А ведь, тем временем, всё реализованное тогда Войлавом, в конце концов и есть, то самое реализованное восприятие, само действие, и есть тот жупел для жалости, тот жест, за который и цепляется настоящее сознание в спасении, от раздражённого эго. Находясь в давлении его постоянной, о котором мы и говорим, если ты забыл, в спасении тебя. И каждое такое обращение к тебе собственного ума, зацикленного восприятием через ЭГО, так же, как и каждый сбой в текучем состоянии равновесия бездействием и реакцией на бездействие, влечет за собой необратимую цепочку последовательных вопросов, возникающих «каскадно» и всегда уводящих в категорию суждений об окружающем тебя мире и об окружающих тебя, с определённой точки зрения. — Формируя суждения субъективной справедливости на время? — Так ты понял? Именно. Но, а причина находится, даже не совсем во времени, я бы сказал совсем не во времени, и ты, наверное, догадываешься, что и не в сути самой ситуации. Где всё выходящее есть следствие нашего отношения, устроенного в соответствии с ложным или истинным отношением к делу. Так устроены ментальные процессы, то защитное поле, которое оценивает всё и всегда в сотрудничестве с эго, обобщая и приводя собственные доводы опираясь только на личные ощущения, возводя всё в суждение как раз и формирующее само время. — Даже в том случае, если ты сам не контролируешь его? — Тем более если ты не контролируешь его. О чём мы и говорим, когда говорим об осознанности. Так формируется свойство времени. Самим свойством ЭГО. И в этом находится его положительные и даже прекрасные свойства. Разве нет? — Позволяющие определять свойство времени, исходя из определения, не позволяющего тобой манипулировать? — Да. — Тогда свойство ощущаемого, как негатив от явного безразличия соплеменников, тоже есть проявление эго в требовании им действовать, не желающего мериться с условной несправедливостью, раздражая недоумением сознание? — Конечно. Хотя, возможно и уводит в заблуждение, но не позволяет кому-то тебя эксплуатировать, подавая в общем-то правильные сигналы, становясь на твою сторону, в том случае, если конечно, проявленное им, было верно осознанно тобой. Так всё принятое с одной стороны, не осталось бы только порождением отношения ко всему, как жалость с другой. Таким образом, запускаемый эго, некий неконтролируемый конвейер мыслей, становясь исходящим для анализа ощущений при нахождении себя с пространством, олицетворяется именно как субъект — определяясь в находящимся осознанием проблемы, через жалость к себе. И если где-то возникает сомнение в самих ощущениях, провоцирующих игнорирование окружающих окружающими, происходит так называемое закапывание дела, зарывание способа решения его в глубь. При этом пряча дискомфорт от мысли вступления в диалог, в подсознание ощущением жертвенности или терпения. Так всё, рано или поздно, приходит к поломке субъекта и извращению времени. Наступает разрыв искренней связи с внешним. Недовольство начинает накапливаться, заполняясь новыми элементами осознания от того что мешает, давит. Так вот, если теперь продвинуться вглубь проблемы, мы оказываемся на линии решения нашей задачи, в той проекции решения проблемы, в которой не хватает одного элемента, — осознанности: Той, которую проявил Войслав, и той, которую в ответ проявил обращённый ею. Но, как бы парадоксально не прозвучало следующее после предыдущего утверждение: возможно и сам Войслав не понимал от чего спасает нас, одновременно с тем в чём попрекал нас. Для честности скажу, да, он тоже намекал нам на то, чтобы мы сами делали тоже самое, как бы показывая, как это делается, — «Ну вот, видите, не так-то это и сложно», завершая начатое, каждый раз произносил Войслав. — «Действительно, совсем не сложно», -отвечаю я ему, вытирая насухо полотенцем шестисотую тарелку… Но, даже пример, такой как этот, выставленный мной сейчас на показ, самого действия Войслава, не возымел должного прозрения, ни на кого, кроме, возможно позволил почувствовать что-то, снова, лично мне. И всё же, произведенное Войславом, могло бы произвести эффект столь необходимый, в том числе и на Миида, если бы носило тождество не равного, а превосходящего в том его суждении персоналии, находящееся в тождестве с ОНИ. А мне же, не хватало именно его — Войслава четкой позиции на счет данного примера, чтобы привести в действие инициативу «инвольтировав» пространство продемонстрированным им же опытом. Чтобы заручиться поддержкой Миида, отталкиваясь от примера, приведенным выше. Иначе, как выглядело бы предложение, обращенное к сотоварищам, если даже мнения, как бы заинтересованных на сей счет, разнятся? И всё же, чтобы сказать о выявленной позиции сторон, теперь наблюдаемой мной во множестве, необходимо заменить предмет, указывающий на присутствие паттерна т.е. самого отсутствия социального опыта. Условно, к которому, сегодня мы, пока не переступив отрицание себя перед эго, в полной мере своего коллектива, а значит социума, самостоятельно подступить не можем. — Не в той же манере, смотря туда же, в преодолении такого социального паттерна, победив внутреннее призрение к персоналии, действуют успешные компании, становясь прототипами совершенных коллегиальных отношений, с вытекающим из этого результатом? — Возможно, но только при том условии: когда сами начинают взращивать свой коллектив изнутри, таким образом конкретизируя пример в отношении, обращаясь именно к личности индивида в персоналии человека, а не к субъекту. Исходя из определения, где инициатива — это не повод для гордости или же метод самоутверждения в глазах собратьев, а повод к диалогу, так получая взамен чуткости конкретику участия: а значит — инициатива уже ничто иное, как проявление чуткости каждого, к делу общего. А значит, случиться подобное может только с принятия пониманием каждым участником процесса, того, что это двусторонний творческий процесс, который требует не только открытости сторон, но и умения, находиться в состоянии созидателя своим содержанием в отношении к именно содержанию инициатора, тем самым и являя отношение индивида к делу. Вместе с тем, другими словами, такие альтруистские навыки, строящиеся на честном уровне частного отношения к делу, в примере индивида, возможно применять только в случае практики взаимодействия сторон, основанной на обоюдной практике альтруизма таких сторон. Что значит, понимать значение действий каждого каждым, не как конкуренцию или нечто похожее, а действительное участие с действительным участием находящегося в сути качественных возможностей того или иного участника. Так, в частности инициатора, для определения реальных свойств инициативы, требуется личное вовлечение, в независимости от непосредственного согласия или не согласия сторон участников именно учувствовать в начале, и лишь с целью демонстрации свойств инициативы на деле, являя своим бытовым началом модель-результат разрешения. В свою очередь, на мой взгляд, подобное возможно в масштабе общества, только в формуле образования социумом. Возможно лишь в значении действий, исходящими от знаний самой жизни. Сегодня же, да и, наверное, как пока и всегда, препятствием на пути инициатора в инициативе, становится её же разрушительная особенность (инициативы), а точнее, реакция окружения, став разоблачением для такого, там, где инициатору с инициативой пытаются доказать его попытку самовыдвижения, засчитав проявленное таким за самовыдвижение с какой-то корыстной целью, самоопределяющей саморепрезентацию инициатора самой инициативой. А также, и, пожалуй, самое основное, любая инициатива есть причина выхода из зоны комфорта. Заставляющая меняться установленный порядок. Что и вызывает первичную негативную реакцию у окружающих, указывая всем на возможные перемены, вовлекая участием, где определение участия каждого, есть безусловная производная начала, для каждого, кого касается инициатива. А это означает выход из зоны комфорта. Приводящее к перемене конкретики определением нового свойства, являясь требованием к участникам. И негативная реакция, или не положительная, конечно, может быть верной, но только тогда, когда инициатива исходит из корыстных побуждений самого автора инициатив. Или совершена в условиях недостаточности информации о сущем, находящегося в необходимом положении. Будучи произведена слишком лукавым в последовательности или если, к примеру, сама инициатива логически не выстроена, или выстроена опосредованно, и без учёта некоторых факторов налагаемого взаимодействия. Если трактуется без чёткой проекции последовательности действий приводящих к некоторым возможно нежелательным изменениям для всего окружения сейчас, но особенно в будущем, поскольку посредственна. Тогда содержание инициативы может не поддаваться логическому обоснованию и по факту не несет пользы, даже наоборот. Но и не только ввиду посредственного, поверхностного обоснования, без непосредственного обоснования, всегда бьёт в прок ограничивая инициатора своей ущербностью, но и также способностью пониманием его окружающих. Так в двухстороннем порядке, либо открывает растущую личность, либо обличает «субпассионария». Но если в следствии, страдает личность, не встречая отклика в таком проявлении её идейности, инициатора, по той же причине, только ошибочно, встречаемая с предвзятостью, идущей уже со стороны, вредоносной «субпассионарной глухости» большинства, практически и надолго отвращает того в бездействие. Или превращает его во вредителя. Теперь, чтобы помочь разобраться в инициативе, предотвратив крах доверию, необходимо обеспечить всей информацией того, кто стоит за инициативой — будущей идеей, позволяя предварительно попытаться оценить её полезность или бесполезность на практике, всем коллективом. Но и не важно, от решения коллектива, дать возможность инициативе быть, создав модель для её конкретизации, если она уже не существует, ждя наглядности, так дав ей раствориться самой, в силу её неспособности быть возможной. При этом позволив инициатору самому увидеть её истинные свойства. Даже для того лишь, чтобы не загасить только разгорающегося пламя будущей индивидуальности идущей по пути развития от субъекта к человеку. Именно такой диалог, а точнее, его отсутствие по месту — есть показатель пока властвующего негативного влияния ложного в нас самих. Сводящее вследствие своего воздействия к безудержной серьезности все процессы, усложнив их неприязнью, извратив обыденность ложными самоопределениями, которые и называть-то серьезными сложно, только играя нами своей ленью. А уж тем более смешно смотреть на свою робость там, где ты сам бог процесса. Там, где нечто не мешает сделать тебе его лучше, находясь на равных с каждым.
DEZO.SPACE2021
