Create post

Народ безмолвствует

Alexander Borisov
Сергей Кац
Сергей Краснослов
+1

Как известно, пушкинский «Борис Годунов» заканчивается сценой на крыльце «дома Борисова» в Кремле:

Мосальский:

Народ! Мария Годунова и сын ее Феодор отравили себя ядом. Мы видели их мертвые трупы.

Народ в ужасе молчит.

Что ж вы молчите? Кричите: да здравствует царь Димитрий Иванович!

Народ безмолвствует.

У последней ремарки есть богатая история, изложение можно посмотреть тут. Зафиксируем некоторые моменты:

1) в черновиках этой ремарки нет, вместо нее народ кричит «Да здравствует царь Димитрий Иванович!», каким образом она появилась в первом (прижизненном) издании достоверно неизвестно.

2) наиболее авторитетное и популярное толкование безмолвия как «трагического голоса новой Немезиды» принадлежит Белинскому.

3) довольно убедительно прослежена генеалогия ремарки от фразы «Молчание народа — урок королям», ее произносит Жан Бове обращаясь к Людовику XV; фраза получает историческое значение 15 июля 1789, когда ее произносит Мирабо в Учредительном собрании перед визитом Людовика XVI.

Что интересного можно еще заметить в этой сцене?

1) Молчание имеет два этапа:

а) после объявления «Мы видели их мертвые трупы» (странная тавтология) народ молчит «в ужасе»: ужасе от столкновения со (очевидно, насильственной) смертью? от воплощения собственной ненависти («Да гибнет род Бориса Годунова!»)? от окончания «старого режима» несущего в себе неизвестность нового?

б) у короля два тела, умирает только физическое, но не «юридическое», поэтому за констатацией «король мертв» немедленно следует «да здравствует король» («кричите: да здравствует царь Димитрий Иванович!»), поданное в форме приказания, ответом на которое и является «народ безмолвствует»». Пассивность предшествующего молчания оттеняет эффектность этого «безмолвствует», которое за счет отрицательного предлога получает характер активного несогласия.

2) Интересна сама ситуация обращения власти к народу, в данном случае — в поиске легитимации. Этот повод обращения является основным, причем не только в абсолютистском, но (несмотря на все отличия) и в демократическом государстве, просто в последнем случае это обращение институциализировано и проводится каждые 4-5-6 лет.

3) Обращение с крыльца конечно не похоже на регулярное назначение представителей народа: это уникальное, неожиданное событие, разрывающая цикличность права; по сути перед нами — дворцовый переворот, династическая «революция». (Из этой внезапности можно вывести очередную трактовку молчания — народ молчит попросту потому, что не ожидает, что его будут о чем-то спрашивать). Очевидно, оно отличается еще и тем, что не имеет посредника; можно сказать, что, в отличие от представительной демократии, где есть посредник в виде бюллетеня (вообще, института выборов, являющегося своеобразной «революцией по расписанию»), это «прямая демократия», где возможен либо возглас (acclamatio) либо его отсутствие, молчание, диалог тут не предполагается. Представительная демократия «окультуривает» обращение к народу, никаких тебе выкриков, однако по сути бюллетень с его списком вопросов и выбором между «да» и «нет» — лишь перевод выкрика из звука на бумагу; более того, молчание тут тоже предусмотрено в виде «воздержался». При этом в обоих случаях сцена вопрошания конструируется и контролируется властью; народ находится в позиции слушателя, которому иногда могут дать право голоса, но никак не право речи.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma
Alexander Borisov
Сергей Кац
Сергей Краснослов
+1

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About