Сергей: Итак, сегодня вечером, в канун дня города Новосибирска, мы находимся в области, в дачном посëлке Шагалово, и под гул пролетающего самолëта, начинаем разговор о поэте, который находится от нас за несколько сот километров, в славном городе Томске. Предупреждаю, что мы будем немного выпивать по ходу этого разговора (Олег кашляет). Да возьми ты уже стакан.

Олег: Итак, первое стихотворение (обращаясь к Сергею, сипит) ты прочти.

Сергей: Да, я сейчас прочту.

старуха умирать собралась

взяла псалтирь и ножик

легла на стол

не дышит

не глядит

и только ножичком вокруг сов-сов!

тихонько

и давай сразу ещë одно:

летит старуха

будто бы ракета

за ней огня ужасный шлейф

и сотрясение пространства

влетает в круглую луну посередине

и бьётся на куски

вот окончание забот!

вот нега!

вот покой целебный!

Сергей: Сразу же встаёт вопрос: кто такая эта старуха, ведь это явно какой-то собирательный образ, который у автора многократно истолковывается под разным углом. И что мы можем сказать о старухе в культурном контексте вообще? Старуха — это постаревшая женщина, женщина — это мать, это вместилище энергии доброты, гармония… А что заложено в поименовании женского начала старухой? Это и мудрость какая-то, да, это и немощь, это и ведовские силы, баба-яга, ведьма — она тоже старуха, то есть мы наблюдаем непростую на самом деле картину, этот собирательный образ… и вот, когда старуха полетит к луне:

влетает в круглую луну посередине

и бьётся на куски

вот окончание забот!

вот нега!

вот покой целебный!

То есть старуха, возможно, воюет с богиней луны (смеëтся). Человеческое начало, оно при всей этой декоративности, при всей этой какой-то театральности, бутафории кажущейся, если заглянуть, воспользоваться каким-то мистическим подходом, да? — то человек вступает в борьбу с божественным началом, для того, возможно, чтобы прорваться в пустоту, нирвану.

Олег: Может даже не божественным началом, возможно мирозданием вообще.

Сергей, соглашается: Возможно мирозданием вообще.

Олег: И при этом проигрывает этот бой. С одной стороны.

Сергей: Да. И этот бой идëт у нас и в первом стихотворении:

легла на стол

не дышит

не глядит

и только ножичком вокруг сов-сов!

тихонько

то есть она ждëт…

Олег: Тема притворства.

Сергей: Да. Некоего такого обряда: обмануть смерть, преодолеть опасность путем хитрости, это говорит об опытности, о мудрости. И покой целебный. Это очень сильный образ…

Олег: Возможно, при желании усмотреть аллюзию на «Мастер и Маргарита» Булгакова. Там же речь как раз шла о покое, их наградили покоем, целебным, как раз, я не помню, как формулировалось, но смысл такой…

Сергей: Да, что они ушли.

Олег: Они не заслужили ни рая, ни ада, но они заслужили покой, вот эта фраза была.

Сергей: И покой наступает после сотрясения пространства и после того, как бьëтся на куски еë человеческая сущность, старушечья, то есть покой не достигается просто так, не преподносится никем.

Олег: Тут кстати не уточняется.

Сергей: Человек должен предельным напряжением сил…

Олег: Мы предполагаем, что это старуха бьëтся на куски, но возможно…

Сергей: Это Луна бьëтся на куски.

Олег: Почему нет? То есть непонятно на самом деле что бьëтся, кто или что — если вдуматься.

Сергей: Но, чтобы не разбилось… (смеëтся).

Олег: Это итог.

Сергей: Да.

Олег: Окончательный. Вообще-то это классическая схема сказки по Проппу: некий герой проходит испытание смертью как раз чаще всего и получает некую награду.

Сергей: Что тоже хорошо. Это значит, наш автор работал с мифом, с сознанием в этом мифе, какие-то уроки были усвоены и преобразованы в поэтическом творчестве. Я забыл поэта, который говорил, что важно не только то, с чем ты входишь в стих, каким ты входишь в стих, но и каким ты выходишь из него. Это относится в равной степени и к читающему, и к поэту, здесь можно выйти с очень интересными мыслями, каким-то багажом знаний, это дорогого стоит.

Мы можем отойти на некоторое время от старухи, чтобы вы не подумали, что этот автор пишет только про старух (икает) например, этот?

Олег: Давай.

гроза над кузнецком

это название фильма времен соцреализма

который я не снял

ведь я не советский кинематографический еврей

я тогда вообще ещё не родился

но фильм мог бы получиться отличный

со шпионами

врагами народа

сотрудниками госбезопасности

и милой молодой героиней, приехавшей из столицы

Олег, прокашлявшись: Сразу вспоминается факт из биографии Верхова — он работал киномехаником.

Сергей: И сразу же мы понимаем, что этот человек застал времена СССР — всë нас отсылает именно к этому периоду времени, он не говорит о современности, но при этом утверждает что «я тогда ещë не родился».

Олег: Подчёркивает «вообще ещë не родился».

Сергей: И вот здесь есть двойное дно, потому что он тоже говорит о некоем мифическом СССР. О каком-то таком государстве, про которое снимали как раз все эти фильмы, писали пропагандистские книги, о стране с таким светлым настоящим и, естественно, светлым будущем, а он застал совершенно другое будущее как реальный человек, как работающий в этом государстве… Он понимал, по каким законам всë строится, хоть и был там простым киномехаником.

Олег: Это один вариант, а другой вариант, эта фраза: «я тогда вообще ещë не родился» можно истолковывать в эзотерическом смысле (пролетает очередной самолëт, пьют). То есть, возможно, он говорит о своем мистическом втором рождении, перерождении, осознании себя, собственно, здесь и речь идëт об осознании себя — «я не снял ведь я не советский кинематографический еврей, но фильм мог бы получиться отличный». То есть он только сейчас понимает внезапно: он бы мог снять такой фильм!

Сергей: Он даже несколько тоскует по тому, что не случилось, не произошло.

Олег: Но тогда он ещë таким не был. Тогда он не мог такого фильма снять.

Сергей: И вот здесь мы уже сталкиваемся, как мне кажется, с нашей реальностью, он исходя из нашего существующего положения понимает, что те времена были настолько отличными, что он мог бы даже фильм снять (задумчиво жуëт) хоть он даже тогда ещë и не родился, то есть не родился как личность, не состоялся.

Олег: Вообще здесь очень интересна смесь настоящего, прошлого, будущего, даже сами глаголы переключаются постоянно: я не снял, не родился — прошедшее и вот внезапно: фильм мог бы получиться — будущее, ведь я не советский — настоящее.

Сергей: Милой молодой героине приехавшей из столицы — снова.

Олег: Да, прошедшее. Такая игра со временем получается.

Сергей: А вот и ещë один стих, такой абсурдистский поклон возможно в сторону обэриутов, возможно в сторону авангардистов. Звучит он так:

есть разные проклятые страны

америка-страна

япония-страна

германия-страна

албания-страна

австралия-страна

и нигерия-страна

но есть одна страна

огромней всех она

гренландия-страна

и она очень, очень проклятая

Сергей: Этот стих нравится нашему главному редактору очень сильно, так что он сейчас нам попытается объяснить, насколько он хорош.

Олег: Э-э, да?

Сергей: Да, ты отказался выбрасывать его из подборки, поэтому прошу.

Олег: Возможно. Ну, во-первых, сразу уточним, что вот эти все перечисления они пишутся в одно слово: америка дефис страна, германия дефис страна, как в Японии например приставка сан, Хакиро-сан, вот в таком духе, это интересный приëм и надо понять, о чëм он.

Сергей: Что он показывает.

Олег: Да. Дальше. «Есть одна страна огромней всех она гренландия-страна», это понятно. Гренландия принадлежит Дании, и по площади получается Дания самая большая страна в Европе, но при этом Гренландия это остров огромный, самый большой в мире, который почти не населëн, освоено только южное побережье, кусочки его, вот, может быть об этом и есть эта строчка что она «очень очень проклятая», но при этом автор утверждает, что «есть разные проклятые страны».

Сергей: Смотри. В разных проклятых странах живут люди. А человек по Библии существо греховное изначально, соответственно, страны населены греховными людьми, но почему Гренландия вдруг внезапно стала очень-очень проклятой страной, ведь там же отсутствие людей? Постоянно наш мозг впадает в ступор, читая это всë, кажется, что он нашел разгадку и потерял, ведь Гренландия она же на самом деле не огромнее всех — ведь есть такие страны как Россия, та же Канада, она огромнее Гренландии…

Олег: Ну да.

Сергей: Но вот тут Гренландия огромнее всех, по чему? По безлюдности она огромнее всех, а за счет чего она такая безлюдная? — а потому что она, наверное, действительно очень-очень проклятая — даже проклятые люди там не живут.

Олег: Я думаю, больше мы отсюда не вытянем.

Сергей: Мы можем перейти к стихотворению, которое рассказывает о городе автора, в котором он проживает, и увидеть его со стороны…

солнце в томске

а зачем — если вдуматься — этому городу солнце

оно ему совсем не нужно

низкие облака

сыро

дождит

шинели нквд у здания напротив музея

ватники обывателей

в карманах ватников ножи

а еще кукиши, крепко свёрнутые

да, это — томск

и можно говорить по-польски

тебя поймут

Олег: Внезапно.

Сергей: Это очень ëмкие такие напластования, ведь человек не знакомый с историей Томска не сразу поймëт, что хотел сказать автор, почему он так закончил.

Олег: Речь идëт о ссыльных поляках.

Сергей: Ведь первые поляки попали в Томск уже после наполеоновских войн, так и после польского восстания 1860х годов.

Олег: Интересный вопрос о солнце. Оно совсем не нужно Томску как утверждает автор. Дальше он перечисляет: низкие облака, сыро, дождит, ну, собственно говоря, это всë ассоциируется сразу с Питером, короче говоря, Томск сравнивают — называют Сибирским Питером.

Сергей: Автор явным образом претендует на Европу, потому что, опять же, местные знают, что томский университет называется Сибирские Афины…

Олег: Можно ещë говорить по-польски — тебя поймут, опять же Европа, но при этом — шинели НКВД у здания напротив музея, но это, скорее всего, географическая подробность…

Сергей: Смотрите, что он пытается показать — вовлечëнность города в европейские именно дела. Город в Сибири, казалось бы, всë стихотворение говорит о том, что автор свой город несколько не любит, воспринимает в чëрных тонах, но он своими высказываниями на самом деле включает его в мировой процесс, потому что здесь у нас и поляки прошлого, и НКВД, когда СССР у нас строилась и была мировой державой, и ватников ножи и кукиши крепко свëрнутые… Это очень интересно, сейчас у нас ввиду конфликта с Украиной ватниками называют всех якобы патриотически настроенных людей, но…

Олег: Причем он здесь это обходит, и его нельзя обвинить, что он использует именно в этом смысле это слово, то есть он в прямом смысле использует его. Ватники обывателей, в карманах ватников ножи, а еще кукиши. То есть тут противостояние НКВД и обывателей.

Сергей: Именно. То есть наше сознание совершает гигантский скачок от 30х годов к году 14 му. Причем на самом деле автор очень хитëр, как подметил верно Олег, он явно не называет — у него и дата не проставлена в стихотворении — то есть, он явно не отсылает нас ни к Крыму, ни к военным событиям в Украине, но для нас сейчас ватники это узнаваемое слово в несколько ином значении, а у него ватники это те самые люди тридцатых годов, которые ходили в такой одежде.

Олег: НКВД когда у нас сменилась? Как раз в сороковые по-моему.

Сергей: Да.

Олег: Если смотреть поверхностно текст, первые смыслы, то здесь идëт речь о конце сороковых, обыватели носят ватники ещë…

Сергей: Он спрессовывает в тексте такую огромную временную лакуну.

Олег: Да, но при этом нам дает подсказки, что речь-то идëт о настоящем, солнце в Томске — он как наблюдатель нынешний. То есть достаточно весьма тонко сделано.

(пьют)

Сергей: Так, что мы можем ещë посмотреть?

Олег: Давай про курицу, а потом про котов.

вот курья смерть пришла

и курицу сложила всю поврозь

отдельно ножки пополам сломавши

отдельно грудку с крылушками

отдельно потроха

такая вышла курица прекрасна

как и при жизни не была

всё смерть! её благодари

Олег: Ну, опять же на первый взгляд всë довольно просто…

Сергей: Якобы смерть расставляет всë по своим местам.

Олег: Да, ну и курья смерть, какая она ещë может быть — курицу забили, разделали…

Сергей: Теперь из неë можно делать разные «вещи»: можно варить суп, можно пожарить…

Олег: И этим собственно она прекрасна. Но при этом «как и при жизни не была». То есть автор подчëркивает, что мëртвая курица нам или автору ценнее, чем живая курица.

Сергей, жуëт: Сразу напрашивается интересный такой вопрос: что было первее — курица или яйцо? Почему-то возникает по ассоциации.

Олег: Ну да, хотя…

Сергей: Ведь без живой курицы не было бы мëртвой курицы вообще никак. Однако же автору милее курица мëртвая. Он смотрит со значения потребителя…

Олег: Я бы даже сказал, чревоугодия, даже перечисляет: ножки, грудка, крылушки — через «у» написано, диалектное мы видим слово, потроха, прямо такое вкусное перечисление…

Сергей: Гастрономическое. И, однако же, в конце этого стихотворения очень сильные слова, которые совершенно по-другому отзываются: «всë смерть! еë благодари».

Олег: Вот, да! Смотри, опять же появляется уже фирменная фишка, насколько мы проследили — двусмысленность, то есть, по сути, всë предыдущее стихотворение говорит о чревоугодии с одной стороны — подтекстом, прямым текстом о курице. Последняя строчка опять же прямой текст: «всë смерть! Еë благодари» а) прямое значение — прекрасная курица в принципе; б) через призму чревоугодия, как чревоугодие смотрит на эту курицу и как она прекрасна в гастрономическом плане и он может вкусно покушать и третий аспект, ведь чревоугодие это смертный грех, один из смертных грехов и внезапно я вижу такое предостережение на самом деле — курица это такое послание чревоугоднику.

Сергей: Что всë — смерть.

Олег: Напоминание ему о его грехе, что это смертный грех. Всë смерть. Вот это тоже двусмысленно — как фраза, которая подводит итог в том плане что…

Сергей: Подводит итог в плане жизни.

Олег: Нет. Да. Смерть это итог этого всего — ножки, крылушки, а с другой стороны можно понять что всë смерть — всë, вообще всë — и сама курица смерть, и еë потроха, и грех чревоугодия — смерть.

Сергей: То есть мы видим, что этой последней строчкой он выводит стихотворение на очень глобальный смысл, который перечëркивает неким образом всю эту подводку…

Олег, бурчит: Нет.

Сергей, не слыша его: Потому что если ты осознаешь, что всë смерть — действительно стоит еë поблагодарить, потому что ты избавишься от неких иллюзий этого мира, от того, что и курица вышла прекрасной, от того, что она еда какая-то великолепная и ещë что-то, потому что в итоге нас ждëт небытие.

Олег, торопливо: И возвращаясь к теме чревоугодия: это вот «всë смерть» — вот это всë, да — имеется ввиду эти части курицы, которые являются и частью чревоугодия, а чревоугодие это смертный грех, автор на самом деле предупреждает читателя — это всë смерть, но при этом внезапно — оп! — «еë благодари». Я вижу здесь может быть даже некое издевательство над…

Сергей: А ирония, кстати, свойственна этому автору — мы видим еë везде — она везде присутствует.

Олег: Да, ирония. То есть еë относит на самом деле не к смерти, а именно к курице — то есть курица жила, еë разделали и она нас, эта разделанная курица, искушает — вводит в грех чревоугодия который есть смертный.

Сергей: Прекрасно. Перейдëм к стихотворению о котах, которое вообще… Да и не только вообще. Просто прочтëм его.

разные коты есть

бандеровский кот (красно-чёрный)

монгольский кот (младший брат русского кота)

кот путина (работает под прикрытием)

советский кот баюн (десять килотонн в тротиловом эквиваленте)

кот девочки у которой лейкемия (это его третья девочка)

кот далай ламы (ом мани падме хум)

кот сепаратистов с юго-востока (кличка кличко)

и многие другие коты

Олег: Ну, больше всего меня смешит всегда каждый раз когда я читаю это стихотворение строчка: «кот девочки у которой лейкемия (это его третья девочка)».

Сергей: Я вообще вижу, что здесь в каждой строчке раскрывается столько смыслов и подсмыслов что это короткое стихотворение настолько упаковано, что его можно интерпретировать долгое время, этого хватило бы и на десять и на двадцать страниц, наверное, текста. Потому что вот в начале написано: «разные коты есть» и конец: «и многие другие коты» — это множество, помноженное на множество, дает вообще миллион вариантов.

Олег: Для слушателей уточнение — характеристика котов, она в скобках даëтся, это такая вставочка, то есть стихотворение идëт: разные коты есть — бандеровский кот, монгольский кот, кот путина, советский кот баюн, кот девочки у которой лейкемия, кот далай ламы, кот сепаратистов с юго-востока и многие другие коты — это основа стихотворения, но весь цимес дают расшифровки которые даны в скобках.

Сергей: И вот, казалось бы, самая простая расшифровка «бандеровский кот (красно-чëрный)», то есть мы сразу можем подумать, что это просто цвет флага бандеровцев, которые при определении своей программы независимости Украины выбрали свой флаг. Но ведь в цвете флага уже заложена и символика и расшифровки этой символики и много что ещë…

Олег: Геральдика.

Сергей: Да, это не самая простая строчка, не самое простое перечисление.

Олег, бубнит: Красное на чëрном и чëрное на красном…

Сергей: Да, здесь много аллюзий сразу напрашивается — и Стендаль.

Олег: Красное и чëрное (смеётся).

Сергей: И «Алиса» и много что ещë можно приплести. «Монгольский кот (младший брат русского кота)» тоже очень сама за себя говорящая строчка, то есть мы сразу можем окунуться и в…

Олег: Барон…

Сергей: И до барона Унгерна, потому что монголы, как мы знаем…

Олег: А, ну да.

Сергей: Они входили в сферу политики Российской империи, и мы пытались воздействовать на племена…

Олег: То, что было до Российской империи входило в сферу монголов.

Сергей: Да, между прочим.

Олег: Потому интересно уточнение, что он младший брат русского кота, хотя мог быть и старшим.

Сергей: Да-да-да, вот об этом мы как-то позабыли. «Кот Путина, который работает под прикрытием» — самая такая саркастическая строчка сейчас. Советский кот Баюн — тоже зубодробительное сочетание.

Олег: Да, кот Баюн, да ещё и советский…

Сергей: И сразу же пояснение: «десять килотонн в тротиловом эквиваленте», то есть сразу становится ясно, что наши древние сказки мифы и легенды использовали в целях пропаганды, причем настолько массированной и мощной, что…

Олег: Ну, тут есть ещë вариант, кот Баюн он что делает — он усыпляет, насколько я помню, он усыпляет и отправляет в мир мëртвых и в этом контексте понятно: десять килотонн в тротиловом эквиваленте — ядерная бомба…

Сергей: А кот девочки у которой лейкемия…

Олег: Ну, тут понятно что девочки, у которых лейкемия — они долго не живут…

Сергей: Это естественно, об этом даже говорить не стоит, но кот, переходящий от девочки к девочке — кто он?

Олег: И как вообще к этому относится сам кот?

Сергей: Имеет ли он свободу воли или его передают? Может быть он при больнице, может быть он сам ходит выбирает себе хозяйку… И тут же сразу кот далай ламы. Ом мани падме хум — очень известная мантра, наверное самая известная мантра в буддизме.

Олег, приходит к пониманию: Тут между ними такая, ага…

Сергей: Тут связь, между прочим, идëт между всеми этими строчками. Потому что бандеровский кот, да? — это кот, так сказать, сепаратистов, кот тех людей, которые боролись за национальную идею Украины и тут же монгольский кот, младший брат русского кота — здесь тоже остро встаëт и национальный вопрос и вопрос борьбы этносов и монгольский кот получается в своë время немного проиграл. Уже какая-то взаимосвязь. Кот Путина который работает под прикрытием — Путин у нас относится к России как мы знаем (смеëтся) очень сильно относится. И сразу же советский кот — ведь Путин из Советского Союза, и кот девочки у которой лейкемия, вот здесь кажется, внезапно, что она выпадает…

Олег: Нет-нет-нет.

Сергей: Потому что кот далай-ламы может быть связан и с монгольским котом…

Олег: Я вижу прямую связь.

Сергей: Но вот девочка не выпадает. Объясни нам прямую связь.

Олег: Прямая связь. Кот далай-ламы. Далай-лама это один из достигших скажем так нирваны…

Сергей: Человек, ведающий просветлением.

Олег: Да, но главное, что это человек индифферентно ко всему относится.

Сергей: И мало того, ведь его реинкарнации после его смерти ищут в Тибете и постоянно находят.

Олег: И это тоже. Грубо говоря, кот далай-ламы и расшифровка ом мани падме хум — это, ну, кот которому всë фиолетово.

Сергей: Кот, который достиг нирваны, и на этом всë могло бы закончиться…

Олег: Подожди, мы про связь говорим. С котом девочки, у которого лейкемия. Подчëркивается, что это его третья девочка. И тут мы понимаем, что на самом деле, чтобы выдержать это, что ты понимаешь, что у тебя третья девочка и которая скоро умрëт и будет ещë четвëртая и пятая, мне кажется, такой кот должен быть котом который смиренно принимает происходящее.

Сергей: И вот сейчас мы смотрим на всë это, казалось бы — стихотворение может быть закончено, как я уже упоминал, но тут возникает «кот сепаратистов с юго-востока (кличка кличко) и многие другие коты». И вдруг внезапно мы понимаем, что это всë на самом деле один единственный кот. Вот то, что ты сейчас сказал, кот, который перерождается, это явственно из далай-ламы, который неким образом достиг просветления. То есть у него действительно может быть третья девочка, как он может быть третьим котом, он действительно соответственно владеет такой информацией которая стоит десять тонн в тротиловом эквиваленте, он действительно работает под прикрытием, ëлки-палки! — он может быть и младшим братом русского кота и может быть монгольским котом, он может быть и красно-чëрным и может иметь кличку Кличко. Но на самом деле это может быть некая сущность сверхкота (довольно смеëтся).

Олег: А у меня мысль пошла немного в другом направлении. То есть я оттолкнулся от кота девочки и кота далай-ламы, и мы понимаем на самом деле, что все перечисленные коты имеют действительно нечто общее между собой и это противоречит странным образом первому утверждению: разные коты есть.

Сергей: И мы снова наблюдаем двойственность и некую иронию автора.

Олег: Да, разные коты есть, но они все одинаковые, и при этом есть ещë «многие другие коты» которые наверняка тоже (смеëтся) одинаковы так же.

Сергей: Возможно это тигры, какие-то львы и рыси (молчание, сосредоточенно выпивают). Так, что у нас ещë есть.

птица голубь

из железного бетона сделана

топ топ птица

топ топ птица голубь

трясётся земля

Олег: Само вот это вот построение фразы, да? Птица голубь. В принципе слово «птица» оно лишнее, да?

Сергей: Это сразу же отсылает нас к чему-то былинному. Там же есть какие-то такие перечисления, фольклор… мы именуем птицу голубем, это такое дополнение, ведь действительно может же быть и птица человек…

Олег: То есть голубь у нас здесь возникает как имя собственное, вот, потому что дальше например третья строчка «топ топ птица» просто, потом «топ топ птица голубь» — уточняется, да, но мы ведь с вами понимаем, что речь идëт об одной и той же птице по имени голубь, которая внезапно сделана из железобетона и от неë трясется земля.

Сергей: Да, которая сотрясает землю. Диссонанс опять некий возникает.

Олег: И, собственно говоря, возникает вполне естественный вопрос: кто это? Что это? Кого скрыл автор под этой номинацией?

Сергей: А ведь таких гигантских птиц в нашей мифологии немного на самом деле.

Олег: Да и в общем-то…

Сергей: Есть некая птица Рух которая могла носить слона своим детëнышам.

Олег: Но это не в нашей мифологии, если ты только в общечеловеческом смысле…

Сергей: Да, и кто-то там крылами затмевал солнце, я забыл, какой-то орел где-то у кого-то…

Олег: Но при этом из железного бетона, причëм не просто из бетона, а из железобетона, понятное дело — арматура и так далее, но у меня в первую очередь идёт ассоциация с какой-то статуей.

Сергей: Да, отсылка к какому-то советскому трешевому бесполезному творчеству, когда клепались какие-то памятники, может даже они падали, возможно, автор был свидетелем этого падения.

Олег: Возможно это в Томске даже…

Сергей: Но образ сам, сама подача, появление этой птицы, что она делает, из чего она состоит…

Олег: При этом само это «топ топ», оно очень естественно в сочетании с голубем, мы все знаем, что голуби почему-то предпочитают больше ходить, чем летать…

Сергей: Все видели голубей, это такая расхожая тема и человек сразу представляет, о ком идëт речь, кто-то кормит их даже — это птица, которая известна всем и как она может быть железобетонной и от неë трясëтся земля? Такое прям апокалиптическое видение от простой живности, которую все привыкли лицезреть в городах и не воспринимают в таком контексте.

Олег: Да. При этом здесь ещë две ассоциации возникают: железобетонные у нас все наши города, а голуби как раз живут в городах, и второе — цвет, собственно говоря, голуби не сильно отличаются цветом от бетона (смеëтся).

Сергей: И вот тут внезапно возникает эта двойственность, это же всë так обыденно, да? — города из железобетона, птица голубь.

Олег: Серый цвет.

Сергей: Серый цвет. И вдруг эта обыденность сотрясается, мы понимаем, что наша жизнь — она на самом деле имеет какие-то непознаваемые законы, какие-то неожиданные, мистические повороты судьбы, когда даже какой-то обыкновенный голубь, которому ты крошки бросал в окно, он может что-то потрясти в тебе, как-то раскрыться. То есть сразу же на ум приходят стихи японских мудрецов, китайских философов, у которых всë их огромное внимание, весь их философский опыт был направлен на слежение за ростом какой-то травинки, и потом они выдавали совершенные такие, по сути, стихи вроде бы о природе, но и говорящие о смысле бытия. Я не могу сейчас навскидку привести ни одного дословно, но у Басë есть некий стих о повилике, причем эта повилика — она подается как некая форма жизни, именно как Жизни с большой буквы, как природы обожествленной, что повилика это Повилика (у Басë нет такого стиха — прим.). А здесь у нас, в общем-то, голубь…

Олег: Ну и давай последнее. Нет, не это, вот это, вот.

Ормузд и Ариман

Договорились

Чтоб будущему быть

Теперь оно бывает

Ежедневно

Хотя и не для всех

Олег: Здесь сразу абсолютно, изначально и прямым текстом обнаженная философия, скажем так.

Сергей: Да, сказано: бог и дьявол.

Олег: Да, «бог и дьявол договорились чтоб будущему быть, теперь оно бывает ежедневно хотя и не для всех», понятна вот эта фраза: «хоть и не для всех», люди всë-таки смертны, периодически кто-то умирает и для него будущее заканчивается.

Сергей: А вдруг, а вдруг это будущее не для всех, для тех, кто познал и бога и дьявола и вышел из этого круга перерождений, ну такой некий намек лëгкий, что есть выход из этого будущего — ребята, смотрите, оно бывает, но не для всех.

Олег: Для слушателей справочка, что Ормузд и Ариман это персидские боги.

Сергей: Древнеарийские, скажем.

Олег: Да, древне… какие?

Сергей: Ну, арии — персы, они считаются одними из ариев.

Олег: А, ну да. Ницше опять же тут вспоминается, который как раз…

Сергей: Зороастризм, короче говоря.

Олег: И написал книгу о сверхчеловеке, который вышел за пределы добра и зла. Но тогда получается вот это здесь «хотя и не для всех» если в твоей интерпретации, то есть речь идëт, что вот это «не для всех», то есть сверхчеловек — для него будущего нет.

Сергей: Да, он достиг состояния просветления, для него эти законы, законы будущего, законы божественного и законы дьявольского они не работают — он уже в нирване. По Ницше, возможно — это то, что человек преодолел их, мы видим опять же в этом два пути: путь философский, путь какой-то мысли, путь ума, логики, рассуждений и западный, назовем его, путь; и видим путь восточный — путь мистики, путь каких-то откровений, возможно дао, возможно буддизм, просветления и пустоты. И, между прочим, Ормузд и Ариман они же…

Олег: Договорились, но меня интересует… Вообще если брать оригинальную мифологию, Ормузд и Ариман они…

Сергей: Антитезы.

Олег: Да, полные антитезы, они противостоят друг другу, они борются друг с другом. А тут внезапно они договорились.

Сергей: Да, сильное такое вступление — ошарашивающее. То есть добро и зло сошлись. Вступили в дипломатические договоры.

Олег: Ну, даже не вступили — провели.

Сергей: Провели.

Олег: И подписали пакт.

Сергей: И подписали пакт. Чтоб будущему быть. То есть судьба распределена. Что-то конечное получается. На отрезке человеческой жизни мы видим фатум, то есть он утверждает, что есть рок.

Олег: Это с одной стороны. С другой стороны может быть даже ещë глубже, что сама вот эта наблюдаемая человеком борьба добра и зла, она, собственно, происходит как раз из этого договора и без этой борьбы никакого будущего не получается. Не было бы, и поэтому оно бывает ежедневно не для всех.

Сергей: Интересная мысль.

Олег: Потому что те, кто вышел за пределы добра и зла, соответственно для них это будущее заканчивается, а наступает вечное настоящее.

Сергей: Вот, мы завершаем наш полуторачасовой разговор.

Олег, имеет в виду время: Да?

Сергей: Чуть меньше. Мы обязательно переложим его в более литературный вид…

Олег: Ну, то есть мы видим, что это интересный, неожиданный, достаточно глубокий автор, любящий иронизировать с одной стороны, с другой стороны — ошеломлять читателя совмещением несовместимого.

Сергей: Заметим — без хвастовства и без какой-то рисовки. У него вещи, доступные для понимания, это очень подкупает в этом авторе. На этом мы заканчиваем, благодарим за внимание.