Так вот, я лично, всё же, уверен: данной практикой может знаменоваться сопутствующий процесс постоянного присутствия в жизни, идущему на встречу ей собственным трудом. Не более того, как может сопутствовать любое благоприятное содействие, с которым можно и не участвовать, но всё же действовать пониманием, содействуя самим пониманием образу истины. Оно же, как таковое, сопутствующее развитию эмпатии. Например, отказ от следования вредным привычкам. Так выбирая только лучшее в необходимом для своего царствия организмом. — На примере, как такового значения здоровья в значении питания. Так же и в значении механизмов самого развития, сопрягающих подсознание с сознанием и умом. При выборе таковых. Что касается изотерических возбудителей. — А ведь подобное предубеждение, уже должно способствовать значению в категории счастье — превращая его в смысл поддержания здоровья, выпрямляющее физическую культуру, переводя материальную культуру в духовную, уже восходя разумом до её чистоты организмом. — Безусловно, приводящего к очищению мыслей, а значит уже самих действий, выраженных в поступках. Научившись слышать своё царство, свой организм. Научишься многому. Поступая так, как поступает настоящий правитель, любящий «свой народ», заботясь о клеточках, об органах, ради здоровья своего, а не ради прихоти или желаний разного низменного толка будучи самозванцем. Пичкающим себя ядами, ради собственного кайфа. Не заботясь о будущем как будто и не своего здоровья. Пусть даже и не самый лёгкий, зато самый доступный и естественный путь в достижении первичных характеристик прозрения обывателем. — Так почему же, вначале не характеризующийся протестом? Как в любом другом примере касающегося какого-то несогласия? — Потому как, в любом таком выражении для подобного значения, требуется постоянное присутствие в настоящем. Зависящее только от тебя. И априори исключающее всё постороннее. А этого ЭГО не любит. Но так или иначе, для эго — подобное, носит всегда первичный смысл благого, только до того момента, пока эго не подстроилось под новые характеристики лжи, в понимании значения Я. Где снова и вечно, затевает всю туже душераздирающую мотивацию превосходством. И так далее, и тому подробное, для каждой новой ступени. — Ну, а те, эти-ТЫ, с кем, тебе пришлось встречаться тут, в своей новой основе уже исходят из данного направления? — Да. Думаю, да. — Тогда, почему само ощущение небрежности, с которым ты сталкивался тут, наоборот, почему нисколько не гипертрофировано видением через линзу состояний, о которых ты упоминал уже не раз тут, для них самих же? Так, и тем же выражаясь, как оно выражается у тебя? — Так ведь, именно такое его — центра свойство, вызволенное практикой випассаны и позволило мне понять проблему моего внутреннего конфликта: внушаемым от заблуждения, самими участниками всего процесса в понимании идей заложенных исходящим от их же уже, к сожалению, свершившихся таким заблуждением действий. Что, и вносило диссонанс и противоречие в понимание смысла практики.
И если продолжим предложенное выше обобщение в наблюдении, отношением с практикующим, то казалось вряд ли из них кто-то мог сказать честно и точно для чего он тут в критерии обыденности, если не трогать личную историю: и вся-то история, опирается на факт увеличения затрачиваемого времени на медитацию. Тогда как, в самой структуре курса, отсутствует очень важный элемент практики, определив который в теории, можно и даже необходимо, на мой взгляд, привнести туда без какого-то либо ущерба смысловой нагрузке учения риторику, расширяющую само значение служения в понимании истины любви к общему. Через само свойство события в любви с миром общего, через элементы частного, именно на бытовом уровне. Поскольку, на мой взгляд, именно на бытовом уровне находится и остаётся составляющаяся истина о нас самих в правде. Такой элемент, хоть и заложен теорией к практике термином — служение, но недостаточно проявлен самим значением — аспектов служения. Не приучает к действию в жизни на личном уровне, а только лишь указывает на то, что такое есть — служение людям. Но, как ты хочешь, или, чем можешь послужить людям если не слышишь, считая малым значением три термина пàрами Будды: Шила, Самадхи, Пання? Не слушая услышав их — отнесешься к ним прохладно, отвергнув взгляд как от лишнего. — Может быть, кроме, призыва очищать ум? — Примешь его? Но для чего? — Чтобы избавиться от загрязнений ради обещанного избавления от страданий? — Для этого попробуешь, может быть, не реагировать на плохое и производить хорошее. — Но хорошее? Что же это такое хорошее, — а тогда, что это за такое плохое? — Вопросы, на которые. По мне так, даётся только лелеющий эго ответ: медитируй, и ты просветлеешь! — Что? — Медитируй, и ты станешь лучше! — Что? — Вместе с тем, все служащие, например, в виду их, как бы уже опытности в практике, могли бы получить надлежащую инструкцию о выведении процесса наблюдения изнутри наружу. О котором, мой дорогой Миид и слышать ничего не хотел. Всё стоявший на своем, все 10 дней служения на мойке. За которые так ничего и не поменялось снаружи. Между тем, возможно и обогащая себя изнутри. Это не обвинение, это тот умысел, заложенный самим знанием, он не плох, но конечен, так как заперт самим же знанием, отсутствующим в нем сопряжением с высшим определением в развитии значения человека, формирующего социум. А не субъекта… Заключалось подобное в том, что мы, если уж и говорить только об этих двух, стоящих за кучей потихоньку убывающей грязной посуды: не можем сами решить какую-то проблему, в данном случае даже каскад проблем. В виду отсутствия понимания определением себя доверием с человеколюбием. Не имея такой возможности, но исходим из отсутствия привычки в самом воспитании к самоорганизации. Не обладая мышлением доверяющего. Мы просто не умеем этого делать сегодня сами, доверять и доверяться, поскольку чаще не умеем ничего предложить действием, а на деле, просто боясь какого-то разоблачения. А если ещё проще, то недоверие ко всему и вся, создающее сам аргумент недоверия, исходит, как следствия или, если хотите, синдром тотальной и повсеместной, почитающуюся сегодня за норму — лжи. — Поэтому всё и отрицаем? — Да, и не потому ли, что имеем, так как не умеем принимать правду, имея внутренний конфликт с собой, где любой инициатор воспринимается нами же, условно, как враг. — И почему же для нас так естественно придавать анафеме, то, что может предложить равный нам, а значит, не менее значимый в системе зависимости от лучшего субъект? Отвечаем, в большинстве случаев, с высоты своей нерешённой, и будучи никогда в будущем амбицией. Возникающему с какой-то идеей решения проблемы, в которую и сам вовлечен, как в нашем примере: — «как это он может быть лучше — выскочив с идеей?» Такое, воспринимается, ничем иным, как посягательством на личную свободу и покой. Находясь в некой, безотносительной, непосредственной и весьма условной системе зоны комфорта, а реагируем так, будто боимся покинуть её. — Это и есть наш эйцехоре? — Наше же обличие раба эго. И тут Наше Мы просто проигнорировано им — ложное не может себе, по ряду причин, позволить прислушаться к замечаниям того, кто по значению равен самому субъекту. К которому так обращается само пространство, представляясь в равном, но, для ложного нет равного (о чем уже говорилось). — Проблема они?! — Да, и, с которой в одиночку практикой, такой как эта, не справиться. Наше ложное суждение о ближнем сообщающего некую правду, в этом случае, определяет в таком, носителя проблем. Так и выстраивается наше сегодняшнее МЫ, используя его, по определению равнодушного большинства. — Как будто несвязанное с этой проблемой? — Так как к тому, что имеется, прибавляется ещё и задача к воздействию на проблему, а это однозначно дополнительные затраты времени труда и сил, пусть и кратковременные, но перманентные. — Из них и складывается жизнь? — Именно! Но всё та же зависимость от зоны комфорта в сублимации с тем, о чем мы уже говорили: относительно, собственно жалости к себе, приносящей некое удовольствие, и даже облегчение в бездействии, которое пока к сожалению, перешагнуть не можем лишает нас её самой. — Да и в процессы изменения мы, как можно было уже понять, как и в себя по вере, как-то не привыкли вверяться. Как и в собственные силы. — Тем более странно, находясь среди привычных стен. — А это и есть основное препятствие, по моему мнению, в отношении правых социальных настроек. Поскольку едва ли находим поддержку, той которой не оказалось и на этот раз. Тут же, мнение окружающих, довлеющее своим ощущением, сводится к тому, что проще: а именно не делать чем делать. И при этом продолжать страдать, терпеть. Ну ведь это совсем ненадолго. Принято считать, я тут — всего каких-то 10 дней. — Или всю жизнь?
ЧИТАТЬ СЛЕДУЮЩУЮ СТРАНИЦУ (Стр. 44)
DEZO.SPACE2021
