в землю, не умрёт…») — кстати сказать, именно эту тему («по букве»), как сухую кость обгрызли экзистенциалисты. Покинув материнское лоно рода, “человек” рождается в лоне социокультурном, в котором, однако, так и остаётся “разумным животным” (животным — но разумным, разумным — однако животным), так что правым отчасти сказался и Ницше: только пытаясь стать сверхчеловеком, животное может стать человеком. Лоно, в котором разумное животное вынашивается до человека, есть лоно Духовной Традиции. Задача, однако, заключается в том, что из этого лона тоже и в свой черёд необходимо выродится — вот это уже и будет рождением в Духе. Зачатый же в лоне Традиции как раз и является тем самым младенцем, который может дорасти ещё и до “совершенного мужа”, питаясь однако духовной пищей именно этой традиции, а не всеядной стряпнёй “культуры”.
___
Целое не возникает на основании своих элементов — оно само является их основанием.
___
Ловушка номинации: именуя «процесс», мы получаем субстанцию.
___
Нет ничего более субъективного, нежели объективная реальность.
___
Память является одной из форм забвения.
Здесь упускается из вида тот факт, что забвение, так же как и воспоминание, суть один и тот же, но, так сказать, разнонаправленный акт: мы забываем что-то не потому, что оно само ускользает за, так сказать, «горизонт» его нами “держания”, наоборот — мы именно забываем, то есть производим акт явного вытеснения ещё имеющегося, тогда как вспоминание есть безудержное схватывание уже ускользающего. То, что забывается, не само собой канет в нети забвения — мы сами отказываемся от него так, что отказное не кажет себя нам, отказавшимся.
___
Мы, если уж и не осуждаем огульно, то как минимум снисходительно подтруниваем над Пилатом и даже допускаем себе подсмеиваться над ним в том смысле, что, мол, Истина перед ним стояла, а он, наивный, вопрошал у Неё не “кто”, но «что» такое есть она? Ну, посмейтесь тогда заодно и над Петром, который знал ведь, Кто суть Истина, и тем не менее трижды отрёкся от Знаемого. Пилат, для которого истиной был римский закон, по истине закона и поступил, хотя, как это нам кажется, мог бы поступить и по закону совести, которая ведь у него была; так он и поступил бы так, будьте уверены, воспитывайся в культуре, где верховным законом являлась бы совесть, а поскольку это не так, то для него и не было такой проблемы, она есть только у нас, знающих об этом в том числе и потому, что Пилат этого не знал, вопрошая об истине у Истины.
___
Тело человека — оно ни в коей мере не организм, каковой есть и у животного. Об этом знали уже древние иудеи, выделив сотворение человека в отдельный от творения всего сущего акт. И тем не менее при таковом знании тела как именно тела, мы с завидным упорством продолжаем культивировать и обследовать его как именно и только организм.
___
Человек един.
Именно единство и есть Образ Божий в нас.
Но един он потенциально (если пшеничное зерно…), а вовсе не актуально, и переход потенциальности в актуальность как раз и является «теозисом» в смысле: уподоблением Образу (Царствие Небес подобно тому — как)
___
Мы уже в Царствии.
И всё же мы ещё только на пути к Нему.
___
Так ты хочешь понять людей?
Прекрасно!
Тогда перестань их слушать.
___
Что сей сон («панмонголизм» Владимира Соловьёва) значит? Этот монстр, надо полагать, вылупился из последнего кошмара Родиона Раскольникова о «неслыханной и неведомой моровой язве, идущей из глубины Азии на Европу».
___
Чем проще мысль, тем сложнее должен быть текст, эту мысль «выражающий», а сказать точнее: воплощающий (в тексте же «прозрачном» мысль растворяется до своей полной и почти что с ним идентичности; отсюда, думается, все трудности, например, с «усвоением» аскетических писаний); однако же сложность притчи — это совсем другая история.
___
Ницше в обратной перспективe апостола Павла:
вся культура вообще — взятая в аспекте её «культурных ценностей», а не в качестве вторичного продукта жизнедеятельности только — суть идоложертвенное.
___
Перевод, как правило, передаёт так называемый «смысл», однако никак не улавливает мысли (что, скорее всего, полный нонсенс с точки зрения философствующего официоза), вот почему необходимо изучать подлинники — именно изучать, именно подлинники — ибо мысль как таковая иногда ухватывается одним лишь оборотом речи, одним только словом, одним знаком даже, а во всём остальном уже и бесповоротно теряется, ускользая, так что порой, пытаясь её ухватить, как раз её же и теряешь, зацепившись за
___
Если бы Музиль был буддистом, он написал бы тогда не «Человека без свойств», но «Свойства без человека».
___
Мысль — как чувствуемый контур духа — это одно, а как чувствующий — совсем другое. Мысль же как именно контур — это уже нечто «третье»
___
Тысячу раз прав грузинский Сократ, десять тысяч раз прав, и проблема действительно в «собранном субъекте», который катастрофически ныне разобран! Только вот за самой этой «проблемой» проглядели-таки её, так сказать, «перспективу», ибо собранность та (скажем так: из египетского рассеяния) — вовсе не цель, а предусловие только, всего лишь предисловие — к чему? — да всё к тому же слову Исайи на призыв Господа: вот я, пошли меня (Ис. 6:8)! Призванный Словом возвестить Слово — Словом и собран для Слова. И вот, однако же: слова, слова, слова…
___
И разве Сатана не собирает — разделяя (и, тем самым, властвуя)?
___
Странное дело. Вся наша — интересно только, чья бы это именно? — проблема заключается в том, чтобы так или иначе реализоваться. Но почему это стало вдруг проблемой, вот в чём вопрос? Ведь, скажем, для баобаба такой проблемы нет. А мы становимся здесь в умную позу и провозглашаем: не зная себя, мы никак не сможем реализоваться. Но вот же баобаб — на кой фиг ему это, или какое иное, или вообще какое ни какое знание? Не получается ли так, что мы всё время пытаемся выкрутиться из сложившейся — когда? почему? — ситуации с помощью всё того же, благодаря чему — нас уверяют с прабиблейских времён — мы в неё и вляпались?
___
Грамотный текст должен не излагать «мысли» автора, а провоцировать таковые у читателя, и в этом смысле я, конечно же, жутко безграмотен.
___
Владимир Вениаминович сравнил меня однажды с тем самым умником, который указал Мастеру на то, что чаша, куда он наливал чай, давно уже переполнена, и льётся через край божественный напиток. Это скромное указание на нескромный тот жест стало подлинным началом моего — не у него, однако, у себя самого — «ученичества», ибо именно тогда и в тот миг я узрел эту самую переполненную чашу бытия в руках моих «возлюбленных» — от Гераклита на «Западе» до
___
Странно и это: те же самые формы (скажем, женского тела), одних доводят до изнеможения, до экстаза, как других до отвращения, до судорог даже, а иногда и то и другое бывает с одним и тем же (может быть подсказка, как всегда, в мудрости языка? — ведь говорят же: дух воротит; впрочем, говорят и не такое, а что я хотел сказать сейчас и здесь, то утаилось, ускользнув).
___
Марсель Пруст: не следует бояться зайти слишком далеко, потому что истина несравнимо дальше. «Слишком» — вот вернейший сигнал того, что именно здесь и, пожалуй, лишь отсюда — дальше!
___
Конечно же, непорочное зачатие Христа Девой Марией есть не «исторический» факт вовсе, но акт веры: именно акт, именно веры, ибо верою в непорочное зачатие вселяется — рождается — в сердце верующего Он Сам, и это — только начало, за которым последуют и Крещение, и Искушение, и всё остальное, долженствующее воспоследовать, вплоть до Распятия и Вознесения, и всё это в «сердце» (Дева Мария) верующего (дабы дева стала невестою и женою). Так что когда Павел свидетельствовал, что он знает Христа, «и притом распятого» (I Кор.2:2), он ведь тем самым свидетельствовал, во-первых, именно о плотнике из Галилеи, распятием «плоти» которого, во-вторых, высвободился — воскрес — самый Тот, Кто в нём, Павле, «вообразился», водворившись.
___
Бытие?
Прекрасно!
Но почему бы тогда и не вот это: Хотение?
Потому что оно, перво-наперво, должно именно «быть»?
Так ведь речь о другом: а хочет ли Бытие вообще — быть?
___
Математику проще, ибо он — говорят — пользуется «языком математики», тогда как философ — уверяют нас — только разговоры разговаривает, а проще сказать — болтает.
И вот уже такой раздолбай как я, разболтался: Лейбниц имел в виду то-то и
___
«Теорема Пифагора», «Закон Ньютона» — неужели Имя здесь всего лишь довесок к «очевидному», что-то вроде неизбывного: «здесь был Вася»?
___
Идеология — это не слово (учение) об идеях, а сращение, сцепление идей с «логиями» (формами) так, что теперь уже не видно ни идей, ни форм. Одним словом — «активная протоплазма». Монстр.
___
Хотя всякое волнующее нас «почему?» дано нам не иначе как через «вот это», однако для того, чтобы узнать наконец и воистину — почему именно? — надо отважно совлечься «вот этого» и всецело вовлечься в саму эту, так сказать, «материю волнения».
___
Верующий уже сдвинул гору: ускользнул
___
Ход его «философской» мысли завораживает: новое ведь нужно узнать ещё в качестве именно нового, а узнать — говорит он — можно лишь то, что уже знаешь. Правда, хочется возразить «от практики»: если ко мне в дом зайдет новый человек, я же не обязан его знать — и знать заранее, так сказать «уже», ведь в этом же здесь весь нерв — как именно нового? Да и чего же в нём действительно нового? И в сравнении с чем — новое? Ново в нём, пожалуй, как раз и только то, что ты его не знаешь, и не знаешь именно ты, поскольку он, например, вполне может тебя знать. Новое здесь вот что: другое такое же самое. Оно всегда так сказать в отношении. А там, где отношение, там сей же час ожидай и «проблем»: частей и целого, например. Новым, стало быть, может быть только Целое? — а именно такое, которое не возникает на основании своих элементов, а само есть основание этих элементов. Любое «наличное» целое тут же встраивается в иное целое, вплоть до того Целого, о котором и помыслить даже никак невозможно, ибо оно само как раз и есть основание всякой мысли в том числе. Такого «нового» вообще нет так, как есть всё то, что есть в наличии. А это уже одно из определений (каков искус: определить Беспредельного!) Божиих, Который как раз и творит «всё новое» (От.21:5). Но — раз творит, значит суть? — что-то я здесь замотался и запутался, потеряв то, чего держался, ухватившись за то, чего не искал вовсе, а если всё начать сначала — боюсь, выйдет как в классике жанра: «У попа жила собака…»
___
Новое — это чудо.
А чудес — говорят — не бывает.
Значит — «нет ничего нового под солнцем» (Ек.1:9).
А не под солнцем? — ведь если не в свете, тогда быть может во тьме — самое оно и содержится?
Или же свет нашего солнца как раз и есть самая сущая тьма?
___
Не так ли сама Книга, взятая, однако не иначе как Целое, приоткрывает для так Её взявшего свои самые сокровенные тайны? К примеру: говорится в Притче (Лк.16:1-12) об управителе, который приобрёл себе друзей «богатством неправедным», что он «копать не может». Ну, не может, так не может, я тоже не всё могу. А если озадачиться? Озадачиться и посмотреть в Лк.6:48, дабы узнать, что же это значит — копать, и до каких вообще пределов копать-то (I Кор.3:11), тогда , быть может, озадачишься и тем, а кто же таков этот самый управитель? — и
___
Явная неприязнь к другому есть сокрытое неприятие своих собственных пороков. Присмотрись, чем тебя раздражают другие, и узнаешь, чем ты сам в себе недоволен по, так сказать, «внутреннему человеку».
___
Странное дело: человек, самым решительным образом открывший мне глаза на феномен реальной иносказательности текста Библии — Евгений Поляков — сам тем не менее феноменально слеп в отношении особой реальности философских текстов. Вот уж действительно — бодливой корове Бог рогов не дал.
___
Неимоверно трудно — почти что невозможно — оторваться от сосцов золотой телицы культуры.
___
Господь насадил Сад и заповедал человеку возделывать и хранить его (Быт.2:15), а
___
Вообразить, представить неведомое пожалуй что и невозможно, ибо «материалом» (материей) воображения является уже известное, а вот «воспринять» неведомое — видимо — всё же возможно; не потому ли и Аристотель началом философии полагает «удивление», то есть состояние встречи с доселе неведомым? И дело здесь, надо полагать, не столько в том, что ты встретился с
___
Монады Лейбница (те «умницы», что не имеют окон) — взгляни на них ещё и как на точки интенсивности сознания, или «нулевые точки», «точки координатора» (Калинаускас).
___
…и ежели есть вообще воскресение из мертвых, то только и в этой самой жизни, а не в иной какой (ибо Царствие Божие «внутрь вас суть»)…
___
Идеи — это то, чем мы видим, а совсем не то, что мы могли бы увидеть.
___
Почему художник в Китае может всю жизнь писать одну и ту же картину (бамбук, например, или лошадей), а поэт не может писать одно и то же стихотворение всю свою жизнь? Открой глаза! Он ведь и пишет всё время одно и тоже — стихотворение!
___
Если я уже узнал Иванова по совокупности присущих ему черт, то никакое прибавление новых штрихов к нему не внесёт ничего существенно нового к моему знанию Иванова как именно Иванова («по направлению к Мамардашвили»).
___
Будда, отказываясь от «метафизики», указывал на то, что он занимается тем, что есть, а не тем, что лишь возможно. Его постулат о «страдании» стало быть методологически аналогичен Декартову акту «когитации».
___
Нужно знать «философию имени» Лосева, чтобы по достоинству оценить такой его пассаж: я не чувствую себя ни идеалистом, ни материалистом, ни платоником, ни кантианцем, ни гуссерлианцем, ни рационалистом, ни мистиком, ни голым диалектиком, ни метафизиком; я могу сказать только одно: я — Лосев!
___
Он, конечно же, может быть каким угодно монахом «в себе и для себя», но в своих текстах он в лучшем случае именно «диалектик», а никак не Православный монах — этого в нём (как в тексте) днем с огнём не найдёшь; в его «писаниях» этого нет, что бы там по этому поводу и в эту тему ни наскрёбывали в лосевских сусеках всевозможные гамаюновы со товарищами. Христианин, а тем паче монах, тем и отличается от диалектика, что исповедует Христа всем собою, а не кивает, подмигивая: загляните-ка в мои книги повнимательней и узрите в них не то, что в них сказано, но то, что в них подразумевается, и тем узрите, кто аз есмь.
Иное дело, если бы он надел маску юродивого (как, возможно, Кьеркегор и Ницше).
___
То, что дано прежде всего, познаётся позже всего.
___
— Логично предположить, что…
— Предположить, знаете ли, можно всё, что угодно. Важнее отследить то, что именно вам угодно, ибо именно и только это для вас обретёт весомость факта.
___
Реализация желаний препятствует реализации желающего.
___
Почему нужно подставить другую щеку? Не потому ли ещё, что акт этот способен прервать механичность реакций и тем самым позволит тебе не только взглянуть, а, пожалуй, ещё и впервые увидеть самого себя (а вдруг ты — такой — заслужил её?); однако не однажды исполненный, этот акт может стать привычным методом, то есть всё той же автоматичностью реакций, существующих у тебя и без тебя.
___
Оправдания — это речь раба, а не сына человеческого.
___
Логика Будды — о сознании говорится как о не сознании, именно поэтому говорится: сознание — может быть прослежена вот в чём: почему я зол? — ведь я зол не потому, что…, а я зол, и поэтому…
___
Пока и если ты ищешь Бога, ты не найдёшь Его, однако можешь, пока и поскольку ищешь именно Его, — найти самого себя; когда же и поскольку ты ищешь себя самого, тогда и постольку ты можешь найти вдруг Его (так, пожалуй, и Ньютон ведь не искал именно яблока, но, найдя его, обрёл вместе с тем и закон).
___
Только после исчерпания «инь» может — по закону «оборотистого-фань» дао — проявиться «ян»: исчерпавший своё сердце познаёт (обретает) свою сущность (Мэн-цзы).
___
Преднамеренный поиск (тот, кто «бережёт» свою душу) ни к чему новому не приводит (тот потеряет её — как свою возможность), поскольку занято то место, где это «новое» могло бы появиться и проявиться.
___
Моё «знание» другого исключает саму возможность этого другого как именно другого. Только то, чего я не знаю, имеет шанс вообще быть. Не отсюда ли извечный парадокс Книги: с одной стороны — «Бога не видел никто, никогда и страшно впасть в руки Бога Живого», а с другой стороны — «увидите лицом к лицу» в контексте непрекращающегося призыва к познанию как «самого» Бога и «воли» Его, так вплоть и до безраздельной — царская Заповедь — любви к Нему всем существом своим?
___
Мы не порождаем мысли, мы сами рождаемся в них: в «разумном животном» рождается мысль, в которой и которой рождается человек.
___
Мы не можем сами начать любить, потому что именно любовь рождает того самого, кто может любить (ты не искал бы Бога, если бы Он уже не нашёл тебя). По «логике» Будды: любовь — это не любовь, поэтому и говорится — любовь.
___
Только ради того можно жить, ради чего можно умереть.
Только за то можно умереть, ради чего стоит жить.
___
В романах Достоевского душа (совесть) ищет своего разумного воплощения — и никак не находит (дрожжей, как всегда, больше, нежели теста, вот всё и расползается).
___
Человек выражает себя через — в том числе — свои так называемые «энергетические центры», приобретая ещё и таким образом опыт (выражения), а не приобретает его для того, чтобы выразить свои центры («сиддхи» и прочие «цветочки»).
___
Проблема ещё и в том, что значимым становится не личный («телесный») опыт, а опыт вербальный, одаривающий видимостью переживаний (в пространстве «тела» культуры, а не в «психо-соматическом» континууме собственного тела).
___
Но, пардон, ведь «гармония» — в смысле своей завершённости — это же сущая смерть, а Дух только то и делает, что раздвигает структурные рамки всякого «сущего» (выражая Себя), а вовсе не оборачивается в них, как мумия саркофагом.
___
Движение машин происходит по правилам (законам) дорожного движения, однако было бы нелепо предполагать, что именно движущиеся машины следует из этих законов, а не наоборот. И тем не менее физики…
___
(Бытие — Сознание — Блаженство): желание реализуется не в его удовлетворении, а в знании. Есть два пути: один — широкий, ведущий к погибели — это удовлетворить свои желания предметами желания, и другой — узкий, как игольное ушко — узнать свои желания, дабы узнать себя, желающего.
___
Подлинные тайны («загадки») не разгадываются («умом»), но разыгрываются (всем человеческим существом). С точки зрения «энергетики» это означает: должны быть задействованы все «центры» существа по имени «человек». Это и есть подлинный смысл «сталкинга» согласно Карлосу Кастанеде: искусство задействования и сонастройки энергетических центров. И тогда сама эта, но уже тобой разыгранная, «разгадка» не сможет быть никак — говорят — «словесно» выражена, дабы пополнить собой копилку «культурных ценностей», ибо разгадка эта будет записана всем человеком.
___
Можно — и нужно — организовывать не события, а себя в событиях, и тогда то, что случится с тобой, станет твоей судьбой: судьбой, но твоей.
___
А вот и «жало в плоть» всевозможным поборникам «знаний» и «разума»: «Пища для чрева, и чрево для пищи; но Бог уничтожит и то и другое» (I Кор.6:13).
Пища — знания.
Чрево — разум.
И что же тогда такое — чревоугодие?
___
Время — категория рассудка? Полноте! Если нам повезёт и мы, вырвавшись из рассудочной клети, сможем ощутить самоё время, тогда мы вдруг поймём, что оно вполне и так сказать «материально», коль скоро может вот так кардинально, затрагивать наши ощущения. Но здесь как в известном «двойном» изображении либо вазы, либо двух профилей: если и когда ты воспринимаешь пространство, тогда и потому ты не воспринимаешь время — и наоборот (не потому ли все грамотные философы предостерегали от «предметного» мышления?).
___
Подлинная жизнь сознания как акта различения происходит во времени (как «саморазличие»), а не в пространстве отличия одного предмета от другого (по Мамардашвили); то есть — одно дело различие «по смыслу» и совсем другое — «по числу» (смысл индивидуален, самостен, а значит у времени есть лик, тогда как в пространстве — одни только личины).
___
Заповеди Христовы не предписывают нормы поведения (в смысле: как нам правильно обустроиться), они говорят лишь об устроении самого «человека». Христос упразднил Закон — Учением (Еф.2:15). Какой Закон? Да тот, что — как думают — диктует и предписывает уставы общежития. А Учение — это всё тот же Закон, но уже «по Духу», а не «по букве».
___
Сознание знает истину.
Совесть переживает её.
Воля её намеревает (волит).
Успенский: для отрицательных эмоций не существует реального центра, роль этого центра исполняет «ложная личность» («князь мира сего» в Учении, «летуны» у Кастанеды).
___
Когда Гаутама осознал, что его нет, именно тогда как раз и родился Будда.
___
Зло всегда (тайно или явно) оправдывается — в буквальном смысле этого слова: облачается в одеяния правды (добра).
___
Оттачивая свою фразу до совершенства, ты «на самом деле» совершенствуешь свою душу.
___
Отправляясь на поиски себя, мы, наивные, погружаемся в пучину самопознания, тогда как действительно действенное «средство» совсем в другом. Именно и буквально: в другом. Великодушное приятие друга одаривает бытием и его, и тебя.
___
Должное осуществляется не тогда, когда что-то вершат как именно «должное», но тогда, когда пытаются совершить невозможное.
___
Книга — вот верх гармонии, которая не смерть, но — жизнь. В Завете Ветхом, со всеми его завалами и нагромождениями плоти, почти теряется достоверность Духа, как в Завете Новом — истончается достоверность плоти. А вместе — это Симфония одухотворённой плоти и воплотившегося Духа.
___
Апория (а именно — крест) веры: услышать в голосе своей совести — которая и есть собственно своё — глас Божий (невозможность одновременного держания того и другого — как «профиля и вазы»).
___
Бог является для меня тем, чем я должен быть для другого.
___
Страх (озабоченность) за свою внешность есть страх своей «внутренней» неопределённости.
___
Прогресс питается духовным забвением. В Духе не может быть «прогресса», только — тон, мелодия, настрой. Суть не в том, что «строить», а в том, каким ты это самое строишь.
___
Может ли мерзавец творить «культурные ценности»?
Да почему бы и нет?
Тем более когда и если он не себя творит.
___
Прогресс — благо? Полноте! Кто о благе думает, надев ярмо прогресса? Те же лекарства производятся совсем не потому, что они лечат, а потому, что, быть может и леча, они всё-таки и как раз продаются. О благе пекутся вовсе не «прогрессисты», а безумцы, юродивые, мученики, которых эти самые прогрессисты доят, как корову дойную.
___
Будда нигде не утверждает, что «Я» нет «на самом деле», он утверждает, что в наблюдаемом нет такой вещи как «я», или, если воспользоваться определением философа: жизнь сознания безосновна, то есть не имеет никаких оснований в наблюдаемых этим сознанием природных механизмах.
___
Типичный «когитальный» акт (а не
___
Почему мир творится из тела Пуруши? Не потому ли, что тем самым высвобождается мысль (тело становится телом мира дабы дать место мысли об этом мире)?
___
Мы воспринимаем не “всё” и не “так”, но лишь то и так к чему и как предрасположены; мы словно сито (а именно и в буквальном смысле: слово) выставляем впереди себя, и всё, что не соответствует его форме, отсеивается нами и для нас «словно» не существующее.
___
Если нас от животных и отличает именно разум — так ведь разум-то мы используем не иначе как животные!
___
Любой разговор условен, и тем не менее русскими он неизменно оценивается по безусловному счёту. Почему?
___
Свободно (в здравом уме и памяти) делается только добро.
___
Бог взыскует не «правильного» о Себе размышления, а правого к Себе отношения.
___
Лосев, отстаивая точку зрения Соловьёва, пишет: «всякий яснейшим образом отличает признаки предмета от самого предмета. Если предмет, кроме этих признаков, не содержит в себе ровно ничего, то ведь нет и никакого предмета, которому можно было бы приписать какой-нибудь признак; и весь предмет рассыплется, перестанет существовать, а останутся только его дискретные признаки, которые нечему будет и приписывать.»
Не это ли именно и делает Будда, для которого существуют лишь свойства (признаки) предмета и нет никакого предмета вне и помимо его свойств. И логика Будды не менее «логична» логики «платонизма». Всё дело в том, что «умный глаз», глядящий на одно и то же, видит тем не менее разное, в силу своего такого вот, а не иного, устройства, ведь наши идеи — это не то, что мы видим, а то, чем мы видим. Поэтому и Лосев усматривает то же самое, что видит и Будда («всё составное рассыплется»), но видит он это другими глазами и, значит, в том же самом «другое» и видит.
___
Думал ли автор «Критики отвлечённых начал» над таким апофеозом этих самых начал («16.01.1852 — 31.07.1900»)?
___
Та же самая мысль, выраженная иначе (иными словами) — уже другая мысль (а не вино, сменившее бутылку).
___
И это, думаю, тоже о «мыслях»: муж одной жены и детей имеет верных (Тит.1:6). Мысль — не то, что вот ведь в «голову пришло»; она зарождается в сердце (на брачном ложе души и духа), вынашивается (а иначе к чему и почему все эти «муки слова»?) и рождается — так что каково сердце, такова и мысль (каков стол — таков и стул).
___
По смыслу такие понятия как (всеединое) Целое и Церковь у Вл.Соловьёва совершенно тождественны, тогда как взятые в качестве «живых мыслей» — отличны друг от друга так же точно, как различны — при родовом (человек) тождестве — Иванов с Петровым.
___
Антиномия «неслиянности и нераздельности» лучше всего видна опять-таки в двойном изображении вазы и профилей: если смотреть на «фон», тогда видна ваза («всецело Человек»), если же смотреть на «само», тогда видны два профиля («всецело Бог»).
___
Физику: одно дело исчислить, сколько в шахматной игре возможных позиций, и совсем другое дело — самому играть («зная» о них вообще).
___
Необходимо чётко уяснить Евангельское различение «плоти» (тленной) с телом (воскресения) и тогда прояснится вот что:
Дух («человека») есть тело Бога.
Разум — тело Логоса.
Душа — тело Духа (усыновления).
Трихотомия Дух–душа–тело страдает тем недостатком, что под телом здесь неизменно разумеют «плоть», которая есть «одеяние души» и вне таковой не должно рассматриваться. О различии Бытия и сущего после трудов Хайдеггера даже как-то неловко и говорить, так что обвинения в пантеизме — по боку. О «свободе воли» говорить можно только по отношению к тому, кто осуществил таинство брака души с духом, ибо именно дух — волит, и только его воление — благо, поскольку (про-)явление Отца суть. Отвергающий (по)знание Бога отвергает тем самым и Сына — Логоса, ибо только этими вратами сие возможно, а пробирающийся инде — вор и разбойник суть. Воображение в данном контексте — это конечно же не
___
Предсмертное напутствие Будды (в моём переводе): «всё сложенное — разложится», действенно и для христианина тоже (вспомни призывы к «единству» Христом), поэтому истинный монах — это не тот, кто «пескариками спасается», гнушаясь плоти, а тот, кто воистину «един» суть.
___
То, что Бахтин озабочен богословскими вопросами — это с трудом, но всё же видно. Непонятно лишь — почему в таком «странном» материале, как литературоведение? Не потому ли, почему и ты так же «разрешал» свою мысль, однако уже через поиски «любви»?
___
Свет различающий — тот, которым мы видим — не равен свету различаемому — тому, который мы видим.
___
Вся закавыка в том, что на уровне “плоти” (материи) происходит своеобразное “завихрение” (надо полагать, не без активного вмешательства того, чьё владычество “на воздусех”), направленное на то, чтобы замкнуть материальное на самом себе (которое, как зеркальное отражение — Quod est interius est sicut id quod est superius — так же содержит троичную структуру). Собственно, Слово для того ведь и «плотью бысть», дабы исправить и вправить эти завихрения, проложив Собою должный для этого Путь. Поэтому развитие «энергетических центров» есть развитие лишь «по стихиям мира сего» (Кол.2:8), и без его ориентации на таинство брака души и духа в Храме тела не может быть никакой речи ни о каком «духовном развитии» — вы получите экстрасенса, целителя, мага, факира, йога, Мастера наконец, вы приобретёте «посвящение», но никак не Духа Усыновления (Рим.8:15).
___
В Храме «вкушают» именно Тело Христово, а вовсе не Его «плоть», и вкушают именно в Храме, а совсем не в рукотворённом здании.
___
Метаморфозы языка: миф, поэзия, проза, научный дискурс… иными словами, «язык» науки вылупился из яйца прозы, которое снесла курочка поэзии от петушка мифа.
___
По закону тождества мы должны (раз закон — значит должны) стремится к идентичности с самими собой, и мы таки стремимся, но к идентичности с образом самих себя.
___
Непонимание чего-то одного посредством (как результат) понимания чего-то другого. И наоборот.
___
Метафора — это выпадение (и-цзиновский «прыжок над бездной») из
___
Если верить Прусту, то я не помню себя (а я себя таки не помню) потому именно, что я себя не тратил, не вкладывал в то, что можно было бы потом вспомнить. Не пойму только, это укор или буддистически высказанная похвала?
___
Противоположность смерти не жизнь, а — бессмертие. Жизнь здесь среднее.
___
Пруст: помнят только то, что забывают.
Значит память — это не совсем то или даже совсем не то, что следует культивировать?
___
Мой физик вещал мне с
___
А тебе ведома тоска формы по содержанию?
___
Понятное дело — наука признаёт одни лишь факты, но, пардон, факты-то эти необходимо ещё как именно факты увидеть, а всякий взгляд так или иначе ориентирован, и ориентирован так, что видя что-то одно не видит чего-то другого (пока не увидит саму эту ориентацию). Но — странное дело — именно это для науки “всего лишь” психология! Физик отвечает на мой вопрос, но вот видит-то он в нём только «своё» и, значит, не видит моего, то есть вообще не видит, коль скоро видеть здесь — значит объективно учитывать и «то» и «это» .
А вот тебе и мистика “в действии” — записав всё это раскрыл томик Ибн ал-Араби и тут же уткнулся: постигший истину знает уровень рассматриваемых вопросов. С ним я разговариваю и к нему обращаюсь. Тот же, кто не в силах подняться до этих истин, истолковывает мою речь согласно принятому обычаю, воображая себе, будто бы он понимает истину. И тот и другой воспринимает данную проблему и не отбрасывает её, однако они подходят к ней с разных сторон, столь непохожих, сколь непохожи их понимания.
Разница, пожалуй, в том лишь, что я нахожусь в недоумении, тогда как он уже ведает то, чего я ещё лишь только жажду.
___
Декарту, кстати сказать, и не снилась та последовательность когитации, что осуществлена Ибн ал-Араби в его «тройном», а именно: мистическом, художественном и философском опыте (как жаль, что Мамардашвили не знал арабского и потому не “встретился” с величайшим шейхом суфизма).
___
Все мы ловимся на
___
Неужели так и не увидят в науке эпифанию Разума? — не больше, но и не меньше!
___
Наверное это и о науке тоже — притча Чжуан-цзы про сороконожку, которая, озаботившись устройством своих ножек, разучилась бегать. Однако он забыл рассказать продолжение: сороконожка не только не растерялась, она даже извлекла из этого пользу — придумала механизм, заменяющий ей ноги, мало того, она всех убедила, что эти механизмы и есть натуральные органы передвижения.
___
А-ля Иван Карамазов: я не науку не принимаю, я мира, состряпанного наукой, не приемлю.
___
Всё это не мысли вовсе, но то, чем я в мысли держусь.
___
Иллюзии: когда мы говорим о человеке, который принял верёвку за змею, мы ведь верёвку вносим в эту ситуацию контрабандой, словно мы некий “объективный дух”, что везде бывает и всё видит так, как оно есть “на самом деле”, а ведь есть в данной ситуации — что? — человек, испугавшийся змеи. Хорошо, если он увидит потом, что это всего лишь верёвка. А если не увидит? А если его змея эта ужалит, и он умрёт от этого укуса (только не вопите, ведь он, в отличии от вас, совсем не знает, что это всего лишь верёвка)? И кто тогда засвидетельствует, что он умер от иллюзии, если верёвки той никто в глаза не видел кроме того, кто её «протащил» в этот пример?
___
Когда Шанкара сводит суть Упанишад к пятерице речений, не делает ли он того же, что и «мой» физик с его «0» и «1»? Не зря ведь я узрел в его глазах мистический блеск. Он бы и стал мистиком, если бы увидел и, главное, удержал видение того-и-другого (всё в одном — одно во всём), а не одно за счёт другого.
___
Единство различных «0» и «1» даёт уже триаду.
___
Чем вернее я познаю себя, тем достовернее моё познание мира, но никак не наоборот, ибо любое мирознание зиждется на самознании, хотя «может» и не «иметь его в виду».
___
Только вкушением истины может усладиться сердце.
___
Человечество пошло по пути благ жизни, а не самой жизни как блага (вот вам и прогресс одного за счёт регресса другого).
___
Так вы уверены, что материя не зависит от сознания? Прекрасно!
Признайте тогда и то, что сознание не зависит от материи.
___
Без Бога в нас — мы даже и не были бы.
Без Христа в нас — мы не были бы человеками.
Без Духа Святого в нас мы так никогда бы и не узнали, кто мы суть.
___
И что же это такое — человек, вмещающий в себе Того, Кого не вмещают (З Цар.8:27) ни земля, ни небеса, ни небеса небес?
___
Предел материального мира — мир души (ощущений).
Предел ощущений — Знание.
Предел знаний — Бытие.
Предел бытия — «Четвёртое» (turiya).
Вот вам и знаменитая триада индуизма (в обратном порядке): Бытие — Сознание — Блаженство. Объём сознания прямо пропорционален «расстоянию» от Бытия (жажды) до блаженства (удовлетворения) — то есть: именно препятствиями растём.
___
Библию необходимо читать с Симфонией, дабы раскрутить смысловое поле того, что кажется лишённым смысла — это в первую очередь, а во вторую — чтобы увидеть головокружительные глубины в «плоской» простоте обычных повествований. Полезно читать и «ересь» (I Кор.11:19), типа Евангелия от Филиппа, чтобы узнать то, что для их современников было очевидным, например: наша земля — это вера, в которую мы пустили корень, вода — это надежда, которой мы питаемся, воздух — это любовь, благодаря которой мы растём, а свет — это знание, благодаря которому мы созреваем (Фил.115).
