Create post
Music and Sound

РЕЛЬЕФ. САЯНЫ.:: Комментарий

Sasha  Shishkina
panddr

22 февраля Электротеатр Станиславский представит концерт, посвященный памяти Георгия Дорохова (1984-2013) РЕЛЬЕФ. САЯНЫ.

О российской музыке последнего десятилетия, деинституционализации, Георгии Дорохове и рельефах — в комментариях участников проекта: Владимира Горлинского, Алексея Сысоева, Кирилла Широкова и Александра Маноцкова.

Георгий Дорохов — «Премьера Грандиозной Оратории в честь Великого Шарика!» (2012)

Георгий Дорохов — «Премьера Грандиозной Оратории в честь Великого Шарика!» (2012)

Владимир Горлинский:

Концерт «Рельеф. Саяны» представляет музыку российских композиторов, сформировавшихся в 2000-е во время обучения в Московской Консерватории. Тогда случился информационный взрыв, современная музыка стала значительно более активно распространяться в интернете. Отсутствие иерархии информации компенсировалось публичными обсуждениями, из горячих споров иногда превращавшихся во вполне профессиональный анализ музыки онлайн. Отстаивая противоположные позиции, композиторы объединились в группы: вслед за «Сопротивлением материала», куда потом вошел Георгий Дорохов, появилась «Пластика звука» — в ней приняли участие Алексей Сысоев и я, Владимир Горлинский. Кирилл Широков и композиторы его поколения (2010-е) уже меньше нуждались в объединениях: их интересовали свободные, горизонтальные связи между участниками процесса.

Чаще всего при обсуждении российской музыки произносилось слово «радикальность» — при том, что никто из авторов себя радикальным не считал.

В следующие несколько лет молодая российская музыка стала чаще звучать на международных конкурсах и фестивалях. Тогда выявилась общая черта, объединяющая эстетически разных композиторов. Чаще всего при обсуждении российской музыки произносилось слово «радикальность» — при том, что никто из авторов себя радикальным не считал. То, что воспринималось как радикализм, я бы охарактеризовал стремлением поставить вопрос о красоте в музыке в наиболие острой из доступных форм — диалектичной. Это ощущение красоты, как травмы восприятия, кажется, во многом объединяет музыку композиторов, представленных в концерте. Сочинение Нам Джун Пайка «Один для скрипки соло» (1962) не звучало в концертах во времена наших консерваторских дискуссий, но подсознательно присутствовало в информационном поле как некая точка отсчета.

Алексей Сысоев:

Одним из несомненных достижений нескольких последних поколений российских композиторов является обретение ими независимости от сомнительных авторитетов и властных институций. Этот процесс, начавшийся приблизительно 10 лет назад, был бы невозможен без лидерского и абсолютно индивидуального участия в нём Гоши Дорохова. Незнакомые с контекстом читатели этих строк должны поверить, что этот процесс (особенно, если он осуществляется в одиночку) не из лёгких, и требует от художника самоотдачи и отречения, решительных поступков как в творчестве, так и в жизни. Гошина позиция в этих вопросах всегда оставалась эталоном честности и неподкупности.

Это «сопротивление материала», а точнее, сопротивление внутренней совести художника внешней агрессии и есть, как мне кажется, основная характеристика его творчества.

Большое видится на расстоянии, и, вспоминая те года, продолжая внутренний диалог с его музыкой, я всё чётче вырисовываю в своём сознании стройную эволюцию его творчества, независимого от внешних и, порою, гнетущих обстоятельств. Это «сопротивление материала», а точнее, сопротивление внутренней совести художника внешней агрессии и есть, как мне кажется, основная характеристика его творчества.

Как мне думается, основные качества настоящего художника — сомнение и упрямство. Трение между этими противоположными свойствами и рождает ту искру, которая заставляет наблюдающих её трепетать. Это особенно заметно в музыке Гоши. Колкая и ранимая одновременно, искренняя, лиричная, утончённая или «злая», «неудобная» для слушателя, она несёт на себе отпечаток его личности.

Кирилл Широков:

Стремительная деинституционализация профессиональной композиторской музыки, произошедшая в течение последних пяти-семи лет в Москве, спровоцировала важную метаморфозу: композиторы, ранее зависимые от предлагаемых культурой форматов репрезентации своих сочинений, занялись, наконец, собственно музыкой. Эта жёсткая формулировка имеет под собой основание: любое свободное сознание всегда стремится к поиску, отвлечённому от закономерностей, устанавливаемых извне художника, в то время как любая институция предлагает своё поле поиска и требует оставаться в рамках.

Композиторы, ранее зависимые от предлагаемых культурой форматов репрезентации своих сочинений, занялись, наконец, собственно музыкой.

Деинституционализация, конечно, предшествует созданию новых формаций, за которым следует возникновение новых институций. Именно так — через личностное отчуждение, индивидуализацию метода и последующее производство коммуникационных систем и «правил письма» — в американском искусстве середины прошлого века произошли изменения, которые дали не столько начало новому витку развития искусства, сколько дыхание свободы, которое, если хранить его, настаивать на нём, в конечном счёте выходит из области творческого поиска к высвобождению социального самосознания.

Георгий Дорохов — центральная фигура в процессе деинституционализации новой музыки в постсоветстком пространстве. Пока его пьесы исполнялись русскими и зарубежными ансамблями на концертах и фестивалях, прикреплялась к официальным событиям в области актуального искусства, Гоша переходил через разные эстетические пределы. Он был пограничным, а не перешедшим границу, пожалуй, только за счёт его личной глубокой веры в свою связь с классической традицией. Его эксперимент заключался в проверке этой связи на прочность. Дальше — после него — совсем другое пространство, в котором вектор, взятый в момент появления нотации, лишается указателя и становится сложнейшей по своей структуре горизонтальной линией.

Владимир Горлинский и Алексей Сысоев — это авторы его поколения (имеется в виду не фактический возраст, а годы вхождения в контекст), которые после ослабления или исчерпания привязок к диктату с разных сторон необычайно расширили свой диапазон действия. А Нам Джун Пайк — один из символов свободы в американском контексте. Собираясь в одном концерте, пьесы этих композиторов обнаруживают ценность художественного жеста как такового, формируя сложный, богатый рельеф мысли, выраженной с непривычной для экспериментальной музыки экспрессией, направленной вовне или вовнутрь.

Александр Маноцков:

Музыка Дорохова продолжает влиять на нас — и музыкантов, и слушателей. Чем больше мы отдаляемся от момента его ухода, тем очевиднее, что ему удалось создать что-то такое, что живёт и раскрывается как бы само по себе. Таким образом, наше обращение к этой музыке сейчас уже не столько оммаж нашему безвременно ушедшему товарищу, сколько его подарок нам. И это прекрасный подарок.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma
Sasha  Shishkina
panddr

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About