31 октября в книжном магазине «КапиталЪ» состоялось выступление Андрея Филимонова, томского поэта и прозаика.

В конце 1980 гг. вместе с Максом Батуриным и Николаем Лисицыным он был организатором «Общества левых поэтов», славного своим стремлением нести авангардное искусство в массы. Среди устроенных обществом акций состоялся спектакль «Стремление к нулю», в котором Филимонов и Батурин, выкрасив пиджачные пары белой водоэмульсионкой, изображали самих себя в виде говорящего памятника. С другими их выходками можно познакомиться в новосибирском Доме актера, где до 4 декабря будет проходить выставка «Повторение непройденного», посвященная уличным перформансам и хэппенингам 1980-1990 гг. в Томске, Кемерово и Новосибирске.

В 1990 гг. томские поэты варились в одном общем котле, вырабатывая свой стиль и взаимообогащая поэтические языки друг друга. К 2000 г. на замешанном тесте, с печки на лавку, укатился от бабушки и от дедушки собственный земной шарик Андрея Филимонова. То одним боком повернётся, то другим. Либры вер и либры трав дополняют друг друга, переплетаются, напоминая предметники Михаила Соковнина или кукушку, выскользнувшую из часов подкинуть несколько лишних минут соседям.

Редко бывает, чтобы из чего-то обычного делали необычное.

Чаще из чего-то полезного делают бесполезное.

Или из интересного — неинтересное.

Сделать бесполезного полезным — большая редкость.

А неинтересное интересным — это я даже не знаю, как назвать.

Наверное, это работа.

Я так давно не работал.

Совершенно бесполезный человек.

При этом, очень обычный.

Но интересный.

Так говорят те, кому я нравлюсь.

Те, кому я не нравлюсь, говорят, что я просто псих.

Это многое объясняет. Но не все.

Необъяснимое всегда остается.

Сделать из необъяснимого объяснимое — это наука.

А наоборот — искусство.

После выступления мы взяли у Андрея небольшое интервью. Многие действующие лица проходили мимо, подсаживались на диван и участвовали в беседе.

Станислав Михайлов: Андрей, как тебе новосибирская публика?

Андрей Филимонов: Ну, очень сдержанная поначалу публика. Потом начала оживляться понемногу.

Андрей Жданов: А, да, это у нас сработал главный маятник — Саша Вапилов.

АФ: Нет, здесь хорошо. Я трижды в книжных магазинах выступал, здесь вот, во Вроцлаве и в Париже есть магазин такой забавный. И примерно одинаковое везде отношение, независимо от места географического.

Мы встретились с Сергеем Самойленко после многих лет разлуки, мы с ним знакомы ещё с Кемерово, когда мы приезжали туда с Максом, у нас были весёлые выступления…

СМ: В Академе выступали?

АФ: Было и в Академгородке выступление, да.

Путь в тысячу ли начинается под ногами

(дословно — «под ногой»)

Так говорил Кун-цзы

(никакого Конфуция не было)

Переводчики облагородили афоризм

выражением «с первого шага»

чем ввели в заблуждение читателей

потому что Кун-Цзы говорил о том

где начинается путь в тысячу ли

а получилось так словно

это не мудрец учивший человечности

а китайский Наполеон утверждающий

что главное ввязаться в битву, а там будь что будет

и путь в тысячу ли сам выведет тебя к победе

Это не совсем так

и совсем не по-китайски

Участие в битве всегда означает потерю Дао

На картине «Наполеон после Ватерлоо»

изображен человек

под ногами которого закончился путь

Антон Метельков: А новосибирских поэтов того времени вы знали? Пивоварову, например?

АФ: Знал, да. А она пишет сейчас ещё? Я её помню. Были люди, которые организовывали выступления, ежегодные «Дни поэзии» и они привезли из Москвы Пригова, Бунимовича, Друка. Это было в Доме Учёных, в Новосибирске. Вот, Юля там была, она запомнилась сразу. Там даже сборник выходил по итогам: «Поэзия “новой волны”» в 91 году…

Олега Волова я знаю через своего друга Федора Лютова, художника. Лютов сейчас забросил и живопись, и керамику.

АМ: Он где сейчас?

АФ: Здесь, в Новосибирске. И он меня познакомил с Олегом. Они делали какие-то проекты — он называл их коммерческими — расписывали стены через трафареты. Тот период, он был очень давно… Я вспоминаю Назанского с его картинной галереей. Он сейчас в Питере, мы переписываемся…

Мне вообще удивительно — всё, что касается поэзии, сейчас оживилось, за последние годы много чего происходит. Фестивали — в Рязани, памяти недавно умершего поэта — Колчева. Потом в Вологде мы были в начале января на «М-8». Тоже там хорошо.

В Томске я мало сейчас времени провожу, поэтому я не сильно общаюсь с людьми оттуда. В 12-м году я проводил фестиваль поэтический, приехали друзья мои из Москвы, были и молодые ребята местные. Слэм провели с Файзовым. А потом фестиваль закончился — и ничего. Каждый раз нужны какие-то усилия, какие-никакие деньги, а потом на следующий год уже и неохота. Вот, в 12-м году я сделал в Томске, потом мы в 14-м году устроили прямо путешествие: поехали из Москвы во Вроцлав, оттуда во Франкфурт, оттуда в Париж. Везде там выступали, с какими-то поэтами дружили русскоязычными, даже парочка была каких-то немецкоязычных…

АМ: А с кем вы ездили?

АФ: Андрей Полонский, он сейчас в Питере живет. Алексей Яковлев и Сергей Ташевский, живущие в Москве. Просто это люди, с которыми мы однажды встретились и стали так путешествовать время от времени, потому что мы дружим.

АМ: Ну, там же у вас и поэтика какая-то общая есть

АФ: Черт его знает. Мы пытались на этот вопрос ответить, ища общие точки, что, ну да, они вроде как есть, но сформулировать их сложно. Потому что цели могут быть разные. Мы тут ругались из–за Крыма, но на поэтическую деятельность нашу это, слава Богу, не распространяется.

Александр Вапилов: Да ладно вам про поэтическую деятельность!

АФ: А почему бы не поговорить про поэтическую деятельность? Со временем понимаешь, что только это имеет смысл. Потому что мы другим чем-то не умеем заниматься. Когда пытаемся, получается не очень. Хотя я лет десять проработал тележурналистом…

АМ: На «ТВ-2», который сейчас закрыли?

АФ: Да, года два уже как закрыли. Он всех раздражал, раздражал, и, в конце концов, повернули рубильник. Я уже к тому времени ушел, но всё равно было жаль, потому что была хорошая команда и довольно интеллигентный контент. Тоже много ездили, снимали… Однажды я умудрился совместить. Я нашел через знакомого в ЖЖ, что в Лос-Анджелесе будет проходить ежегодная конференция AATSEEL — American Association of Teachers of Slavic and East European Languages. Я им написал, и они меня пригласили, но билет естественно не оплачивается. На работе своей я сказал: «Ну что, ребята, давайте я сюжет сниму, отправляйте меня». Они: «А давай». И получилось: там я стихи почитал, а потом в Силиконовой долине сюжет снял, совместил…

АМ: Сюжет на другую тему?

АФ: Сюжет о Долине — там же много работает русских, в том числе и из Томска, людей. Я с ними созвонился и получил такую экскурсию по этому месту… А фестиваль был такой серьёзный, они приглашали Псоя Короленко, Алексея Цветкова, Елену Сунцову, Леонида Дрознера, Рафаэля Левчина, ещё кого-то…

Жизнь наложилась на лажу

налаживаясь со скрипом

рессорного экипажа

из гоголевского бэд-трипа

Везущая мелкую сошку

которая всех обломает

бричка ныряет как ложка

дорожную кашу хлебает

Приедем в волшебное место

клянется кучер татарин

там каждая девка невеста

и философствует барин

Он из второго тома

где нет никакого страха

сидит постоянно дома

стирает и чинит рубаху

Девки танцуют вдыхая

снежинки вечного лета

Ничего что дорога плохая

и по канавам скелеты

Эти хорошие люди

просто утратили веру

Мы же такими не будем

видя такие примеры?

АМ: Про тот, прежний Томск немного расскажите.

АФ: Ну, что тогда было. Вот Макс Батурин был, мой друг, прекраснейший поэт. В 97-м году он умер. Пока этого не случилось, он устраивал выступления. Тогда ещё были интересные рок-музыканты. Шатов, например. Они с Максом умерли практически в один месяц. Был Коля Федяев — была у него группа «Волосы», он пел песни на стихи Макса и мои иногда. Они всё время ездили на эти фестивали, записывали диски. А потом раз… Откуда все фестивали были в позднем совке? На комсомольские деньги. У них был аппарат, помещение. Потом всё стало какое-то самоокупаемое, люди занялись заработками, и тот же Федяев в 96-м году эмигрировал в Новую Зеландию. Мы с ним в прошлом году встретились спустя 19 лет.

АВ: А у нас умер художник Федяев. Денис Федяев.

АФ: Я знаю. Мы с ним как-то встретились. Я спросил, как дела. Он ответил: как в Париже, пью и рисую. Картина полного счастья…

АМ: После Батурина и Шатова всё на спад пошло?

АФ: Да нет. Просто жизнь шла, менялась. Мы тогда встретились с Натальей Нелюбовой. Появились и совершенно новые места в Томске — «Кукушка», в Университетской роще кафе при театре кукольном «2 + Ку» — Володя Захаров. Постоянно аншлаги. Тогда они с женой делали такую штуку — «театр + кафе». И туда собирались все. Туда приезжали люди работать в университете — например, японцы. Их подтаскивали, и они устраивали тематический вечер, готовили японскую еду, саке наливали. Было очень интересно.

СМ: Андрей, прочитай, пожалуйста, одно стихотворение, под занавес.

АФ: Сейчас я тогда прочитаю из того, чего я не читал. Рефлексия над литературным процессом.

С восьмого и девятого пути

уходят

второй и третий эшелон

литературы

и если бы слегка подсуетиться

перебелить немного черновик

перетереть с кем надо эту тему

то можно было бы и разместиться

не во втором так в третьем эшелоне

но руки заняты бутылкой и стаканом

Поэтому пускай уходят