«Догма 95» — это авангардное кинематографическое движение под предводительством Ларса фон Триера и Томаса Винтерберга; вызов «привычному» кинематографу путем отказа от современных технологий.

Режиссеры проекта приняли «обет целомудрия»: использовали только ручную камеру, естественный свет и музыку. О принципах «Догмы» даже есть манифест, озвученный 13 марта 1995 года в Париже.

Dogma #1: «Торжество» Томаса Винтерберга

Драма датского кинорежиссера Томаса Винтерберга убивает все сомнения в том, что настоящее киноискусство существует. Как и все остальные картины проекта, она снята ручной камерой в помещении с естественным светом, с «живым» звуком и музыкой. Удивительно то, что этот операторский минимум совершенно не повлиял на восприятие сюжета. Зачастую, картины снятые подобным образом, не отличаются ярким содержанием, так как весь акцент ставится на форму. Здесь же, совсем другая история: все использованные приёмы делают фильм только лучше.

«Торжество» — это шокирующая жестокая картина. Каждый взгляд и действие актёров удивительны, поскольку не могут быть выброшены из контекста. После просмотра — необыкновенное ощущение. Чувство, что прочитал повесть великого классика, а не посмотрел фильм.

При первом просмотре картина ошарашит, а после — заставит задуматься. И не о печальной доле героев фильма, а об искусстве: о том, насколько сильно оно может поразить без спецэффектов, музыки и прочих наворотов.

Dogma #2: «Идиоты» Ларса фон Триера

Первый фильм Ларса фон Триера в рамках проекта «Догма-95» оказался впоследствии единственной картиной режиссёра, снятой в соответствии с ограничениями «Обета целомудрия». После 1998 года ни фон Триер, ни Винтерберг не снимали фильмов, относящихся к революционному манифесту.

Кинопрокат «Идиотов» был осложнён демонстрацией эрекции и сценой несимулированного полового акта, которые сделали этот фильм одной из самых откровенных лент своего времени. Вам скажут, что он шокирует. Не только из–за того, что он снят ручной трясущейся камерой, отчего изображение прыгает из стороны в сторону, и даже не из–за откровенных сцен. А, в первую очередь, из–за главной идеи о «внутреннем идиоте», который сидит внутри каждого из нас.

Герои «Идиотов» — не настоящие, а лишь притворяющиеся идиоты. Они видят в этом определённое состояние, которое может помочь человеку почувствовать себя в безопасности, преодолеть страхи, укоренённые в рациональном и привычном отношении к окружающему миру. Все события фильма завязаны на простой, казалось бы, цели персонажей: выпустить наружу своего «внутреннего идиота». При этом идиотизм каждого из персонажей уникален, и истоки его у каждого разные. Это-то и доставляет больше всего удовольствия: наблюдать за каждым человеком в кадре, спрашивая себя: «зачем он это делает?». В итоге мы видим смешную и страшную картину о том, что даже самые близкие люди не готовы принять в тебе то, чем ты являешься на самом деле.

Ларс фон Триер добивался именно этого: шокировать, сказать что-то новое. Но если насчёт «нового» есть сомнения, то насчёт годности данного материала их нет. Интересно то, что сценарий был написан самим режиссёром всего за четыре дня, и 90% времени работой оператора занимался именно он. Вероятно, долгое раздумывание над фильмом, ради которого он и написал манифест (!), заставило полностью погрузиться в прекрасный мир «внутренних идиотов», за что ему спасибо.

Dogma #3: «Последняя песнь Мифуне» Сёрена Краг-Якобсена

Догму #03 смотреть приятно: уже не так сильно скачет ручная камера, как за год до этого у Ларса фон Триера и Томаса Винтерберга (там уж совсем авангард-революция). Сёрен Краг-Якобсен сделал свою картину проще, легче, окрасил её в оптимистичные тона, не утратив реализма. Горькая правда жизни и юмор с жизнелюбием сосуществуют здесь друг с другом, как и в жизни.

Фильм радует нешаблонным преподнесением вроде бы простой истории. В центре внимания — любовная парочка. Запутавшиеся люди. Они делают хорошее и делают плохое. И со всеми своими проблемами они оказываются в деревенской глуши. Интересное зрелище. Воссозданная деревенская атмосфера придаёт картине какое-то умиротворённо-советское настроение, что удивительно. Ещё и шуточки про Ельцина в начале фильма… В общем, смотрится комично.

Есть здесь повод посмеяться и не только над этим. Игра Еспера Асхольта в роли слабоумного Руда создаёт в пространстве фильма отдельную комедийную линию, освещающую события фильма добротой и бескорыстием. Именно благодаря этому персонажу и отношению, которое он к себе вызывает, картина выглядит необыкновенно доброй, что странно, потому как все события фильма довольно драматичны.

Второй яркий персонаж — брат главной героини, наглядно показал как добро и злость одновременно ведут свою тихую жизнь в сердце маленького человека. Оба этих актера восхитили меня тем, что своим присутствием в фильме они делают драму комедией, а комедию драмой. Такое смешение одновременно естественно и необычно для кинематографа, что в данном контексте является неоспоримым преимуществом.

Чувствуется, что режиссёр не принял проект «Догма-95» всего лишь как способ прорекламировать себя, что в первых двух догмах всё-таки нарочито просвечивает. «Я хотел сделать волнующий, оптимистический летний фильм… Мне хотелось ощутить свободу, которую может ощутить режиссер, в буквальном смысле изнасилованный различными технологиями, задавленный всей этой дорогостоящей аппаратурой, всевозможными кранами, светофильтрами, операторскими тележками и прожекторами», — так прокомментировал режиссер свою «Последнюю песнь».

Dogma #4: «Король жив» Кристиана Левринга

Настоящая шекспировская трагедия, развёрнутая Кристианом Леврингом на голой безбрежной пустыне. «Король жив» — это даже не драма. Мрачным смертельным тоном (не смотря на постоянное присутствие солнца) она раскрывает необъятный простор для размышлений о многих вещах. Здесь затея проста: группа людей, заблудившаяся в песках Намибийской пустыни, пытается высвободиться из нелёгкой ситуации, позвать на помощь, найти дорогу домой. Да только вот один из них, перегретый на солнце интеллектуал, предлагает идею попроще: разыграть «Короля Лира» в этой богом забытой местности. Остолбеневший разум остальных вызов принял, распространив вокруг дыхание смерти.

Здесь интересен взгляд со стороны, и он присутствует в фильме. Нейтральную сторону во всей этой чепухе воплощает собой старичок абориген, изредка комментирующий нелепую ситуацию, разворачивающуюся на наших глазах. Он наблюдает за репетициями постановки и диву даётся: они не понимают пустыню, не понимают друг друга — то и дело повторяет он. За счёт индифферентности стороннего наблюдателя картина дышет полной грудью, а зритель усваивает урок: люди, пытающиеся выжить, вроде как, и не живут вовсе.

В четвёртой догме под руководством датского режиссёра Кристиана Левринга камера чётко знает, что делает. Здесь «обет целомудрия» играет свою роль отменно, в отличие от актёров, справившихся похуже. Дёрганая и нервная камера передаёт чувство срыва и безысходности, резко передёргивая положительный настрой зрителя. А актёры, не так славно, но всё же показывают то первобытное, от которого все мы — земные — происходим. И даже ни одной шуточки. Всё действительно очень серьёзно.

Картина производит наисильнейшее впечатление, не показывая при этом ни одной, хоть сколько-нибудь шокирующей сцены. Нагнетают потихоньку, но с самого начала, не оставляя шанса порадоваться. История эта раскрашена стихами Шекспира и безжизненными пейзажами (и вправду потрясающими). Не имея большего, Левринг обратился к вечному и вышло на славу, если говорить скупо и тихо.

Вся правда в том, что фильм этот ничуть не провальный, как некоторые говорят. Ну где ещё найдёшь такую страшную романтику, такие слова (хоть и украденные у великого классика). Вам будет впору этот фильм, если вы искатель сокровищ, романтик с тонкой тягой к редкому, совершенному.

Dogma #5: «Любовники» Жана-Марка Барра

Жан-Марк Барр числится пятым режиссёром, снявшим фильм для нашумевшего проекта «Догма-95». И пятая догма — ну прямо запоздалое подтверждение предположений зрителя: требуется немалая доля таланта и изощрённости, чтобы восхитить избалованного реципиента малыми средствами, предлагаемыми манифестом Триера.

В сравнении с прежними шокирующими догматическими картинами «Любовники» — всего лишь любительское видео с отпугивающей актёрской игрой. Да и играть-то здесь нечего: герои фильма очень много обнимаются и мало говорят. И эта вот показанная на экране любовь (страсть) совсем не симпатична, потому что герои страшноваты сами по себе. Что ни говори, но внешность отвлекает мгновенно: некрасивые актёры, то и дело спаривающиеся у тебя на виду, не вызывают эмпатии. Спасла бы дело харизма, да и её присутствием актёры нас обделили.

Отталкивают и туповатые диалоги. Ожидая нетривиальных идей и мыслей от «творческих» персонажей, натыкаешься на подобные однобокие фразы:

— Что слушаешь?

— Фортепиано.

Классическая же музыка, играющая на фоне и описанная героем как «фортепиано», вместо положительных эмоций начинает вызывать отвращение, поскольку фильм, наполненный бессмысленными беседами и постоянными лобзаниями, она спасти не в силах.

Сюжет «Любовников» нехитрый и скрыт в названии. Поэтому и не понять, что именно хотел поведать режиссёр и чем восхитить. Акцент шёл явно на потрясающе сыгранную любовную историю, которая, увы, не получилась. Финальная сцена с восхождением главной героини по лестнице выглядит как пародия на драму: хочется скорее посмеяться над её несчастьем, нежели страдать вместе с ней.

Такие вот дела: бездарная имитация гениальности. На фоне первой четвёрки картина Барра вызывает ассоциации с детской поделкой, даже не зарождающей умиления.

Dogma #6: «Ослёнок Джулиэн» Хармони Корина

Фильм явно не для тех, кто любит «уют», «атмосферу», «романтику» и прочее популярное, что ищут сегодня в кинематографе. На самом деле, я даже не знаю для кого он: уж слишком назойливо он тычет зрителя в своё же дерьмо. Что ж, я хотела странного кино — и я его получила. «Джулиэн, мальчик-ослёнок» — это злобный гипноз, нарезка почти бессмысленных кадров, призванная погрузить в мерзкую и уродливую жизнь, не теряющую от этого своей реалистичности.

Тут мысль проста ровно настолько, насколько это возможно: безобразные людишки копошатся в своём болоте, пока по телевизору показывают красивую жизнь. В одной семье заключено уродство всего мира: умственно отсталый, беременная и папаша депрессивный урод (сам Вернер Херцог, кстати). Всё это подаётся в весьма отвратительной манере, а именно — нарезками из их жизни, вдруг блёкнущими на фоне постоянно появляющегося телефрагмента с бессмертной композицией O, MIO BABBINO CARO.

Просмотр достигается только с применением большого усилия воли. Слишком неприятное зрелище даже для меня, но под конец уговорили. Да, этот мир ужасен. Я согласна с вами, Хармони Корин. Только вот многие, я уверена, знают это и так.

Вы спросите: «Зачем вообще случилась “Догма-95»? Ведь Голливуд всё также стоит на месте, а Ларс фон Триер — успешный режиссёр, привыкший называть «обет целомудрия” всего лишь экспериментом». Ответ на этот вопрос кинокритики ищут до сих пор. Но несомненно то, что проект произвел фурор и стал одной из самых эпатажных страниц в истории кинематографа.