Бездна многолика. Это наша психическая бездна, в которой меркнет свет сознания. И бездна мира, в которой теряет себя человек. И непостигаемая рационально космическая бездна. Первичная бездна — это бездна космического океана.

Сон. Я чувствую, как некая сила разгоняет меня и начинает стремительно уносить в верх. И в следующее мгновение я осознаю себя парящим в космосе. Я вишу лицом вверх вне пределов земной атмосферы. Надо мной простирается бесконечное ночное небо с сияющими мириадами далеких звезд. Живой космос. И возникает ощущение, что это реальное небо, а не просто образ, возникший во сне. Словно я в действительности, мое сознание, в данный момент времени находится вне пределов атмосферы, в открытом космосе, и я явственно осознаю этот факт. Но в следующий момент я вижу некую грань, за которой начинается темная бездна — абсолютная пустая, безликая и молчаливая. И я понимаю, что космос — это внешний космос, а бездна, это внутренняя психическая бездна. И в космосе есть ночной свет, излучаемый звездами, а в другой бездне — только непроглядная темнота, такая что даже непонятно, есть ли в ней предел. И вот эта грань между ними… Я вижу, как мое тело расположено посередине, и разделяющая грань проходит через меня. Если я смотрю в сторону внешнего космоса, то вижу в его глубине сияющие звезды. Но если я поворачиваю голову в другую сторону, то там только темнота психической бездны. И я не знаю, рождает ли она вообще что-либо? Поглощает ли она? Кажется, что она просто есть. Но потом, все та же незримая сила начинает увлекать меня обратно в мое тело, которое где-то там внизу продолжает спать. Я возвращаюсь. Осознаю себя внутри и просыпаюсь окончательно.

В еврейском языке бездна обозначается словом tahom, на греческий язык переводится как abyssos (ἡ ἄβυσσος). Основным значением понятия tahom является «мировой океан» или «подземное собрание вод» из которого берут начало все реки и источники. Это та вода, которая под твердью и которая была в начале творения мира (Бытие, 1: 7). В слове tahom так же, как и в греческом abyssos подчеркивается глубинный характер вод.

Abyssos — это бездна, бездонная глубина, ассоциирующаяся со смертью. Особенно явственно характер бездны проявляет себя во время великого потопа, поскольку именно из нее хлынули воды, затопившие весь мир. Но это также та бездна, которая контролируется богом. Бездна описывается как грозная хаотическая сила, укрощаемая им. При всем своем устрашающем и подавляющем величии, бездна всегда находится во власти творца, который распоряжается ею по своей воле (Православная энциклопедия, 2002, с. 445).

Бездна — это воды хаоса, предшествующие творению, ассоциирующиеся со всепорождающей женской праформой (архетипом), воплощенной в образе Тиамат, тогда как Апсу предстает как мужское оплодотворяющее начало (аккадская мифологическая традиция). Этимология еврейского tahom восходит к аккадскому tiamtu или tamtu, обозначающим море. Между символикой бездны, символикой моря и первичными божествами примордиальной стихии, ставшими в последствие богами подземного мира и ада существует прямая смысловая связь и преемственность. Например, шумеро-аккадская богиня Эрешкигаль, имя которой буквально переводится как «великая подземная госпожа» (аккадское ereš.ki.gal), является властительницей подземного царства, и супругой бога подземного царства и опаляющего солнца — Нергала. В греческой мифологии формой воплощения Эрешкигаль выступает Персефона, супруга Аида. В ритуальных вавилонских текстах Эрешкигаль присваивается символика моря (Dalley, 1998).

Древняя символика первичной океанической бездны и ужасающих своей хаотичностью существ, выходящих из нее, таких как Тифон или Тиамат, эволюционировала до новозаветных и апокалиптических текстов, метафизика и символизм которых несут на себе признаки пограничности.

Символизм апокалипсиса разделяет мир на тот, который был прежде, и тот, который грядет в силу сакральных теофанических событий. Разрыв плащаницы в иерусалимском храме в тот момент, когда солнце померкло над распятым Иисусом знаменует собой начало эры апокалипсиса, в природе которого подвести черту, вскрыть таинства, соединить внешнее и проявить внутреннее. Природа апокалипсиса — это радикальная герменевтика, или перепрочтение реальности.

Апокалипсис — это пограничный феномен мира, утверждающий будущее в ущерб прошлого, смысл в ущерб бессмысленности.

Abyssos — греческое обозначение бездны — в евангельском сюжете присутствует как источник темных сил — саранчи (т.е. неконтролируемых сил, проявляющих себя как нашествие, как «море саранчи», это все тоже самое ужасное первичное море, порождающее неконтролируемый хаос, проявлением которого и является саранча), ангелов бездны, царем которых выступает Абаддон (Abaddon), имя которого с древне-еврейского переводится как «погибель», «уничтожение бытия», «тлен». Абаддон это тот же самый Наргал, чье имя, по одной из версий изначального прочтения, через шумерскую форму с семитским сочетанием *na’ir kala/kali, обозначает «убийца всего» (Емельянов, 1999).

Весь этот объем соответствий, который мы лишь вскользь обозначили, может быть соотнесен с глубинной динамикой психики человека. Солнце верхнего мира и подземное темное солнце — это полюса, связывающие первичную бессознательную среду и сферу логоса.

Наш внутренний логос формирует психическую устремленность к фигуре Другого, в отношении с которым формируется сознание, как диалогическая концепция себя, в центре которой располагается психический комплекс, основная характеристика которого — формировать чувство тождественности и самореферентности. Этот психический комплекс обозначается понятием Я.

Темные глубины бессознательного служат источником аффектированных теневых проекций, которые способны неконтролируемо вторгаться в сферы сознания, стремясь к поглощению Я. Они прорывают внутренние границы, психологические защиты и формируют состояния, в которых контроль со стороны функций сознания ослабевает, либо полностью утрачивается.

Полная утрата контроля над собственным Я обозначается как захваченность автономным психическим комплексом, либо архетипической силой. В мифологии архетипическая сила, вырывающаяся из глубинных сфер коллективной психики, персонифицируется в образе существ и богов — Тифон, Химера, Гидра, Тиамат, Левиафан и пр. Логос нашего сознания персонифицируется в солнечных божествах — Мардук, Митра, Зевс, Иисус (эпитет которого Солнце Правды). Для нас важно понимать, что наше Я — это пограничный феномен, перемещающийся между полюсами верхнего логоса (сознания) и нижнего хаоса (бессознательного).

Персонализированное Я констеллируется на границе знаемого и незнаемого, светлого и темного, сознательного и бессознательного. Это определяет в том числе и пограничную природу самого человека — он не добр и не зол, он скорее пограничен.

Пограничность человека актуализирует проблематику экзистенциального выбора, а именно того, какого рода вектор движения он выберет — в сторону светлой составляющей и восходящего логоса, либо регресс, опустошение смысла, утрата своего сущностного начала, забвение и финальное растворение в мировом прахе.

Однако в большинстве случаев подобного рода выбор требует такого сознательного ресурса, которым человек не обладает, что обрекает его на угасание в повседневном быте и в итоге он также рушится в бездну отсутствующего смысла.

Беспамятство и забвение себя начинается в течение жизни как часть бессмысленного становления организма, сознание которого померкло, так и не вспыхнув.

Автор публикации: Андрей Старовойтов, 2021