Беседа подготовлена образовательным проектом ScienceMe на базе площадки Еврейского центра и музея толерантности.

В ходе беседы наши участники не только говорили о ценностях, но и обсудили смежные вопросы и понятия. Понимание ценности невозможно без понимания морали и нравственности общества. А общечеловеческая мораль ничто без существования морали индивидуальной. Более того, понимание ценностей коррелирует с другим сложным и неоднозначным понятием — со свободой, которую тоже не так просто облечь в какое-то достаточное определение. Конечно, говоря о ценностях, необходимо осознание разнообразия культур со всеми его спецификами. Наши спикеры затронули и эту тему, в том числе относительно ценностей россиян. Ввиду того, что наши гости были из разных сфер и областей деятельности, мы получили четыре совершенно различных взгляды на проблему ценностей, поскольку каждый стремился объяснить свою аргументированную позицию.

Участники

Ирина Прохорова — историк культуры, главный редактор журнала и издательства «Новое литературное обозрение», соучредитель Фонда Михаила Прохорова (Благотворительного фонда культурных инициатив).

Карен Момджян — доктор философских наук, философ, специалист по социальной философии и философии истории, заслуженный профессор МГУ им. М.В. Ломоносова.

Светлана Штукарева — психолог, руководитель Высшей Школы логотерапии Московского института психоанализа, председатель Координационного совета Профессиональной гильдии психологов.

Митя Алешковский — председатель совета благотворительного фонда «Нужна помощь», миссией которого является системное развитие благотворительности в России и изменение отношения общества к решению социальных проблем. Фотограф, медиа-менеджер, общественный деятель и волонтер.

Ирина Прохорова: Какова система ценностей, система координат, система мировоззрения, вот такими у нас будет и история, и политика и прочие вещи. Адам Смит считал, что его главное произведение более раннее, которое называется «Теория нравственных чувств», где он разбирает феномен симпатии и говорит, что только взаимодействие людей, основанное на доверии и симпатии, и позволяет обществу развиваться. Строго говоря, вот это самая невидимая «рука рынка» невозможна без вот этой системы доверия и симпатии. Сейчас главная проблема — это вопрос о том, приложима ли каждая отдельная нравственная структура к общечеловеческим ценностям. Сейчас популярна такая позиция, что у нас особый путь, особый менталитет, называется все это «система ценностей». И что не годится на Западе, у нас спокойно подходит. И здесь происходит не то, чтобы какая-то очень сложная проблема, скорее подмена понятий. Что понимается под общечеловеческими ценностями? И действительно ли они распространяются на любую культуру с ее спецификой? Как выстраиваются взаимоотношения между специфическими особенностями каждой культуры и общечеловеческими ценностями?

Карен Момджян: Я как доктор философских наук хотел бы начать с определения понятий: что имеется в виду под ценностями? Есть несколько определений в философии. Мне наиболее близко следующее определение: ценности — это мотивационное влечение к безопасности, свободе и красоте, рассмотренные как приоритетные цели существования. Общечеловеческие ценности существуют потому, что существую общечеловеческие потребности. Характер потребностей одинаковый у всех людей. Речь идет о физиологических потребностях, которые могут быть разного уровня. У человека есть мотивационное влечение к удовлетворению этих потребностей по всей структуре пирамиды Маслоу. Из общечеловеческих нужд и потребностей, соответственно, формируются общечеловеческие ценности. Ценности от одной культуры к другой разнятся в соответствии признания какой-то ценности выше, чем другой. Скажем, в одной культуре более значимой потребностью и ценностью является свобода, а в другой — безопасность.

ИП: А почему потребности противопоставляются в таком случае? Почему безопасность, скажем, противопоставлена свободе? Нам всегда чего-то не хватает.

КМ: Увы, человеческая природа такова. У многих российских сограждан отсутствует потребность во внешней свободе. Внешняя свобода — это целереализация. Внутренняя свобода — это свобода целепостановки. Она есть у каждого. Многие люди просят забрать их свободу и дать им стабильность и безопасность.

ИП: Конечно, в XX веке сформировалось особое отношение к безопасности и стабильности ввиду всевозможных ужасных катаклизмов. Однако большинство людей воспринимают свободу как хаос и вседозволенность, а это абсолютно не так. Свобода — это автономность человека от диктата репрессивных структур. Это один из стереотипов, который формировался веками. Мы видим, как в переломный момент 90-х годов люди реализовали свою свободу. Этот стереотип взращивается с детства, когда нас воспитывают так, что мы должны угождать взрослым.

Митя Алешковский: Свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого. Мне кажется, тут есть проблема понятий свободы, ценности, существования государства. Есть теория сознательного капитализма, которая говорит, что задача людей делать себя лучше, потому что это делает их устойчивее.

ИП: Произошла трансформация в социальных слоях общества. Если говорить о крестьянском обществе, то там были строго иерархичные социальные слои, где у каждого были сформированы индивидуальные ценности в зависимости от занимаемого положения человека в социальной структуре, в общине. Эта община перешла в советскую систему, когда люди были ответственные, потому что нельзя было подвести коллектив. И мы живем в системе этих стереотипов до сих пор.

КМ: Мне кажется, что свобода — это риск. Если человек находится в тяжелейшей депривации потребностей безопасности, все силы души концентрируются на задачах потребностей, и он становится равнодушен к другим людям.

Светлана Штукарева: Я считаю, что свобода — это ответственный выбор человека в каждый момент жизни. То, что я должен сделать в ту или иную секунду своего существования. Потому что у человека есть совесть и ответственность за его выбор. Это то, что делает человека человеком. Совесть предлагает и приглашает к выбору.

Митя Алешковский: Мне кажется, что тезис «действовать по совести» тоже может быть подвергнут сомнению. Но если ты постоянно работаешь над собой, то это движение, а не точка, это процесс. И даже в этом контексте нас обманывают.

Ирина Прохорова: История богата самопожертвованиями во имя высшей цели. Значит, здесь самопожертвование ради каких-то высших ценностей заложено. Человек всегда делает выбор. Вопрос в том, что ваша ценность может вступить в противоречие с ценностями других людей. И это всегда конфликт. И вот здесь начинаются проблемы. Мы всегда выбираем индивидуальные ценности. Но индивидуальные ценности не должны противоречить общественному законодательству. В этом смысле законодательство всегда защищает индивидуальную ценность и свободу. Но если индивидуальная свобода и ценность выходит за рамки законодательства, то получается беззаконие и отсутствие безопасности. Вот откуда появляется противоречие свободы и безопасности. И мне кажется, что это проблема. Получается, либо свобода, либо стабильность.

СШ: Мораль нашего времени: съедать своих врагов. Но всегда находится кто-то, кто говорит, что это как-то не по-людски, не по-человечески. И вот отсюда появляются новые ценности, новая мораль. Но Ирина права в том, что иногда возникает ситуация, когда совесть вступает в конфликт с некоторой моралью данного общества. Например, в чрезвычайных ситуациях совесть выше, чем законодательство или нравственность общества. Но для того, чтобы каждый человек поступал по совести вне зависимости от последствий, человеку необходим опыт маленьких человеческих поступков. Элементарно: быть честным, уступать место. И тогда у человека развивается вкус и он делает осмысленные моральные вещи. Каждому человеку необходимо делать маленькие осмысленные шажки.

МА: Очень приятно слышать это, потому что мы в фонде благотворительности как раз пытаемся внедрить это. Мы пытаемся привить обществу то, что необходимо делать маленькие осознанные шаги. Это поставит ценность человеческой жизни во главу угла. Теория малых дел не включает осознанность, а теория социальных изменений базируется на осознанной ангажированности. Благотворительность в России — это осознанное социальное изменение. Проблема нашего большинства в том, что оно не осознает ни потребности в изменениях, ни свою власть над ситуацией. Важно то, чтобы граждане осознавали потребность в решении проблем государства.

ИП: Я считаю, что женщина имеет право решить, оставлять ребенка или нет. Потому что бывают ситуации, когда она не может оставить его. А вопрос в другом. Все советское время у нас не было ни сексуального воспитания, ни ликбеза относительно беременности, поэтому люди и могли себе позволить 5-10 детей. Теперь появилось больше ответственности. Распространяется культура контрацептивов и прочих противозачаточных средств. И вся нынешняя мораль сводится к тому, что женщина не может сделать аборт, потому что это аморально. Нужно было использовать контрацепцию. В данном случае если ввести систему запретов, то это лишает женщину права быть сознательной.

КМ: Согласны ли вы с тем, что в этой жизни есть ценности поважнее, чем дети?

МА: Нет ничего важнее человеческой жизни. Вы не имеете морального права убить другого человека.

ИП: Но наше законодательство, к сожалению, иногда работает так, что сажают за убийство в ходе самообороны, однако закрывают глаза на проблему домашнего насилия.

СШ: Как показывает психиатрическая практика — самый оптимальный способ затрагивать больное через здоровое, негативные через позитивные особенности. В любой личности, даже обладающей патогенными отклонениями, можно найти человеческую духовность. И если мы будем смотреть на таких людей сквозь призму человеческой духовности, тогда есть действительный шанс помчь человеку.

ИП: Завершу беседу, вернувшись к разговору о симпатии, гуманности и сострадании. Действительно, все взращивается и прививается с детства. Со временем взросления эти характеристики перерастают в привычку. В то, что само собой разумеется.

Подробнее: https://www.facebook.com/events/1819458351435934/